Книга Дети Белой Богини - Наталья Андреева

- Ну, что ты молчишь? Разве я мало для тебя сделал? Потом? А? Маша догадалась первой о том, что с тобой происходит. Она взяла рисунок и показала его мне. Ночью разбили витрину, сло­мали манекен. Я тогда еще ничего не понимал. Думал, и в самом деле завелся маньяк, который действует по твоим рисункам. У меня дома Маша столкнулась с Вероникой. У нас, действительно, был деловой разговор. Меня к тому времени со­весть замучила. Ну как я мог? Выстрелить в луч­шего друга! Из-за чего? Из-за денег и карьеры! Но, выходит, можно и через дружбу переступить. Ты бы мне все равно покоя не дал, И дружба бы наша тебе не помешала. Так?

- Я... не знаю, - наконец, сумел выговорить Завьялов. - Мне Аглая предлагала. Но я... не смог. Не смог тебя предать.

- Выходит, ты лучше меня? - усмехнулся Гер­ман. - А я вот смог. Смог!

- Все равно не понимаю. Как? Почему я убил Машу?

- А вот тут логическая задачка, сыщик. Все просто. Потом, когда мать нашла окровавленный костюм, я это понял. Ты бы сообразил гораздо быстрее. Маша позвонила мне и сказала, что на­шла в шкафу костюм. У нее не осталось сомне­ний, что ты разбил витрину и сломал манекен. Она испугалась по-настоящему. И позвонила мне. Ей больше не к кому было обратиться за помо­щью. А у меня на руках была улика — ломик, ко­торым ты разбил машину. Я хотел его вернуть, чтобы не было никаких следов. Чтобы до тебя не дошло, какие подвиги ты по ночам совершаешь. Видишь, как я тебя берег?

- Продолжай.

- Она меня ждала. Открыла дверь, и мы про­шли в кабинет старшей сестры. Маша показала костюм. Я ей вернул ломик. Потом мы с полчаса разговаривали. Мое решение было такое: выждать еще немного и, если приступы твоего ночного гуляния повторятся, силком уложить тебя в боль­ницу. Словом, успокоил ее, как мог. Сказал, что предварительное следствие результатов не при­несет, приостановленное дело отправится в ар­хив и там затеряется. Кто разбил машину, кто сло­мал манекен и украл костюм - неизвестно.

- Постой... Насчет ломика. Как ты там очу­тился, у машины?

- Так хозяин же на меня налетел! Мол, я это сделал, из ревности! Ломик он сам зашвырнул под лавку, и я отправился его искать. Действительно, хотел проверить на отпечатки пальцев, ведь он здорово на меня наехал!

- Значит, ты ушел, а Маша забыла закрыть дверь?

- Нет, она-то как раз ее закрыла. Вспомни, как ты ее вызывал?

- Камешек кидал в окошко...

И тут... Он вспомнил слова Розы! «Был какой-то странный звук. Будто с крыши что-то покати­лось...» Конечно! Он бросил камешек в окошко на втором этайке! И Маша тут же спустилась вниз. Ночные визиты мужа были ей не в диковинку. Только она не знала, в каком он состоянии на этот раз!

- Я думаю, что вы прошли в кабинет стар­шей, — сказал Герман. — И ты увидел ломик и костюм, которые Маша оставила там до утра. Главное, костюм. Ведь ты же не помнил, что раз­бил витрину и украл точно такой же. Ты подумал, что это мой костюм, понимаешь? Что я его снял, и мы с Машей...

- Нет!

- В припадке ревности ты схватил стоящий в углу ломик и ударил ее по голове. Будучи в бес­сознательном состоянии...

Завьялов вспомнил: ночью, после того как сде­лал рисунок, видел красные чернила на своих ру­ках. Решил, что это чернила. А это была кровь.

- Пиджаком вытер руки, - продолжал Герман, - взял его с собой.

- Подумал... Как я мог думать? - возразил За­вьялов. - Ведь я же спал! Бессознательные ассо­циации. Ломик у тебя в руках, значит, ты принес его в больницу. Ты был здесь ночью. Твой кос­тюм в кабинете у старшей. Еще одно подтверж­дение. А я мучился мыслью, что у Маши есть любовник. И думал о тебе. Что ты и она...

- Именно, - кивнул Герман. - Ты ведь после­днюю неделю только об этом и говорил. Вы по­стоянно ссорились.

- Значит, замкнуло. На ревности, на тебе. «Хо­рошо, что у нас нет детей», - так она сказала. Именно эта фраза и не давала мне покоя! Засела в мозгу! Значит, я это сделал. И сторож мне ска­зал! Федор! Мужчина моего роста, голос похож на мой. Я словно бы не хотел всего этого знать.

- Ты мне сам подсунул Павнова. Я хотел по­садить его, а ты все копал и копал.

- Получается, под себя. - Он вдруг задумал­ся. Потом рассмеялся: - Нет, Гора! Не все так про­сто! Потому что на Косого ты меня науськал!

- Ерунды не говори, - отмахнулся Герман.

- Ты. Потому что уже понял механизм. А ты, Гора, практичный человек! Тебе надо было изба­виться от Косого, и ты мною воспользовался. Не самому же руки марать? Ты проконсультировал­ся сначала у одного врача, потом у другого. Ал­коголь, снотворное, которое ты мне положил в рюмку... Скажешь, не было?

- Я хотел, чтобы ты спал.

- Ты хотел, чтобы я убил. Надо было только накачать меня, как следует. Мол, вот убийца тво­ей жены. И ключик, который ты мне показал. Умно! Зачем рисковать, если убийство можно по­весить на сумасшедшего? Умно! Теперь твои при­ятели-мафиози успокоились. С психа-то взятки гладки! Кого ты еще планировал убить моими руками?

- Я подложил ему в карман кулон, — устало продолжал Герман. - Который снял с шеи Маши. Знал, что пригодится. Павнову куртки с ломиком хватило. А кулончик я при себе оставил, на вся­кий случай. Пригодилось. Если бы ты не принял­ся меня ловить, все бы так и прошло. Кстати, спа-сиботебе за Веронику.

- Не понял, - встрепенулся Завьялов.

- Когда я подумал, что ты ее убил, у меня вдруг в голове прояснилось. Она мне нужна! Понима­ешь? Если нет ее, у меня в жизни - пустота. Ког­да увидел на столе тот рисунок, честно скажу, ис­пугался. На самом деле, уже когда ты водки вы­пил, а потом принял снотворное, мне стало не по себе. Ну, думаю, жди беды! Ты прав, механизм я изучил. Я тебя караулил. Но потом задремал. Оч­нулся около двух. Меня даже пот прошиб. Кинул­ся вниз, дверь в столовую приоткрыта. Свет включил - на столе рисунок. Но «кукла» меня смутила. Раньше ты никогда этого не делал. И потом: раньше ты сначала убивал, а потом делал рисунок. Но ведь непонятно, что у человека в мозгу происходит! Тем более, если он сумасшед­ший! Я кинулся наверх за пистолетом. Гляжу, его там нет! Я позвонил дежурному, попросил сроч­но приехать к дому мэра. Ведь у тебя было ору­жие! Что бы я один смог с тобой сделать? Шлеп­нул бы ты меня, да и все. В таком состоянии, как пить дать. Я ведь думал, что у тебя очередной приступ. А ты ловить меня вздумал. Ха-ха!

- А если бы ты не успел? Если бы и в самом деле приступ?

- Ну, тут уж ничего бы нельзя бьшо изменить, - развел руками Герман.

- Плохо же ты понял, как она тебе нужна, Ве­роника. Надо было пулей нестись за мной, а не за пистолетом.

- Ты все такой же. Узнаю друга Зяву.

- А если я сейчас тебя задушу? - Завьялов приподнялся со стула. - Этими самыми голыми руками? Сумасшедших ведь не судят? Так?

- Но-но! - вскочил Горанин.

- Ведь это ты во всем виноват! Разве нет? Если бы не твой выстрел... - И он двинулся на Германа.