Книга Миссия. Без вариантов - Надежда Федотова

— Гиппокрит, прижмите к себе нашу провожатую. И нечего улыбаться, это для дела надо!

— Сбежит?

— Отнять могут… Грэй, просвети-ка пепелац на предмет засады!

— У меня руки заняты. Сам справишься?

— Не вопрос. — Системщик стянул с руки напарника ПК-браслет и нажал на кнопку.

«Выберите сканируемый объект».

Он набрал координаты механической птицы.

«Признаков жизни не обнаружено».

— Не наврали, молодцы… Потопали. Эй, эй, там, сзади! Сопровождать не надо! Ишь навострились…

— Вы обещали отпустить заложников.

— Обещал. Потом. Знаю я вас — девочек в комнату отдыха, а нам с мужиками — руки за спину? А ну-ка разойдитесь, дайте пройти… Вы что, глухие?! Быстренько, говорю, в стороны рассосались, не доводите до безбашенного побоища! Вот то-то же. Так, Гиппокрит, дуй вперед, прямо наверх. Грэй, замкни цепочку, что-то я под прицелом себя неуютно чувствую…

Наемник молча кивнул. Они поднялись по металлической лестнице клюку, провожаемые нацеленными в спину дулами автоматов. Потом системщик признался, что эта лестница была, наверное, самой длинной в его жизни…

Внутри было тихо и тепло. Август не август, но ночи уже становились прохладными. Васенька прижался к стенке и вытер ладонью лоб:

— Ох… Тяжела и камениста жизнь простого террориста. Это ж какие нервы иметь надо?!

— Их этому учат. — Грэй отпустил Морган и кивнул напарнику: — Помоги мне. Задраиваем люк и сматываемся, пока они не очнулись. Как думаешь, нас сейчас прослушивают?

— Несомненно, — ухмыльнулся Чайников. — Хотят, как в новостях выражаются, «узнать о планах»… Доставим беднягам эту маленькую радость?!

— Обязательно. После того, как взлетим.

Люк захлопнулся. Наемник посмотрел на бледную регистраторшу:

— А с ней что делать?

— Выдать парашют, и пусть летит, куды хотит! — хихикнул Васенька. Дама побледнела еще больше. — Да успокойтесь, женщина, что вы, в самом деле? Посидите в уголке, вас потом спасут, по телевизору неделю будут показывать, интервью брать, на работе премию за личный героизм выдадут! Вы нам еще спасибо скажете… Кстати, как вас зовут, звезда вы наша путеводная?

— Людмила Петровна, — пролепетала она.

— Счастлив познакомиться. Гиппокрит, препроводите Людмилу Петровну в уборную и заприте там. Пусть посидит, о жизни подумает, на туалетной бумаге примерный план ответов журналистам набросает… Вы, милейшая, не волнуйтесь, он вас не обидит. Если умницей будете, конечно!

— Я буду…

— Ну вот и договорились. Морган, заинька, обыщи ее, будь любезна, на предмет всяких там мобильников-будильников, зачем честную женщину соблазнять? Гиппокрит, я, кажется, не вас попросил, а Морган! Весь стыд растеряли.

Девочка подошла к регистраторше и улыбнулась:

— Вы уж простите! Просто нам очень надо… Если хотите, я не буду вас обыскивать, сами телефон достаньте. Мы его вам потом вернем.

— Так ты с ними?! — поразилась женщина.

— Я всегда с ними, — с милой непосредственностью кивнула псевдозаложница. — Да вы не расстраивайтесь! Все будет в порядке, я вам обещаю!

Женщина молча кивнула и, безропотно выложив на откидной столик у входа маленький мобильный телефон, понуро поплелась с Гиппокритом в сторону туалета. То, что в подрастающем поколении храбрая сотрудница аэропорта в одно мгновение разочаровалась, было видно просто невооруженным глазом…

— Знаешь, Вася, мне теперь перед ней так стыдно, — подумав, грустно сказала Морган. — Мы ведь ее обманули.

— Золотко, мы обманули не только ее, — пожал плечами системщик, направляясь к кабине управления. — Ты теперь их всех жалеть начнешь? Да ну брось. Немножко попереживает да и успокоится. Это не смертельно… Грэй, все загерметизировал?

— Да.

— Тогда берем низкий старт. — Васенька бодро плюхнулся в кресло пилота и защелкал рычагами, попутно обозревая состояние приборов. Увиденное его вполне удовлетворило. — Конечно, на горючее они пожлобились, с половиной бака во Францию мы не улетим… Но туда, куда надо, — хватит! Еще и на обратную дорогу останется при желании.

Вернулся Гиппокрит.

— Запер? — с подозрением прищурился Чайников.

— Запер. Досадно, конечно. Такая достойная женщина! — не удержался от похвалы базилевс.

— Ты уже и ейные достоинства разглядеть успел?! — ухмыльнулся системщик, пристегиваясь. Остальные покосились на него и тоже расселись по креслам, натягивая ремни.

Царь вздохнул и посмотрел сквозь лобовое стекло на темноту снаружи:

— Поедем?

— Полетим. — Системщик включил связь. — Диспетчерская! Обеспечьте коридор! Иначе наощупь буду взлетать — сами сто раз пожалеете!

— Вас понял.

Поле пересекла светящаяся дорожка, определяющая границы взлетной полосы. Васенька глубоко вздохнул и взялся за штурвал:

— Эх, давненько я не…

— Тринадцатый, — тихо спросил Грэй, — а ты точно умеешь это делать?

— Да конечно! — отмахнулся Чайников. — На «Тушке», правда, не летал, но… подумаешь, ракета, самолет — какая там разница?

— Васька, ты псих?! — подскочил наемник. — Ты хочешь, чтобы мы разбились к чертовой матери?! А ну вылазь!

— Да? А кто тогда машину поведет? Может, ты? — Системщик сердито фыркнул и сдвинул брови. — Я сказал — долетим, значит, долетим. Поэтому, дорогой напарничек, у меня к вам огромная просьба — включите, пожалуйста, минуту молчания! Уф-ф… И понесла-ась!

Самолет вздрогнул и, набирая скорость, покатился по полю.

— Раз… два… три…

— Что ты там считаешь?!

— …четыре… пять… умолкни, Грэй… шесть… семь…

Светящиеся фонарики по краям взлетной полосы слились в две параллельные желтые прямые. Гиппокрит вцепился руками в подлокотники кресла. Морган зажмурилась.

— …десять… одиннадцать… двенадцать… тринадцать!.. — Системщик впился пальцами в штурвал и потянул его на себя. Всех тряхнуло в креслах.

— Вуаля! — спустя пять минут донесся до притихших товарищей веселый голос Чайникова. — Добро пожаловать на небеса! Гиппокрит, спокойно, я не в том смысле. Какой впечатлительный. А еще спартанец… Морган, заинька, поищи тут по сусекам чего-нибудь крепкого, приведи его величество в чувство. Надо же, такой лоб здоровый, а в обморок выпал, словно тургеневская девица!

— Тринадцатый…

— А?

— Я, конечно, не буду мылить тебе шею, хотя надо бы, — с трудом выговорил Грэй. — И не буду при Морган говорить, кто ты после этого. И не стану думать о том, что потерял сейчас из-за тебя как минимум пять лет жизни. Но кое-что я все-таки тебе скажу…