Книга Хэллгейт: семья - Ёсими

ещё была лёгкая джинсовая куртка. В кино — маленьком частном зале, где Чад, местный любитель кинематографа, устраивал марафоны любимых фильмов, — всю неделю крутили классику ужасов.

Случай с костюмом остался позади. Больше не нужно было жить с оглядкой на общину, боясь прогневать Люсьена. Джин заулыбалась: даже долг, появившийся у неё перед Эмилией, не казался теперь чем-то серьёзным.

— Ну что, — сказала она, — могло быть и хуже, да?

— Предлагаю на следующий Хэллоуин вообще не ходить к вампирам, — Алекс, похоже, наконец успокоился, и это чертовски радовало. — Мало ли что.

— На следующий нас и так не позовут.

Стэши звонко хохотнула и осеклась, когда в дверь постучали.

— Спорим на что хотите, эти двое забыли нам что-нибудь передать, — заявила Джин. — Сейчас открою.

Она прошла в прихожую и распахнула дверь, уверенная, что снова увидит на пороге Адриана и Терри.

— Неужели нельзя было сра…

Сесилия коротко, без замаха, ударила её кулаком в живот, и Джин задохнулась от боли и рухнула, не удержавшись на ногах. Казалось, из неё вышибли весь воздух.

Крепкая ладонь обхватила Джин за шею и без видимых усилий подняла.

— Любопытство сгубило кошку, — сказала Сесилия совсем тихо, почти касаясь её уха губами. — А жизней у тебя явно меньше девятки.

И тогда она сделала единственное, что могла — завопила что есть мочи, пока чужие пальцы не сдавили горло сильнее.

Глава 11

Джин закричала — громко, отчаянно, срывая голос, — и осеклась так резко, будто ей заткнули рот одним точным ударом. В прихожей что-то грохнуло, зазвенело разбитое стекло.

На их порог явился кто угодно, но только не Адриан и Терри.

Подскочив, Стэши выхватила из-за пояса нож, рванула в коридор.

— Я иду! — выпалила она. — Держись, я…

Чёртова сука Сесилия вступила в гостиную, волоча Джин за ворот футболки без видимых усилий. На лице сияла торжествующая, широкая улыбка ведьмы, которая прекрасно знала, насколько сильна — и явно планировала сегодня совершить лишь одно убийство, но решила ни в чём себе не отказывать.

— Брось нож.

— Хрена с два!

— Брось, иначе она пожалеет.

Сесилия что-то пробормотала. Ту ладонь, которая всё ещё сжимала ткань футболки, окутало холодное голубое сияние, скользнуло ниже, точно туман, сползло на шею и грудь Джин — и та взвыла от боли, забилась на полу, тщетно пытаясь высвободиться.

Там, где сияние коснулось её, кожа стала бледной, даже синеватой — такая бывает у человека, если вытолкнуть его на мороз в лёгкой одежде. Вены обозначились чётче, почернели. Что бы ни струилось по ним теперь, Стэши подозревала, что оно не должно было дойти до сердца.

— Она слишком усердно совала нос в чужие дела, — пояснила Сесилия. — Хотя у всех вас с этим некоторые проблемы, насколько я знаю… Вы правда подумали, что гостиница ничем не защищена и мы не узнаем о вторжении?

— Это уже не важно. Дух рассказал…

— Жалкое привиденьице? Ну надо же! Тебе ли не понимать, что показания умершего мальчишки ничего не стоят.

Стэши сжала рукоять ножа так, что у неё заболели пальцы. Эта дрянь была права. Что они сделают с показаниями давно погибшего Билли? На них не получилось бы построить ни один материал, потому что показания призрака — это дико даже для Хэллгейта. Таких крох недостаточно. Никто не поверит.

— Вы сводили людей с ума, — отчеканила Стэши. — Превращали в рабов. Ради чего?

Сесилия наконец ослабила хватку, и Джин с тихим стоном растянулась на полу. Она казалась непривычно маленькой, уязвимой, лицо исказило неподдельное страдание — чужие чары пожирали её изнутри.

— Зачем тебе это? — в голосе Сесилии слышалось веселье, и от этого Стэши хотелось приложить её носом о любую горизонтальную поверхность и бить до тех пор, пока от холёной кожи и выразительных черт не останется ничего, кроме кровавого месива. — Считай, ты уже мертва, глупая. Не время брать интервью.

— Ковен меня не убьёт.

— Зря ты так считаешь. Незаменимых не бывает, — Сесилия оглядела её с нескрываемым пренебрежением. Видно было, что Стэши для неё уже стала отыгранной картой, и теперь оставалось лишь дождаться удачного момента, чтобы бросить к ногам Верховной не один труп, а два. — Конечно, Юджина немного огорчится. Ты ценна для неё, пусть и не настолько, чтобы переживать всерьёз.

— Пусть так. И всё же к чему были эксперименты?

— О, ты удивишься, если узнаешь, сколько возможностей даёт появление хотя бы одного человека, способного выполнить любой твой приказ.

— А я-то думала, для этого у Юджины есть ты.

Сесилия отчётливо скрипнула зубами.

Всеми силами Стэши уговаривала себя не оборачиваться: где-то там оставался Алекс, и, судя по всему, эта поганая тварь не догадывалась о его присутствии. Если удастся застать Сесилию врасплох… Что ж, быть может, они сумеют даже вырубить её.

Вот только что делать потом?

Стэши скользила взглядом по гладкому, словно выточенному из мрамора лицу, и лихорадочно соображала. Перед ней правая рука Юджины — наверняка такой же палач, каким для Люсьена была Валери. И, если её послали сюда, значит, они подобрались куда ближе, чем думали.

— Место Верховной, — выплюнула Стэши. — Вот зачем Юджине марионетки, да? Когда она начала экспериментировать, рассчитывала, что кто-то из её рабов убьёт Афину. А потом, если прикончить человека, который уже считается пропавшим…

— …никто не поймёт, что нож в сердце этой белой мрази вонзил он, всё верно.

— Но Афина ушла сама.

Сесилия пожала плечами — бывает, мол.

— Разве это повод сворачивать работу? Мне кажется, нет.

Выходит, рабы всё равно пригодились. Вот только для чего… Стэши опустила голову, с беспокойством посмотрела на Джин — и два и два в её голове наконец сложились в четыре.

— Дельфина.

— Долго же ты размышляешь, — хмыкнула Сесилия. — Но да, Дельфина. Ведьмы раньше не могли войти в её дом без приглашения. Рассовала по углам столько всего… Однако для простых людей, не обладающих даром, её вещицы не представляли особой опасности. До сих пор не могу поверить, что она это не предусмотрела. Обычно проклятая стерва просчитывала всё на несколько ходов вперёд.

Кто бы сомневался, что Юджина захочет сбросить с доски столь могущественную фигуру. Единственная белая ведьма покинула ковен, и