Книга Стратегия света, тактика тьмы - Игорь Вереснев

когда снаружи поднялся гвалт.

– А-а-а! Отпусти, отпусти, чтоб тебя! Помогите!

– Что случилось? Кто кричит? Эй, караульный!

Огница проснулась первой. Въевшийся в кровь и печенку офицера стражи рефлекс мигом выбросил ее из шалаша. Зира проснулась одновременно с добрийкой, однако наружу не спешила. Отодвинула полог, высунула голову, застыла на четвереньках. Максим попытался сесть и едва не застонал от боли. Мышцы затекли, стоило сделать резкое движение, как тысячи иголок впились в тело.

– А-а-а!!! – продолжал орать кто-то дурным голосом. – Пусти, пусти, дрянь! Да помогите кто-нибудь!

– Эй, ты где? Кто кричит-то?

– Что там? – спросил Максим.

– Непонятно, – призналась вирийка. – Караульные бегают по лагерю, Огница наша бегает. Вон, Хребтолом выскочил, головой по сторонам крутит. Еще народ проснулся, из шалашей полез.

– На нас напали?!

– Да нет, чужих не вижу. Но кричит жутко, словно его режут.

– Или жрут живьем, – буркнул Максим. Справился с иголками, сел, перевернулся на четвереньки, подполз к выходу. Хотел шлепнуть рубболистку по крепкому округлому заду, но не осмелился. Толкнул локтем в бок: – Пропусти.

Девушка нехотя подалась вперед, позволяя и Максиму выбраться на белый свет. Покряхтев, он встал на ноги, выпрямился.

Крик сменился хрипом, звучавшим глухо и невнятно.

– Так это в каком-то шалаше! – сообразил юноша.

Догадались и без него. Огница и караульные шныряли по лагерю, пытаясь понять, откуда идет крик. Гвалт разбудил всех, так что заглядывать в шалаши не требовалось: их обитатели сами выбрались наружу, в крайнем случаем, высунули головы. Не видно было только короля. Он делил жилище с личным телохранителем, и на миг Максима посетила радостная догадка: безумие догнало-таки Хребтолома, и тот порезал своего хозяина на куски. Но фантазия была пустой: вон он, Хребтолом, стоит возле шалаша и вполголоса докладывает Рен-Рендуку о происходящем. Не по чину королю разбираться с суматохой, раз нападения нет.

Именно Хребтолом и определил источник криков, к этому времени почти стихших.

– Отсюдова волали! – он ткнул указательным пальцем в сторону шалаша, стоящего как раз посередине лагеря. Приказал караульному: – Хмур, проверь, что там.

Боец послушно опустился на корточки, заглянул внутрь.

– Да нет тут ничего. Пусто, земля какая-то… Ох ты ж! – Он поспешно отпрянул, доложил: – Там ямина вырыта, прям посередке! Из-под земли стонут.

– Так чего медлишь? Лезай, разберись!

– Яма? Пусто? – происшествие становилось слишком важным, чтобы отлеживаться под меховым плащом, и Рен-Рендук соблаговолил высунуть свою круглую рожу. – А провизия наша где? Проворонил? Так полезай, ищи!

Караульный сунулся было обратно в шалаш, но Максим уже все понял. Закричал:

– Стой, назад! Это кроты! Гигантские кроты! – Он обернулся к гвыху, не спешившему подниматься с мягкой нагретой постели и с любопытством наблюдавшему за происходящим. Распорядился: – Конг, вставай, быстро! Ломай!

Показывая пример, бросился к шалашу, начал разбирать плотно подогнанные прутья. К чести Хребтолома, суть идеи тот ухватил раньше, чем гвых. Подоспел на помощь, принялся крушить строение. Следом и другие бойцы подтянулись. Полминуты, и шалаш превратился в груду жердей и веток. Земля на его месте была взрыхлена и перекопана, в ней что-то шевелилось, кряхтело. Не что-то, а кто-то: Жакан, приставленный стеречь мешки с продовольствием.

Судя по всему, кроты почуяли копченое мясо и вяленую рыбу, прорыли ход прямиком в шалаш. Спящий Жакан провалился в нору, да и застрял там. Спросонок он не сразу добрался до оружия, у кротов же оружие всегда при себе: когти и зубы. Полуслепые, на поверхности они были беспомощны, но в узких норах – иное дело. Отбиться от грабителей Жакан не смог, отбить мешки со снедью – и подавно. Король грозил старшему стражнику, что за сохранность продовольствия тот ответит головой. Тот и ответил, пусть не головой, но другими частями тела. Когда его откопали, на ногах и руках зияли страшные раны, от двух пальцев, попавших в кротовью пасть, остались жалкие огрызки. От мешков и вовсе нашли лишь ошметки, содержимое сгинуло бесследно. Соваться в нору было глупо и самоубийственно, да и пролезла бы туда разве что Лучик.

Потеря продовольствия оказалась для отряда ударом не меньшим, чем трагедия в темном секторе. Рен-Рендуку не пришлось созывать совет, люди сами собрались к его шалашу. Явились все, кроме Жакана. Пострадавшему промыли и зашили раны, дали лекарства, запасенного впрок в благословенные времена Задвери. Как скоро стражник встанет на ноги, судить не брался никто. Пока всех беспокоило иное: долгий день – чересчур большой срок для голодания, особенно если держишь путь по чужому враждебному миру. Но переправляться через реку и устраивать охоту – неминуемо вызвать гнев гвыхов. Война с многократно превосходившим численностью противником – последнее, что нужно участникам похода. Однако альтернатива выглядела не лучше: голод и истощение. Вдобавок, неизвестно, какой мир ждет отряд за дверью. Огница об этом не знала, значит, и Максим не мог сказать ничего внятного. Если там поджидает синяя пустыня…

Рен-Рендук не спешил принимать решение, давал возможность высказаться подчиненным. Надеялся найти в споре разумное зерно?

– На охоту надо идти непременно! – Хребтолома сомнения не мучали. – Ежели волосатые помешать захотят, отпугнем их луками. Чего вы скисли-то? Раз для волосатых в этих лесах дичь есть, стало быть, и нам что пожевать найдется.

Испугать гвыхов? Ясно было, что Хребтолому не доводилось сталкиваться с этим народом. Саркастически скривил губы не один Максим. Бурбун, боец из бывшей тройки Вертюха, возразил верзиле:

– Да, луков у них нет, зато пращами знатно орудуют. Мы уж пытались отпугивать, только хуже вышло, гнали нас до самой двери. Так тогда было, где спрятаться. А теперя если что, гнать будут, пока всех не завалят, – он осторожно потрогал ушибленное плечо.

Хребтолом плюнул с досады.

– Так что предлагаешь: лечь, ручки на пузе сложить и помирать молча? Ну ложись рядком с Жаканом, помирай. А я все одно за жратвой пойду! Эх жалко, здешних лесов мы не знаем, да где логова волосатых находятся. Разведчиков бы отправить.

– Разведчиков они первыми и пришибут, – хмыкнула Огница. – Потом за остальными явятся.

Возразить Хребтолому было нечего. Но неожиданно заговорил сам Рен-Рендук:

– В разведку можем послать его, – пухленький палец ткнул в сторону Конга. – Эй, как думаешь, если сородичи тебя поймают, то сразу убьют или слово сказать позволят?

Конг гордо выпрямился, стукнул себя кулаком в грудь, заявил:

– Народ Двона не убивать путников! Вести к мамкам, допрос делать.