Книга Обещание любви - Карен Рэнни

Уж лучше вонючая мокрая шерсть.

Заметив, что обычно насупившийся Малкольм сегодня выглядит особенно мрачно, Джудит объяснила это натиском Сары. Стоит ли говорить старику, что Сара имеет на него виды. Джудит улыбнулась и решила не делать этого, хотя в глубине души любила упрямого старого шотландца и считала, что будет совсем неплохо, если Сара за ним присмотрит. Это отвлекло бы его от перемен, которыми она сейчас занята.

А перемены Джудит осуществляла точно по задуманному плану. Оставшись в Тайнане, поначалу она трудилась вместе с деревенскими женщинами на сборе картофеля, вилами разрыхляя вскопанную другими землю и выбирая клубни. Руки ее покрылись мозолями и болели, вызывая невольные слезы, но это мало тревожило ее, с такой радостью она работала.

Потом, согнувшись, Джудит выдергивала репу, отрывала от нее зеленую ботву и вместе с другими женщинами перетаскивала к погребу, который придумал Алисдер для хранения овощей.

Каждое утро Джудит надевала чистый фартук и встречалась у колодца с остальными женщинами. Она не жаловалась, не пыталась объяснить свое поведение, и со временем они начали воспринимать ее как свою, одну из них. Джудит работала день изо дня не покладая рук, не обращая внимания на косые взгляды, на приглушенное бормотание, но, когда однажды Мегги подошла к Джудит и увела на поросший мягкой травой пригорок, дала выпить свежей прохладной воды и вытерла пот с ее лица, Джудит поняла, что ее секрет всем известен.

– Нельзя так много работать, Джудит, – сказала Мегги тоном, не терпящим возражений. – В твоем положении это небезопасно.

– Нет, Мегги, – упрямо возразила Джудит. – Я буду работать, как все. Джанет ведь работала без поблажек…

– И потеряла ребенка, Джудит, – прервала ее Мегги. – И вполне возможно, умерла поэтому. Ты хочешь, чтобы и с тобой то же случилось?

– Этот ребенок упрям, как его отец.

– Или мать, – добавила Мегги.

Работать было неизмеримо лучше, чем сидеть в стенах Тайнана и гадать, по какому такому таинственному делу Алисдер уехал через несколько недель после начала весны.

Джудит согласилась оставить тяжелую работу другим, однако не сказала об этом Малкольму, который стоял тогда перед дверью и не хотел выпускать ее, пока она не пообещает, что не станет заниматься тяжелым трудом, а займется прядением, что совпадало с намерениями самой Джудит. Постоянное присутствие и решимость Джудит сделали свое дело и пробили сдержанность деревенских женщин, сблизили ее с ними. Сначала только одна Мегги сидела с ней в прядильне, затем к ним присоединилась Гризелла, за ней – Сара. К концу второй недели большинство женщин клана так или иначе были уже заняты шерстью, а по смеху и разговорам, доносившимся из прядильни, трудно было догадаться, что между Джудит и другими женщинами в прошлом случались разногласия.

Постепенно Джудит начала понимать, что означает для этих людей жертва Алисдера. Если ее еще и не полюбили столь же преданно, как любили хозяина, то хотя бы приняли как свою. Старухи иногда беззлобно ворчали на нее, а женщины помоложе могли и поспорить. Джудит выслушивала их советы, рассказы о своей жизни и начинала чувствовать себя членом одной большой и любящей семьи.

Ее приняли в этой странной земле. Сначала – хозяин, который, узнав о ее прошлом, не отшатнулся в ужасе. Наоборот, окружил ее любовью, сочувствием, защитил своими сильными руками. Затем ее принял и весь клан Маклеодов. Теперь она больше не чувствовала себя одинокой, проходя по деревне. Она улыбалась всем, и все улыбались ей в ответ.

Хотя клановая структура в горах Шотландии медленно, но верно сдавала свои позиции из-за правления англичан и новых экономических условий, здесь клановое устройство жизни еще сохранялось, и Джудит подозревала, что будет сохраняться еще и в будущем, пока в Тайнане останется хоть один Маклеод.

Крошечные тесные хижины сносили, на их месте строили дома с окнами, совсем небольшими, но они уже пропускали внутрь свет и воздух. Дома стали значительно удобнее прежних, потому что в них ставили печи с дымоходами.

В одном из переделанных пустующих домов Алисдер устроил подобие больницы. В деревне насчитывалось более трех сотен обитателей, и не проходило дня, чтобы кто-нибудь не заболел или не поранился.

Для обучения деревенских детей из Эдинбурга выписали учителя. Однако перед его первым уроком Джудит изъяла из его учебных пособий розги и пригрозила, что, если он воспользуется ими хоть раз, его отправят назад.

В Тайнане оседали многие, кто отправлялся на север в поисках работы. Алисдер нанял несколько человек управляться с овцами. Эти молодые люди легко справлялись с работой, которую он им поручал. Мегги собиралась вскоре выйти замуж за одного из Маклеодов, а Сара строила планы в отношении Малкольма. Даже Фиона перестала быть досадной помехой и поселилась у тетушки в Инвернессе, где начала приглядывать себе мужа.

Джудит не замечала ее отсутствия.

Ей не хватало Софи. Могилы Маклеодов обнесли невысокой каменной изгородью, и Джудит часто навещала их, разговаривала с бабушкой, не обращая внимания на беглые, полные сострадания взгляды, которые бросали на нее. После таких посещений ей становилось легче, так же как после слез, которые она проливала, когда никто не видел.

Странное место, эта Шотландия, с холмами и горными вершинами, покрытыми снежными шапками, и с морем, доходящим, казалось, до самого неба, с изумрудно-зелеными долинами, непрекращающимся дождем, который делал страну серой и мрачной, согреваемой только отважными сердцами ее жителей.

Джудит полюбила промозглые дни и суровую красоту моря. Она часто поднималась на вершину холма и с радостью встречала смену времен года, предвкушая тепло Алисдера даже в самые холодные зимние ночи, наслаждалась весенней красотой пробуждающейся природы, летними запахами плодородной земли и терпким прощанием осени.

Она полюбила эту прекрасную землю и с каждым днем все больше понимала: это – ее дом.

Когда несколько недель спустя во двор замка, гремя и раскачиваясь на булыжнике, въехал фургон, Джудит была вне себя от радости, Малкольм ликовал.

Алисдер сбросил вниз несколько сундуков, привязанных к первому фургону. Для второго фургона места во дворе практически не оставалось. Оба фургона были переполнены, да в придачу сопровождались целым зверинцем, будто сошедшим с Ноева ковчега.

Малкольм бросился к Алисдеру, обнял его, изо всех сил прижал к себе. Никогда прежде старик не выражал своих чувств столь откровенно. Он долго тряс руку друга и отпустил ее только по настоянию последнего.

– Все в порядке, Малкольм? – спросил Алисдер.

– А как же, раз ты вернулся, конечно, теперь все в порядке! – проговорил он. Он подождет, попозже расскажет Алисдеру, что с его женой нет сладу, хоть и ходит с животом. Упрямая.

В клетках заливались лаем щенки овчарок, вместе с ними здесь были и котята, любимцы его спутницы. Алисдер прикрикнул на животных. Джудит рассмеялась, осторожно спустилась по ступеням и бросилась в объятия мужа.