Книга Горячо-холодно: Повести, рассказы, очерки - Анатолий Павлович Злобин

девять двадцать совещание на Моховой.

— Машина при вас? Хорошо. Товарищи, кому в центр? Могу подвезти.

— Подполковник, не забудь про «Путь боевой славы».

— Решим в рабочем порядке. Звякай.

За нашей суетой наблюдала стройная женщина в замшевом пиджаке. Едва взглянув на нее, я тотчас понял, кто это.

Так и есть. Женщина подходит ко мне.

— Вы не видели Аркадия Мироновича? Он с вами ехал?

— Он остался в Белореченске, — неуверенно ответил я.

— Так я и знала. Скажите мне правду, — потребовала она. — Что с ним?

— Сердечный приступ. Его увезли в больницу перед самым отходом поезда. Но майор Харабадзе остался с ним. — Наконец-то я вспомнил, как ее зовут. Вероника Семеновна, я говорю вам правду.

— Кто такой Харабадзе? Первый раз слышу это имя. Его лечит Арсений Петрович. Боже мой, ведь у него уже было два инфаркта. Я еду к нему.

— Поезд всего один. Будет вечером.

— Я лечу.

— Прямого воздушного сообщения нет.

— Надо же было подобрать себе такую дыру. Подумать только. Вы его видели там?

— Все эти дни провели вместе.

— Он был расстроен? Озабочен?

— Да, что-то с работой. Пенсия… Какой-то Васильев его сердил.

— Ага. Плакался! Про меня ничего не говорил? — она была удивительно деловой и спокойной. Известие о болезни Аркадия Мироновича приняла хладнокровно, будто ждала чего-то похожего. — Что он говорил обо мне? — спросила она более резко.

— Ничего, Вероника Семеновна, клянусь вам. Он же мужчина. И кроме того фронтовик. А это мужчина вдвойне.

— Попробовал бы сказать, — она усмехнулась. — Значит теперь все срывается и отменяется: Глен Гросс и все остальное. Насчет Васильева он зря волновался. Ведь я за эти дни все переиграла. И было сказано: «Таких работников, как Аркадий Миронович, на пенсию не отправляют». Вы понимаете, что это значит — когда так говорят там!

— Если бы он знал об этом…

— Было сказано только вчера. Поэтому я и пришла на вокзал. В последние годы Аркадий Миронович сделался мнительным, ему мерещились козни, происки… Куда его положили? Надеюсь в обкомовскую больницу?

— Вряд ли. Ведь это не областной центр. Будет лучше всего, если вы спросите у нашего полковника. Семен Семенович Шургин, это наш комбриг.

— Спасибо, вы очень любезны. Вот моя визитная карточка. Милости прошу на чашку чая.

Полковник Шургин стоял у ограды в окружении ветеранов, проводя заключительную штабную летучку.

Передав мне визитную карточку, Вероника Семеновна Сычева направилась к ним. Я посмотрел на них и тут же вспомнил, что опаздываю на службу. Надо было ехать с Неделиным…

Увлекаемый человеческим потоком я шел по перрону. Никогда не ходил здесь раньше. Прокладывают новый путь, догадался я, и сразу все сделалось знакомым, хотя и под другим углом зрения. Люди шли уверенно, деловито — как по хоженому пути.

Слева начал возникать строительный забор. За ним прорастали балки, стропила. Кран тянул бадью с бетоном. Голубая молния сварки призрачно освещала созидаемый контур. Рабочий в комбинезоне кричал сверху, сложив руки рупором:

— Не крути, Никита. Опять крутишь.

Я шел и мысли мои текли в такт пешему шагу. Все обойдется, все будет хорошо. Аркадий Миронович поправится, встанет на ноги, чтобы снова устремиться в атаку ради мира на земле, а если не поправится, так что ж, он воскреснет на голубом экране, ведь упал у всех на виду, пусть увидят миллионы, какой прекрасный конец, сколь ни зыбок голубой экран, он продолжает светиться в сердце моем, а сейчас появилось видео, это уже бессмертие, голубой экран погаснет, но Аркадий Миронович Сычев будет жить, это не смерть, но передача жизни в другие руки, важно только, чтобы цепочка не прервалась, чтобы принимающие руки были живыми и теплыми, а для этого нам надо перемениться, мы можем, мы должны, иначе жизнь не сохранится, а мы стали другими за эти четыре дня, и это означает, что мы можем перемениться, потому что четыре дня это не так уж мало, главное начать, и начинать надо с самого себя, только ты и можешь стать другим, это много легче, чем сделать другими других.

Перрон незаметно вытекал на площадь. Мальчик скакал впереди меня верхом на палочке. Перед лотком с мороженым нарастал синусоидный хвост. Гул города непривычно закладывал уши.

Над площадью светился зеленый глаз светофора. Под ним величественно плыла голубая гора телевизионной передвижки, спешащей за свежим изображением.

<1984>

НА ПОВЕСТКЕ ДНЯ

Повесть-протокол 1

№ К-86

8 июля 197_ года

Экз. № 5

Для служебного пользования

ПОВЕСТКА ДНЯ

10.00–10.05 — Вопросы кадров (докладчики — инспекторы комитета).

10.05–11.25 — Об итогах проведения двухмесячника по экономии электроэнергии С-ким районным Комитетом народного контроля (докладчик председатель районного комитета НК тов. Сикорский).

11.25–12.20 — О неудовлетворительном выполнении постановления № СК-16/2 от 24 октября 197… года «О производстве шрифтов и пробельных материалов из пластмассы» (докладчик — зав. отделом комитета тов. Васильев).

12.30–14.00 — О фактах массового обмана посетителей работниками комбината общественного питания Центрального парка культуры и отдыха (докладчик — инспектор комитета тов. Суздальцев).

2

Я посмотрел на часы: 8.42. Времени было в обрез — собрать портфель с бумагами,