Книга Охоться на меня, дорогая - Мари Роуз

пределами склада кажется странно неизменным. Это разительный контраст с тем, что разворачивалось внутри этих стен, напоминание о том, что зло часто скрывается там, где мы меньше всего этого ожидаем.

Тру ведет меня к моей припаркованной машине, забирает ключи и помогает мне забраться на пассажирское сиденье. Он садится за руль и заводит двигатель, низкий гул создает видимость нормальности среди хаоса, который сейчас царит в моей голове.

Во время поездки на машине мы обмениваемся несколькими словами. Я погружена в свои мысли, пытаясь осмыслить все, что узнала и пережила. События сегодняшнего вечера потрясли меня, и я не могу не задуматься об истинных глубинах тьмы, которые существуют в мире.

Поездка на машине не долгая, но каждая минута кажется вечностью. Когда мы подъезжаем к моему арендованному дому, Тру помогает мне выйти из машины и ведет внутрь. Его присутствие успокаивает, но я не могу не испытывать смешанных эмоций. События этой ночи оставили на мне свой след, и я знаю, что никогда не буду прежней.

Оказавшись внутри, Тру ведет меня в ванную. Я мельком вижу себя в зеркале, и отражение, смотрящее на меня, кажется незнакомым. Моя одежда изорвана, волосы растрепаны, и я вся в крови. В моих глазах усталость, которая выходит за рамки физического истощения.

Поведение Тру нежное, когда он помогает мне раздеться и встать под душ. Теплая вода каскадом омывает мое тело, смывая грязь и остатки ночных ужасов. Я пытаюсь позволить воде очистить не только мое тело, но и мой разум, смыть тьму, которая угрожает поглотить меня.

Продолжая стоять под успокаивающими струями воды, я чувствую, как тяжесть ночных событий постепенно начинает спадать. Теплая вода успокаивает мои нервы, давая краткую передышку. Тру стоит рядом, его внимательный взгляд никогда не покидает меня, и я нахожу странное чувство комфорта в его безмолвном присутствии.

— То, что сделал Марк… Это невообразимо, — с трудом выговариваю я.

Тру кивает.

— Да, он был монстром сам по себе, Малышка. То, что он делал, было за пределами понимания. Но теперь мы позаботились о том, чтобы он никогда больше никому не причинил вреда.

Пока я продолжаю позволять воде омывать меня, я не могу не задаться вопросом, насколько глубоко заходит это разложение. Разоблачение причастности Марка к темным силам, с которыми он должен был бороться, пошатнуло мое доверие к людям, которых я когда-то считала союзниками.

— Неужели нет никого, кому я могла бы доверять? — Спрашиваю я, мой голос полон отчаяния.

Тру подходит ближе ко мне, его пристальный взгляд встречается с моим.

— Ты можешь доверять нам, Малышка, — твердо говорит он. — Мы можем быть темными, и мы можем быть опасны, но мы на твоей стороне. Мы защитим тебя, несмотря ни на что.

Когда вода, наконец, смывает последние следы крови, я выхожу из душа.

Тру ждет меня с мягким, пушистым полотенцем в руке. Однако, вместо того, чтобы передать его мне, он делает шаг ближе, его черные глаза впиваются в мои. В его взгляде есть напряженность, от которой у меня по спине пробегает дрожь, смесь желания и беспокойства. Он осторожно берет полотенце и начинает вытирать меня, его прикосновения обдуманны и дотошны.

Ощущение полотенца на моей коже одновременно успокаивает и возбуждает. Я чувствую, как мое тело реагирует на его прикосновения, мое сердцебиение учащается, и по мне разливается волна тепла. Как будто адреналин от ночных событий пробудил во мне первобытный отклик, который я не могу полностью понять.

Руки Тру движутся с осторожностью, обводя каждый изгиб моего тела. Я не могу сдержать тихий стон, когда его прикосновения задерживаются в определенных местах, дразня и разжигая огонь внутри меня.

Взгляд Тру не дрогает, и это так, как будто он может видеть каждую эмоцию, играющую на моем лице. Кажется, он понимает последствия своих действий, но продолжает вытирать меня с тщательным вниманием к деталям. Его пальцы скользят по моей коже, посылая по мне дрожь удовольствия.

Я прикусываю губу, пытаясь подавить стоны, которые угрожают сорваться с моих губ. Интимность момента неожиданна и неоспорима.

Он опускает полотенце ниже, сосредоточившись на моих бедрах, и я чувствую, как внутри меня нарастает напряжение. Это как магнитное притяжение, притягивающее меня ближе к нему, жаждущая его прикосновений так, как я никогда раньше не испытывала.

— Тру… — Я выдыхаю его имя, в моем голосе смесь потребности и неуверенности.

Взгляд Тру остается прикованным к моему, его глаза горят смесью желания и потребности утешить меня.

— Шшш, Малышка, — шепчет он успокаивающим голосом. — Отпусти все сейчас. Просто сосредоточься на этом моменте.

Пока он продолжает вытирать меня с нежной точностью, мой разум начинает отдаляться от темноты ночи, сменяясь теплом его прикосновений. Боль в моих мышцах начинает отходить на второй план, сменяясь растущим возбуждением, которое я не могу игнорировать.

Кончики пальцев Тру касаются моей кожи, прослеживая нежные узоры, которые посылают наслаждение через меня. Я обнаруживаю, что сдаюсь этому, смятение внутри меня на мгновение забыто. Это странное противоречие — находить утешение в объятиях кого-то, кто так же мрачен и опасен, как и ты сам. Кого-то, кто обычно такой грубый и свирепый.

Его руки движутся вверх по моему телу, лаская мои изгибы почти благоговейным прикосновением. Каждое прикосновение его пальцев разжигает во мне огонь, и я чувствую, как становлюсь влажной от желания.

Я протягиваю руку, хватаясь за край столешницы в ванной для поддержки, когда мои ноги начинают чувствовать слабость под натиском ощущений. Взгляд Тру не отрывается, он сосредоточен исключительно на мне, как будто он может видеть мою душу насквозь.

— Ты прекрасна, — шепчет он.

На моих щеках появляется румянец, но я не отвожу взгляд. Есть что-то в том, как он видит меня, как будто он видит те части меня, которые я пытаюсь скрыть.

Его прикосновения становятся более интимными, более чувственными, и я ловлю себя на том, что наклоняюсь к нему, ища больше его ласки. Полотенце выскальзывает из его рук, забытое на полу в ванной, когда он обнимает меня, притягивая ближе.

Я тихо выдыхаю, когда он без усилий поднимает меня на руки, и я инстинктивно обвиваю ногами его талию.