Книга Меж двух огней - Дженни Хан

я попыталась. При всех. При Алексе, Ренни… и всех остальных.

Вот это да. Ну и Лил. Пошла ва-банк. Девушка шагает семимильными шагами.

– Но он от меня отказался. Оставил у всех на глазах! – Лил поворачивается к Мэри, у той широко распахнуты глаза. – Я всю ночь думала о тебе, Мэри. О том дне на пароме. Какой униженной ты себя тогда чувствовала. – Она трясет головой, не в силах даже закончить свою мысль.

– И он проделал то же самое и с тобой, – говорю я.

– Даже хуже, – Лилия кусает нижнюю губу. – А потом еще Ренни в отместку притворилась, что я ей подсыпала что-то в пиво, и попросила Рива довезти ее до дома. Он обещал, что вернется, но не вернулся.

Это очень похоже на Ренни. Интересно, как воспримет Лилия то, что Ренни явилась ко мне вчера с извинениями? Только я открываю рот, чтобы рассказать обо всем в сокращенной версии, без слез, как Мэри говорит:

– Ренни – ведьма.

Лилия выглядит так, будто до сих пор не может поверить в случившееся.

– Плевать мне на Ренни. Рив – манипулятор высшей пробы. Все, что он говорит – ложь. – Она сглатывает. – Я тоже, конечно, иногда вру. Но если бы все это было на самом деле, он бы сделал мне очень больно, понимаете? – Она вздыхает. – А я еще пыталась его защитить от вас тогда, в туалете. Господи, да он обвел меня вокруг пальца!

– Да уж, обыграл тебя вчистую, – киваю я. – Черт бы его побрал.

– Прости, что не смогла довести это дело до конца, – говорит Лилия Мэри. Я пыталась. Я правда очень старалась.

Странно, но мне кажется, что Мэри испытывает облегчение.

– Лилия, не говори так, – горячо возражает она. – Я так благодарна тебе за все, что ты сделала. Ведь это совсем непросто притворяться так долго.

Лилия часто моргает.

– Да ладно. Мне не жалко, – она выпивает залпом свой напиток.

Мэри теребит локон.

– Не могу поверить. Так все было хорошо. Тот поцелуй на парковке…

– Знаю, – кивает Лилия. – Он даже пригласил меня завтра к себе домой на день открытых дверей.

– Погоди-ка, Рив пригласил тебя к себе? – Это первое, что я слышу из всего разговора. – Я когда-то была у него на таком мероприятии.

– Я, разумеется, не пойду, – облокотившись о столешницу, Лилия спрашивает. – Кстати, а что такое день открытых дверей?

– Это когда соседи заходят провести время, – я ковыряю ноготь. – Папа с мамой брали меня туда с собой пару раз. Мы смотрели футбол, наряжали елку, ели разную еду. – Я поднимаю голову и говорю. – Йоу, то, что он тебя позвал, это тебе не хухры-мухры! Как думаешь, сколько девушек он знакомил со своей мамой?

– Я с ней знакома, – говорит Лилия. – Мы много раз проводили время у него дома.

Я машу на нее рукой.

– Да, но это будет совсем другое. Типа: «мам, пап, бабуля, дядя Крис, тетя Линда – это девушка, с которой я встречаюсь». Сомневаюсь, чтобы он проделывал это раньше. – Лилия открывает рот, чтобы начать спорить, а я мечтательно добавляю. – Мама Рива бомбически готовит… Она каждый год варит суп с гребешками и морепродуктами: креветками, ракушками… Кстати, а у тебя есть что-нибудь перекусить? Умираю с голода.

Лилия роется в холодильнике.

– У меня осталась пицца, хумус, бри.

– Дай мне немного бри, – говорю я. Никогда не отказываюсь от сыра.

– А ты Мэри? – спрашивает Лилия и кладет сыр на деревянную разделочную доску. Потом идет к буфету и достает крекеры и Нутеллу.

– Я не голодна, – отвечает Мэри, не поднимая головы. – Я просто не могу поверить, что все кончилось.

Я тоже. Голову даю на отсечение, что Рив в нее влюбился. К тому же, меня здесь вчера не было.

Лилия закатывает глаза.

– Что есть, то есть. И я рада, что все закончилось. Теперь мне никогда в жизни больше не придется притворяться милой перед Ривом Табатски. – Она берет пульт. – Давайте посмотрим кино. Что-нибудь девчачье.

Я издаю стон, и Лилия швыряет мне в голову подушкой.

Мы болтаем и слушаем музыку в спальне Лилии. Уже совсем поздно. Около двух часов ночи.

Мэри лежит на полу, и ее светлые волосу окружают голову, как нимб.

– Как вы думаете, Ренни с Ривом переспали вчера ночью? – вдруг спрашивает она.

Лилия пожимает плечами.

– Вполне возможно.

– Почему? – допытывается Мэри.

– Рив тоже ведьма, но в мужском обличии, – говорю я. – Наверняка переспали.

Лилия аккуратно сует палец в банку с нутеллой.

– Тебе нужно быть очень осторожной, Мэри. Обещай мне, что не будешь иметь дел со случайными парнями, а только с теми, кому доверяешь.

Я закатываю глаза и отпиваю пиво.

– Успокойся. Мэри, как и ты, в клубе девственниц, тебе пока не о чем волноваться.

И тут неожиданно Лилия замирает. У нее белеет лицо.

– Что случилось? – спрашиваю я ее. – Я что-то не то сказала?

Лилия мотает головой. Она вот-вот заплачет.

– Все в порядке. Тебе не нужно ничего рассказывать.

Лилия начинает говорить сдавленным голосом, она даже не может на нас смотреть.

– Я больше не девственница. Я… потеряла невинность с парнем, которого даже не знала. – У меня нет слов. Лил? Переспала с незнакомцем? – Правда? Ты? Я и представить себе не могла, что ты на такое способна. Я считала, что ты сохранишь невинность до свадьбы! – По ее лицу начинают скатываться слезы, а я чувствую себя мешком с дерьмом.

Мэри кидает на меня осуждающий взгляд, и я бессильно пожимаю плечами. Что со мной такое? Почему я всегда говорю первое, что приходит в голову?

– Я себя и берегла, – всхлипывает Лилия. – Может и не до свадьбы, но хотя бы для того, кого полюблю, кто полюбит меня. – Я тянусь и ободряюще пожимаю ее ногу. – У меня тоже в первый раз было все дерьмово. Это было в подвале у одного парня, его мама постоянно колотила в дверь. Она хотела, чтобы он покосил лужайку.

Лилия начинает плакать еще сильнее. Плечи сотрясаются от рыданий, волосы закрывают на лицо.

Я не знаю, как ее подбодрить и быстро добавляю.

– Знаешь, мне кажется даже с тем, кого ты любишь, первый раз всегда паршиво.

– Но… я даже его не помню, – всхлипывает Лилия. – Я была такой пьяной. Я не хотела этого. Я звала Ренни на помощь, но она не пришла.

Мы с Мэри в ужасе переглядываемся. Господи.

– Лил, так это было изнасилование? – говорю я. – Это не просто неудачный первый раз. Это настоящее изнасилование.

Она мотает головой.

– Нет, не совсем так. Я почти не сопротивлялась.

– Ты не сопротивлялась этому уроду потому, что