Книга Саргассы в космосе. Чумной корабль - Андрэ Нортон

слег сам. Но, судя по всему, он не нашел никаких указаний на то, что Синдбад был переносчиком болезни. Все же капитан приказал держать кота под замком. Непростая задача – запертый в кладовке Синдбад караулил у самой двери и, когда ему приносили поесть, выскакивал в коридор. Один раз он успел отбежать довольно далеко, прежде чем Дэйн его поймал и снова поместил в кладовку.

Уход за четырьмя пациентами взяли на себя Дэйн, Али и Викс, предоставив старшим выполнять немногочисленные обязанности по кораблю. Рипу поручили заботиться об оранжерее.

Состояние первого заболевшего – Муры – оставалось без изменений. Он глотал еду, если положить ее ему в рот, и никак не реагировал на окружающее. У Кости, Тау и Ван Райка болезнь протекала точно так же.

Каждое утро по-прежнему устраивали тщательный осмотр для тех, кто пока оставался на ногах. Прошло два дня, новых случаев не было, и у экипажа вновь затеплилась надежда.

Которая погасла, когда Али объявил новость – Штоц не просыпается. Видимо, заболел во сне. К списку добавился еще один пациент – а как он заразился, опять-таки неизвестно. По крайней мере, можно исключить Синдбада – кот все это время находился в заточении и со Штоцем не контактировал.

Викс, Али и Дэйн не заболевали, хотя постоянно контактировали с больными, а Дэйн еще и возился с котом. Как будто у них был иммунитет… Дэйну не раз приходило в голову, что это означает нечто важное… Но без медицинских знаний не понять, что именно. По логике, они должны бы заразиться первыми, а получилось наоборот. Вилкокс добросовестно отметил этот факт в своих записях.

Все постоянно наблюдали друг за другом, в любую минуту ожидая нового обморока. Никто не удивился, когда в кают-компанию ввалился Тан Я, иссиня-бледный, с перекошенным от боли лицом. Рип и Дэйн помогли ему дойти до каюты, и там он потерял сознание. Пока мог говорить, сказал только, что голова у него сейчас лопнет и что это невыносимо. Стоя над его обмякшим телом, молодые люди уныло уставились друг на друга.

– Шестеро готовы, – прокомментировал Али. – Еще шестеро осталось. Ты как себя чувствуешь?

– Устал, а так нормально. Что непонятно – когда отрубятся, они так и остаются в этом состоянии. Им не становится хуже, не поднимается температура… Как будто в спячку впадают!

– Что с Таном? – спросил Рип из коридора.

– Все по шаблону, – откликнулся Али. – Спит. У тебя ничего не болит, приятель?

Рип мотнул головой:

– Здоров, как новенькая рация. Не понимаю, почему заразу подхватил Тан, который даже на грунт почти не выходил, а вы оба здоровы?

Дэйн скривился:

– Если бы мы это поняли, может, стало бы ясно, чем эта пакость вызвана…

Али прищурился. Он смотрел на лежащее тело и как будто не видел его.

– Интересно знать, вдруг нас просолили… – медленно проговорил Али.

– Что?! – изумился Дэйн.

– Смотри, мы вчетвером пили ту саларикскую отраву, так? И потом…

– Нас наизнанку выворачивало, как венерианских проглотов, – закончил Рип.

– Хочешь сказать… – сообразил Дэйн.

– Так вот в чем дело! – подхватил Рип.

– Очень может быть, – кивнул Али. – Помните, на Кэмблайне поселенцы приняли меры, чтобы земные коровы пережили первый год? Они им давали местную траву – фанзель, в которую добавляли соль. И когда в сезон засухи скотину выпустили на пастбища, коровы не болели фанзелевой лихорадкой. Так, может, мы с тем напитком получили своего рода соль? Когда коров пичкают соленым фанзелем, их здорово тошнит, зато вырабатывается иммунитет к лихорадке. С тех пор на Кэмблайне никто не покупает непросоленный скот.

– Звучит логично, – согласился Рип. – А как доказать?

Али опять помрачнел.

– Наверное, методом исключения, – вздохнул он. – Останемся на ногах, когда все остальные слягут, вот и доказательство.

– Но надо же что-то делать! – воскликнул Шеннон.

– Что? – Али изогнул бровь. – У тебя припрятан галлон того саларикского зелья, чтобы всех оделить? Мы даже не знаем, из чего оно делается! И вообще, может, я глупость ляпнул.

Все они во время обучения проходили основы первой помощи и профилактики, но сложные лабораторные исследования были им не по силам. Если бы Тау не слег, он мог бы проверить догадку и навести порядок в хаосе, который обрушился на «Королеву». Али доложил капитану о своей гипотезе, но Джелико ничем не мог тут помочь. Если у четверых испивших жутковатую чашу дружбы в самом деле иммунитет, невозможно установить – как и почему он возник.

Время на корабле словно остановилось. И никто не удивился, когда Стин Вилкокс медленно сполз с кресла перед компьютером. Его привычно унесли в каюту. Не считая младшей четверки, перед заразой устоял один только Джелико. Все они по очереди ухаживали за беспомощными больными.

А состояние больных не менялось. Шли дни, и каждый день приближал экипаж к еще большей опасности. Рано или поздно придется выйти из гиперпространства, а такой прыжок даже опытному штурману дается нелегко. Круглое лицо Рипа заметно осунулось. Если и Джелико заболеет, вся ответственность за выход в планетную систему ляжет на Шеннона. Крохотная ошибка может обречь корабль на безнадежное блуждание в космосе – может, и навсегда.

Али и Дэйн освободили Рипа от всех дополнительных обязанностей. Он целые дни просиживал в кресле Вилкокса перед компьютерами. Снова и снова он изучал проложенный штурманом курс. А капитан Джелико с черными кругами у ввалившихся глаз проверял и перепроверял расчеты.

Когда роковой момент настал, Али занял свой пост в машинном отсеке. Рядом с ним поместился Викс – нажимать переключатели, до которых и. о. инженера не мог дотянуться. Дэйн тщательно пристегнул пациентов, а сам поднялся в рубку управления и занял место Тана Я.

Рип осипшим голосом выкрикивал данные. Он еще не закончил первую порцию координат, а Дэйн уже безнадежно запутался, несмотря на всю свою базовую теоретическую подготовку. Зато Джелико в кресле пилота неизменно отзывался, а руки его так и летали над пультом управления.

– Приготовиться к выходу из гипера! – Хриплый голос Шеннона достиг машинного отделения, где Али выполнял обычные обязанности Штоца.

– Двигатели готовы! – откликнулся его голос, пробиваясь сквозь помехи корабельной переговорной системы.

– Ноль-пять-девять… – Это говорил Джелико.

Дэйн вдруг почувствовал, что не может больше смотреть. Зажмурившись, он ждал встряски, которая всегда сопровождает гиперпрыжок. И дождался – его закрутило в нестабильном пространстве, накатила тошнота, а потом оказалось, что он вновь сидит в кресле инженера-связиста напротив Рипа. У того по смуглому лицу ручьями лился пот, и рубашка между лопатками промокла – влажное пятно было размером с две ладони Дэйна.

Он не сразу решился поднять голову и посмотреть на обзорный экран – получилось ли. А когда взглянул – увидел знакомые созвездия.