Книга Разбитое отражение - Сабрина Джеффрис

Но он все-таки пришел к ней, значит, она ему нужна и оттолкнуть его нельзя.

– Рейчел, – строго спросила Келли, – ты хочешь, чтобы я осталась?

Рейчел без страха встретила ее пристальный взгляд.

– Нет. Если можно, оставь нас ненадолго…

Келли колебалась, не зная, как поступить.

– Слушай, если ты один раз легла с этим типом в постель, то не думай, что ты ему что-то должна.

Дрейк напрягся, как готовый к прыжку тигр, и Рейчел поспешно улыбнулась.

– Кел, сейчас не время читать мне нотации. Я уже большая девочка и знаю, что делаю. Разреши нам немного поговорить одним.

С минуту Келли стояла, не двигаясь, с застывшим от гнева лицом, потом всплеснула руками.

– Отлично! Замечательно! Говорите сколько влезет. Я ухожу. – Она бросила на Дрейка неприязненный взгляд. – Но вам лучше не дожидаться, пока я вернусь!

Рейчел вдруг охватила паника. Ей было страшно остаться с Дрейком наедине.

– Куда ты?

– Тебя это не касается! – выкрикнула Келли, нечаянно повторив слова Дрейка, схватила в охапку сумочку и плащ и выскочила за дверь.

Рейчел обернулась к Дрейку. Ее била крупная дрожь, она с трудом сдерживалась, чтобы не шарахнуться от него в угол, не убежать в другую комнату. Пришлось снова напомнить себе, что он ее нашел, а значит – она ему небезразлична.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила она, чтобы хоть что-то сказать.

Дрейк поморщился, как от боли.

– Ты меня ставишь в тупик.

– Почему?

– Сегодня я вел себя как последний мерзавец, а ты как ни в чем не бывало спрашиваешь, не хочу ли я чаю.

В его голосе звучала неприкрытая горечь, и у Рейчел проснулась надежда.

– Даже мерзавцам не принято отказывать в обычной вежливости.

– Это только ты так думаешь. – Дрейк криво улыбнулся. – Ладно, как бы там ни было, я пришел попросить у тебя прощения. Я действительно думал, что ты меня обманула, но все равно мне не следовало говорить тебе гадости. А уж когда Уолли мне все рассказал… – Он испуганно замолчал, сообразив, как она поймет его слова.

Слезы обожгли Рейчел глаза. Значит, он ей все-таки не поверил!

– Понятно. Ты решил, что я не вру, потому что мои слова совпали с тем, что сказал Уолли.

Дрейк чуть не до крови прикусил губу.

– Черт, Рейчел… Все было не так! – Поколебавшись, он решительно шагнул к ней. – Впрочем, вру: именно так и было. И почему, стоит мне заговорить с тобой, как я жалею, что вообще раскрыл рот?! Кажется, я хорошо научился делать тебе больно.

Самоуничижения в его голосе хватило бы на двоих, и этого Рейчел уже не могла вынести. Она отвела взгляд и принялась рассматривать промокшую рубаху Дрейка, чтобы выиграть немного времени и справиться с собственными смятенными чувствами.

– Ничего страшного.

– Нет, не ничего! Мне не нравится делать тебе больно! Господи, ты ведь и без того мучилась, когда Уолли рассказал тебе, кто он, а потом я еще добавил…

– Да, время ты выбрал неудачно, – сухо согласилась Рейчел.

Дрейк не улыбнулся в ответ, а помрачнел еще больше.

– Надеюсь, ты поверишь: я действительно раскаиваюсь, что сегодня утром сорвался с тормозов. Если б я знал, чем искупить мою вину, то сделал бы все, что ты пожелаешь, но ничего, кроме как попросить прощения, придумать не могу. Прости меня, пожалуйста.

В горле у Рейчел комком стояли слезы, и потому она только молча кивнула. Дрейк шумно выдохнул воздух. Затем наступило неловкое молчание, и чем дольше оно тянулось, тем сильнее она нервничала. Разве не пора им поцеловаться и помириться? Почему Дрейк все никак ее не обнимет? Он стоял в нескольких шагах от нее, напряженно выпрямившись, и смотрел в пол. Он что, ждет, чтобы первый шаг сделала она?

Дрейк заложил большие пальцы за пояс, откашлялся.

– И вот еще что. Я не сказал Уолли, что ты собралась увольняться. По-моему, лучше тебе сказать ему самой.

Рейчел удивленно вскинула на него глаза, несколько обескураженная такой категоричностью. Она даже не сразу вспомнила, что сама сказала ему о своем решении уйти из конторы.

– Келли, разумеется, будет держать тебя в курсе того… как идет операция, – запинаясь, продолжал он. – А я, как и обещал, сделаю все, что могу, но постараюсь найти того, кто убил твою сестру. – Помолчав, Дрейк еще раз окинул ее всю долгим взглядом. – Будь счастлива, Рейчел.

Он повернулся к двери, явно намереваясь уйти, но Рейчел в два прыжка нагнала его и схватила за руку.

– Что, черт возьми, ты задумал?

Он отворачивал голову, не смотрел на нее, но она видела, как бешено пульсирует от напряжения жилка у него на виске.

– Я пришел попросить прощения – и уже сделал это.

Так вот оно что? Извинился – и до свидания? Теперь он собирается притворяться, будто между ними ничего не было?

– А как же… мы с тобой?

Дрейк прикрыл глаза и болезненно поморщился.

– Нет никакого «мы»! По ошибке я позволил тебе думать, что есть. Лучше нам покончить с этим сейчас, пока еще легко это сделать.

– Но почему?! – Рейчел не могла поверить, что он говорит это всерьез.

Круто обернувшись, Дрейк в упор посмотрел на нее.

– А ты как думаешь? Рейчел, не связывайся со мной, черт возьми! Неужели ты не понимаешь, что нам не по пути? В конце концов, я ведь сидел в тюрьме, я…

– А мне наплевать!

Его лицо чуть смягчилось.

– Сейчас – может быть, но через пару месяцев, когда притупится новизна ощущений, ты посмотришь на это по-другому и поймешь невеселую правду: будущее у меня непонятное, прошлого, о котором стоило бы вспоминать, тоже нет. Ты сама говорила: внутри я весь изломан. Вспомни, как я безобразно вел себя сегодня. Я ведь даже тебе не смог поверить, хотя любому дураку ясно, что ты просто… Сюзи Солнышко.

– Все это неважно…

– Нет, важно! – Он вырвал у нее руку и забегал по крохотной кухне. – Неужели ты не видишь, что я – опасный подонок? И этого не изменишь несколькими сочувственными словами. Я видел и делал такое… Господи, да я же убил человека в тюрьме! Уолли сказал, что ты знаешь. Как еще мне убедить тебя, что мы друг другу не подходим?

У Рейчел нестерпимо болело сердце от жалости к нему, онемевшие губы не слушались, но она не собиралась сдаваться.

– Уолли сказал мне, что ты был не виноват. Он сказал, что тебе пришлось убить того человека.

Дрейк остановился перед нею как вкопанный, с искаженным, перекошенным болью лицом.