Книга Рота - Олег Артюхов

Гоните в дивизию! Аллюр три креста!!

Через минуту машина укатила в Коссово.

ГЛАВА 6

Теперь вся оборона замыкалась на меня. Не было печали, так немцы накачали. Но хочу, не хочу, знаю, не знаю, а нужно начинать рукой водить. Хреном бы стать, он всё знает. Усталость валила с ног, но нельзя было обращать внимания на такие мелочи. Я всем нутром чувствовал, как где-то там вдалеке, у речки собираются и клубятся эсэсовцы, рыча от ярости из-за недавнего поражения. Таяли драгоценные минуты и секунды, и требовалось срочно перераспределить наши силы. Дёргать командиров взводов сейчас нельзя, поэтому я решил заняться этим сам. Тупая боль от головы прокатилась по нервам и всему отравленному адреналином телу, я скрипнул зубами, собрал все силы в кулак и, кряхтя, порысил на правый фланг.

Чуть в стороне от шоссе на небольшом бугру люди Батуры закапывали орудия на новом месте. Молодец, лейтенант, всё делает верно и вовремя. На этой позиции пушки стояли разрозненно и с прицелом на дальнюю стрельбу.

— Как дела, Евгений?

— Василий Захарович, ты что ранен? — он встревожено окинул меня взглядом, — в кровище весь.

— С эсэсовцами поцапались маленько. Они трендюлей огребли, и сейчас злые, как черти. Готовьтесь к новому штурму. Смотрите внимательно. Команды не ждите. Как немцы скучкуются для атаки врежьте осколочными. Это собьёт им дыхание.

На той стороне шоссе Пилипенко тоже перебрался на другое место и под прикрытием приземистого строения устраивал свои пушки для фланкирующей стрельбы вдоль рубежа. Дальше среди домов, порыкивая дизелями, устраивались четыре тридцатьчетвёрки и танковый десант. С этой стороны открывалась завораживающая картина недавнего побоища. Всё шоссе и обочины были загромождены грудами застывшего железа, дымящимися, закопченными и скособоченными танками, самоходками, мотоциклами. Между луж догорающего бензина виднелись смятые кабины, опалённые борта и остовы грузовиков и трупы. Сотни трупов в серой форме. Некоторые эсэсовцы ещё стонали и пытались двигаться. Весь этот завал вдоль шоссе острым языком протянулся в глубину нашей обороны.

— Что скажешь, Кузьма Петрович?

— А, что тут говорить, смотри сам, — он махнул рукой в сторону дымящегося завала, — вы, похоже, тоже без дела не сидели, — он крякнул и покосился на мой заляпанный камуфляж.

— Пришлось немного повоевать. Снаряды есть?

— Бронебойных маловато.

— Пошли кого-нибудь, там что-то ещё осталось. Готовься к штурму. На этот раз их будет много, и очень злых. Всё ясно?

— Всё ясно только дуракам, — спокойно проворчал Пилипенко. — Эка невидаль, злые германцы. Разберёмся.

У соседних танкистов командовал невысокий, улыбчивый лейтенант. Он быстро сообразил, чего я от них хотел, и обещал прикрыть фланг.

Бойцы второго взвода энергично углубляли и расширяли окопы. Артиллерийский и миномётный обстрел многим вправили мозги, и теперь вдоль всей опушки мелькали лопатки и вылетали комья земли, туда-сюда сновали нагруженные боеприпасами и шанцем бойцы.

— Стой, — поймал я за руку куда-то спешащего взводного, — вижу, готовитесь. Молодцы. Имей ввиду, эсэсовцы готовы на всё и будут мстить. Репутацию непобедимой гвардии фюрера мы им подмочили, и чтобы смыть позор, они из кожи выпрыгнут, чтобы нас порвать. Пошли бойцов за патронами. Запаситесь основательно. Гранаты приготовь. И пока есть время, отправь ребят в поле, пусть пошарят.

В центре за редким березняком на прямой наводке стояли наши зенитки.

— Командира ко мне.

— Товарищ…

Я остановил его жестом:

— Послушай, Иван, ты что, решил снаряды сэкономить? Стрелять было не в кого, или немцев испугался? Ты понимаешь, что из-за вас они почти прорвались в центре?

Парень стоял краснее полкового знамени и не знал, куда спрятать глаза:

— Товарищ командир, не по нашей вине задержка. Зенитки мы не могли по лесу протащить, а машина там не прошла. Больше не повторится.

— Ладно, дело прошлое. Подготовь запасную площадку за линией окопов. Не подведи роту, Иван.

Вблизи Минского шоссе обосновался первый взвод. Молодец всё-таки Андрюха Ситников. Его бойцы уже почти соединили стрелковые ячейки в общий окоп с пулемётными гнёздами, а сзади в углублении под навесом было оборудовано что-то вроде укрытия.

— Проблемы есть, Андрей?

— Да, товарищ командир. Вон в закутке раненые десантники. Нам-то что, а им досталось. Здесь двенадцать человек и у шоссе ещё семь.

— Пошли кого-нибудь к машинам, пусть пригонят пару Опелей, собери раненых со всего рубежа и отправь в дивизию. Займись этим сам, Андрей. И готовься к новой атаке. Миномётчикам хвост накрути.

Чуть в глубине по обе стороны Минского шоссе расположились тридцатьчетвёрки. Две из заслона и четыре вернувшиеся из рейда. Наша камуфлированная стояла в полста метрах впереди, как овчарка, охраняющая отару. В одном из танков экипаж энергично ковырялся в моторном отсеке. Другие танкисты тоже приводили машины в порядок. Командовал там старший лейтенант.

— Товарищ старший лейтенант, можно вас на минутку.

Он спрыгнул с танка и спустился ко мне под откос.

— Командир роты, старшина Батов.

— Командир роты старший лейтенант Симонов.

— По всем приметам немцы скоро опять атакуют. Майор Иванюк тяжело ранен, отправлен в медсанбат. Нужно согласовать наши действия.

— А, что тут согласовывать? Я, как старший по званию, беру командование на себя. Вам всё понятно, старшина?

— Нет. Понятно только то, что вы не очень хорошо понимаете положение вещей.

— Да, ты что, старшина? — он оглянулся по сторонам, — белены объелся? Ты как разговариваешь? — в лице промелькнуло оскорбительное презрение, и он сердито засопел, — под трибунал захотел?

— Полагаю, что под трибунал можете попасть именно вы, если будете мешать проводить операцию. У меня приказ командующего 10 армией генерал-майора Голубева об организации заслона на Брестском направлении. Ваша танковая группа придана нам для усиления. По-хорошему прошу, старлей, не мешай. Не хочешь подчиняться, собирай манатки и вали в Коссово чай пить. Если с твоей стороны будет противодействие, арестую и доложу командованию. Так как, товарищ старший лейтенант, будем воевать, или пиписьками меряться?

Красный, как рак, старлей стоял напротив и, молча, раскрывал и закрывал рот. Потом он выругался, отвернулся, постоял и, медленно повернувшись, глухо проговорил:

— Мне надо связаться с командованием.

— Пожалуйста. В центре обороны у штабного Опеля наш связист с рацией. Двести метров в том направлении. Честь имею.

Я поднялся по насыпи на шоссе и по исклёванному минами и осколками асфальту зашагал в сторону нашего танка. Экипаж расселся на брезенте на трансмиссии и с аппетитом уплетал консервы и сухари, запивая водой из фляг. Механик Иван Сорокин с полным ртом, замахал мне рукой:

— Оваищ омадир, иите х солу.