Книга Ступень вторая - Инди Видум

— Если смотреть чисто с формальной стороны. У нас не было никакого договора об обучении.

— Задним числом составим, — предложил я.

— Там же все равно должна быть указана оплата, — гнул свою линию полковник.

— Придумаем, как оформить, — предложил я. — В любом случае премия ваша при выполнении обещания.

— Я, кстати определенные шаги сделал, — внезапно с намеком протянул он.

— Думаю, до соревнований уже вряд ли получится.

Почему-то меня это уже не расстраивало. Не выйдет выиграть, так не выйдет — не очень-то и хотелось. А быть представленным императору все равно стоит: мало ли как повернется жизнь дальше, а это, как-никак, верховный правитель.

— Как знать, как знать… Кстати, если уж зашел вопрос о соревнованиях, не думаешь ли ты, что я начну подсуживать своему ученику?

Вопрос порадовал: самое его возникновение говорило о том, что полковник почти согласился. Мне он казался самой подходящей кандидатурой в учителя: как ни наглели бы Глазьевы, но против Императорской гвардии не попрут.

— Не думаю. Мы, скорее всего, некомплектом будем, так что шансов на победу у нас нет.

Ефремов замолчал. Только грозно сопел в трубку. Решал, видимо, надо ему или нет. И чего он больше получит? Профита или проблем.

— Вам же наверняка какие-то бонусы за наставничество положены? — предположил я, чтобы подвинуть его в правильную сторону. — Вот для отчета я как раз и сойду.

— На что ты меня толкаешь, Елисеев, — притворно вздохнул он. — На должностное преступление.

Я чуть не сказал, что он в этих должностных преступлениях как бездомная собака в репьях, но вовремя вспомнил инструктаж Ивана, который со страдальческой физиономией слушал мои реплики.

— На подлог, — продолжил фальшиво страдать Ефремов.

— Научите меня чему-нибудь безобидному — и ваша совесть будет совершенно чиста, — предложил я. — Ибо учить — учили, а значит, учитель.

Он протяжно вздохнул и спросил:

— Когда подтверждать надо?

— Сейчас. Мы как раз в Палате стоим.

— Будешь должен. Как минимум — экскурсию по поместью Вишневских. Желательно сегодня, — важно сказал он.

— Если вы кого-то пришлете для охраны моей квартиры, то можно и сегодня — сразу согласился я. — А то у нас осадное положение в связи с проблемой с Глазьевыми. Они нам траблы с Палатой и устроили.

— Глазьевыми? Сказал бы сразу, а не валял ваньку. Терпеть не могу их шайку, — неожиданно сказал полковник. — Хорошо, отправлю своих магов на охрану. Но сидеть они будут в своей машине. А то знаю я тебя, Елисеев, опять с меня деньги вытянешь, если мои прилипнут.

Это было даже больше, чем я просил: машина Императорской гвардии однозначно указала бы Глазьевым, что я под защитой государственной структуры.

— Спасибо, Дмитрий Максимович. Так я вас жду сейчас?

— Жди. Прямо сейчас не обещаю. Не такая ты важная цаца, чтобы на тебя телепорт тратить. Но минут через двадцать буду.

Он отключился, а я сообщил своим:

— Учитель есть, поручитель есть. Так что посмотрим, кто круче: мы или Глазьевы.

— И это мы еще магией не мерились, — радостно подхватил Серый.

— Там у них вообще шансов нет, — усмехнулся я. — А вот тут они почти на своей территории.

Глава 29

Ефремов появился даже раньше Лазарева, коротко с нами поздоровался и сразу ввалился в указанный кабинет. Дверь он за собой не закрыл, поэтому мы все прекрасно видели и слышали, даже без применения магии.

— Это кто тут сомневается в моей компетенции? — грозно прорычал полковник.

Дамочка испуганно пискнула и сделала попытку сползти под стол, но видать, поняла, что скрыться от разгневанного мага не сможет, поэтому, насколько позволила близость стены, отъехала на стуле от нависшего над столом Ефремова и проблеяла, подобострастно глядя снизу вверх:

— Простите, господин полковник, ума не приложу, о чем вы говорите?

— Моему ученику, Ярославу Елисееву, внезапно решили заменить учителя под предлогом того, что я недостаточно хорош. Покажите мне того, кто так считает.

— Он ваш ученик? — Испуг на лице дамочке стал еще сильнее. Все-таки правильно я решил привлечь Ефремова: авторитет Императорской гвардии слишком велик, чтобы от их представителя можно было отмахнуться просто так. — Он ничего об этом не говорил.

— Потому что ученику требуется получить разрешение учителя, — рявкнул Ефремов. — Это для вас неожиданность? Тогда какого хрена вы лезете в дела, в которых ничего не понимаете?

— Но господин Глазьев меня уверял…

— Прежде чем слушать господина Глазьева, вы должны были сделать запрос Елисеевым. Почему этого не было сделано?

Глазки дамочки забегались, пытаясь свестись в кучку. Но обморок ей бы не помог. При необходимости информацию о полученной взятке полковник Императорской гвардии вытряс бы из этой клуши без всякой жалости. И без скидок на то, что сам он не безгрешен: сейчас залезли в зону его интересов, чего он прощать не собирался.

— Возможно, письмо затерялось, — пискнула она, наконец придумав отмазку. — Вы же знаете нашу почту.

На Лице Серого расцвела счастливая улыбка. Иван выглядел более сдержанным, но тоже довольным.

— А разве такие письма не должны отправляться курьером? — вкрадчиво спросил полковник.

— Но клан Елисеевых слишком маленький и создан недавно, — пролепетала дамочка.

Цветом сейчас она напоминала стену, с которой почти слилась. Но лавры хамелеона ей не грозили: слишком сильно на этом фоне выделялась одежда. Впрочем, если там не стойкая краска, по которой чиновница усердно елозила спиной влево-вправо, пытаясь уйти от вездесущего полковничьего взгляда, то дамочке будет достаточно перевернуться, чтобы достичь цели — мимикрировать под стену собственного кабинета.

— И что? Это повод для нарушения закона?

— Что вы. Но нам спустили директиву с требованием экономить, вот мы и…

Она замолчала, загипнотизированная полковничьим взглядом.

— Экономить на уважении к представителям кланов нельзя, — рыкнул Ефремов.

Тут как раз подошел Лазарев, и я с неохотой отвлекся от увлекательного представления, устраиваемого полковником.

— Слава, я не опоздал? — обеспокоенно спросил Лазарев, видя, что в кабинете уже идет битва.

— Нет-нет, — уверил я. — Вы как раз вовремя. Уверен, вам стоит присоединиться к увлекательной беседе, которую ведет мой учитель.

— Твой учитель?

Удивление ему скрыть не удалось. Но подумал он точно не про того, кто сейчас разносит местную канцелярскую крысу.