Книга Играя с судьбой - Руслан Муха

— С чего ты взял?

— Пойдем, незачем с ним говорить, — внезапно схватил его под руку Глеб, пытаясь утащить с пустыря.

Но Борислав не сдвинулся с места, продолжая с непонимание таращиться на меня.

— Спроси у своего друг Быстрицкого, — улыбнулся я и перевёл взгляд на Глеба. Быстрицкий, словно остолбенев, неподвижно застыл.

— О чем он? — повернулся к нему Борислав.

— Он врет, это неправда, — не смея смотреть на меня или на Борислава, торопливо ответил Глеб.

Григанский, кажется, ему поверил.

— Этого не может быть, — закачал головой Борислав. — Ели бы отец узнал, он бы отменил родовую клятву, а мне бы влетело. Ты лжешь! Знаешь, Гарван, я уже начинаю сомневаться, что это не ты сам себя подстрели. Ты ведь сумасшедший!

Я продолжил говорить невозмутимым тоном и без всякой агрессии:

— Даже жаль тебя, Бор, — вздохнул я. — Ведь ты плохо знаешь своего отца, и друга тоже. Ты знал, что твой отец поручил Глебу следить за тобой, опекать, докладывать о всех делах? Знал, что твой отец наказывает Быстрицкого за твои проступки? Знал, что если ты не выиграешь эту дуэль, Быстрицкий лишиться помощи твоей семьи и покинет Варгановскую школу?

— Нет, это не правда! Ты все лжешь? — закричал на меня Глеб. Он был уже достаточно взвинчен, и я чувствовал, что он вот-вот проколется.

Вторя его крикам что-то мямлил, косясь на друга, Борислав:

— Глеб бы мне рассказал… Он бы не стал скрывать, он мой друг… Лучший друг…

— А друг ли он тебе вообще? — продолжал я уже жестким тоном. — Или просто вынужден быть твои другом, потому что зависит от твоего отца?

— Заткнись! — зашипел Глеб.

Я перевел взгляд на него, грустно покачал головой.

— Жаль тебя, — вполне искренне произнес я. — А ведь я собирался тебе помочь. Все ведь можно было исправить, ты бы мог больше не зависеть от Григанских!

Он стиснул челюсти так, что на худых скулах заходили ходуном желваки. Так же были стиснуты и его кулаки. Глеб держался из последних сил. Сейчас он или набросится на меня или сорвется и расколется.

— Где ты прячешь артефакт с помощью которого прикинулся мной? — продолжал я давить. — Это достаточно дорогой артефакт, сам бы ты наверняка такой не смог купить, а значит денег тебе дал Родомир. Как и денег на тетраход для тех подъемщиков, как и на оплату за их работу? Так где артефакт морока? Ты носишь его с собой? Он у тебя в рюкзаке?

Глеб не смотрел на меня, лишь беспрестанно качал головой.

— Убедись сам, проверь его рюкзак, — предложил я Бориславу.

— Нет! — резко сорвался с места и яростно выкрикнул Глеб.

— Почему же? Тебе есть что скрывать? — спросил я и перевел взгляд на растерянного Григанского. Теперь и до него начало доходить, что Глеб ведет себя странно и значит что-то скрывает.

Борислав молча бросился к Быстрицкому, с остервенелой яростью вырвал у него из рук рюкзак и силой вытрусил все его содержимое на снег. Посыпались учебники и тетради, выпал кошелек, вывалился пузырек с каким-то зельем. А после из отдельного закрытого отсека Борислав выудил и артефакт морока.

— Как это понимать? — заорал Борислав на друга.

— Он мне его подкинул! — вторя ему заорал Глеб. — Подкину, когда доставал шар памяти! Ты что, не понимаешь?

— Как бы он успел подкинуть его в этот закрытый отсек? — непонимающе уставился на друга Борислав, явно чувствуя, что тот ему лжет.

— Получается, Гарван сказал правду? — Борислав, не в силах поверит в происходящее медленно закачал головой, так же медленно перевел взгляд на Глеба: — Это ведь правда? Ты рассказал отцу про дуэль?

— Нет, он лжет, — Глеб не посмел смотреть и на Григанского, взгляд вниз, взгляд загонного в угол, взгляд виноватого.

— Как вы узнали, что эти подъемщики окажутся в Варгане? — накинулся я на него с вопросами, решив, что пора дожимать его. — Это все было спланированно Родомиром? Или?… — до меня вдруг дошло: — Это должен был сделать ты! Ты должен был меня ранить! Верно?!

Быстрицкий от внезапности моей догадки все же не выдержал и взглянул на меня. И этот его взгляд все сказал вместо него — я попал в точку!

— Родомир дал тебе пистолет, денег и артефакт. Но подстрелить меня должен был ты сам! А тут так удобно попались под руку шастающие у школы подъемщики! А что же ты сам не исполнил поручение? Духу не хватило? Или совесть заела?

— Глеб, — осторожно позвал его Борислав, взяв Глеба за рукав.

Быстрицкий стал пунцовым, как варенный рак, грудь его тяжело вздымалась. Я довел его до предела, мальчишка, еще далеко не мужчина, а простой мальчишка, едва сдерживался чтобы не зарыдать от накала эмоций и нервного напряжения.

— Сознайся! — с нажимом потребовал я. — Сознайся, тебе ничего не будет, тебя заставили, Глеб. Это несправедливо — то как с тобой поступил Родомир Григанский. Вынудить пойти на такое шантажом! Ради чего? Чтобы потешить свое самолюбие?

Он поднял на меня взгляд полный ненависти и решительности, но подрагивающий от волнения голос выдавал его с потрохами:

— Я это сделал сам! Я виноват, — отчеканил он. — Родомир не при чем! Я не мог поступить по-другому! Ты не должен был выиграть эту дуэль.

— Ой, дура-а-ак! — не в силах совладать и со своими эмоциями, стукнул я себя по лбу.

— Ты идиот? — взревел Борислав. — Зачем ты это сделал?! Он же пишет все!

Я среагировал куда быстрее, чем до Григанского дошла вся катастрофичность данной ситуации.

Несколько прыжков и шар памяти был у меня, а Григанский не успев добежать, так и застыл на полпути.

— Подойдешь ближе, и будешь лежать застывшей ледышкой, — пригрозил я, быстро соорудив снежную мантию.

— Не делай этого, — попросил Борислав, у него это даже получилось ни как у надменного говнюка, а почти как у человека. — Он совершил ошибку, не делай этого, ты сломаешь ему жизнь.

— Я знаю, и я не хочу этого делать. Пусть он сознается, что его вынудили, и ему не будет ничего грозить.

— Ты бредишь, Гарван, мой отец не может быть к этому причастен, — зло вскинул подбородок Борислав. — Давай разойдемся миром. Ты выиграл дуэль, все честно. Я завтра же покину школу, — он обернулся на Глеба, — и он тоже. Мы уедем и….

— И?! Что и? По-твоему, все так просто? Дело о покушении на меня не будет раскрыто, а значит слухи о моих суицидальных наклонностях так и продолжат гулять по империи. Я должен пожертвовать своей жизнью ради него? Своей репутацией, возможностью поступить в чародейскую академию? После этого инцидента вряд ли я смогу поступить даже в боевую академию, психов туда не берут.

Борислав закачал головой, слов или оправданий он больше найти не смог.

— Все правильно, — отрешенно произнес Глеб. — Он прав, я виноват, и я должен понести наказание. Что вы потребуете? Денежное возмещение — денег у моей семьи нет? Кровную месть? Я согласен на месть, можешь выстрелить в меня так же, как подстрелили тебя. Я готов это принять.