Книга Долг феникса - Настя Любимка

А днем была круговерть из подготовки к праздничному вечеру.

Нельзя сказать, что я получила ответы на свои вопросы, некоторые вещи я просто не решилась маме рассказать. Не решилась, потому что вдруг поняла, что и ей непросто дается новая жизнь.

Новая… Эта мысль заставила меня скривиться. Гадючник.

Будь мы вместе и все нам было бы ни по чем. Но мы обе вдали друг от друга. Там я сражаюсь за свою жизнь, и кроме тренировок ничего не вижу, а она здесь и за меня, и за наше будущее.

Что я вообще знаю о светской жизни и жизни в роду? От того, что я ритуал проведу и выйду победителем, род меня не полюбит и уважать не станет. Этого мало. Хотя позиция силы и здесь играет важную роль. Вот только постоянно драться, чтобы доказать, что я на своем месте и со мной нужно считаться? Явно не мой случай.

Пока мы были с мамой вместе нас не волновало ни мнение окружающих, ни то, как они к нам относятся.

Наверно, только после этой ночи я отчетливо поняла, что нам не вернуться на Землю. И пусть Феликс мне уже объяснял почему это невозможно, все же, внутри меня не то, чтобы надежда теплилась, а была мысль, что при наличии множества кристаллов мониара жить можно будет везде. Не жить, существовать. И таять, угасать с каждым днем. Без возвращения в высший мир, сначала погибнет иллами, а после и я.

Потому что хранителям нужна постоянная и бесперебойная подпитка магией, которой в нижних мирах сущие крохи, в то время как в высших она и есть весь мир. Магия щедро плещется в земле, воздухе, воде… Всюду, куда бы ни ступила моя нога есть магия. То, что будет поддерживать мои способности и моего иллами.

И потерять Феликса я не могу. Без него я просто уже не смогу. А моя мама живет без иллами уже много лет. Когда я вообще думала о ее чувствах? Нет, то, что я старалась для поддержания ее жизни, сложно оспорить. Но будем откровенны, я ведь это делала для себя. Ведь ближе нее, у меня никого не было.

Я вздохнула и улыбнулась отражению.

Праздник этот. Я ведь даже и не вспомнила о том, что когда-то о фонтане сама мечтала. А мама запомнила. Запомнила все, что ей говорила дочка, начитавшись сказок. Сколько мне тогда было? Лет десять? Восемь?

Я снова улыбнулась, часть про волшебный бал мама воплотила в реальность, а как насчет принца? Он тоже фигурировал в моих мечтах. Сильный, красивый, щедрый, такой, который бы принял и меня, и мою маму.

— Вспомнила что-то хорошее? — выдернув меня из мыслей, спросила мама.

— Да, — я и не думала скрывать. — Помнишь, я мечтала о принце?

— Принце? Это который бы тещу любил не меньше, а то и больше жены? — мама тоже прыснула. — Помню, конечно, детка.

— Он нашелся, — совершенно серьезно сказал ей, с тревогой проследив за тем, как улыбка меркнет на ее лице.

Вот о ком она подумала? О Лейнарде?

Я вздохнула и обернулась, чтобы обнять маму и покрепче.

Снова вспомнилось, как она ужасалась моей натренированной фигуре. Забавно, но я сама не замечала того, как сильно изменилось мое тело. Крепкие мышцы, подтянутый живот с прорисовывающимся рельефом пресса. Думала ли я, что у меня когда-нибудь кубики на животе будут? Если я дальше так тренироваться стану, то непременно появятся.

Но реакция мамы была другой. Без толики восхищения. Наоборот, она расплакалась сильнее и начала ругаться. Теми самыми земными выражениями, которые никогда не любила и морщилась при их употреблении кем-нибудь другим. И все же добилась от меня честного ответа на то, как проходят мои тренировки.

— Риша, детка…

— Марс, — четко произнесла я, заставляя себя перестать думать о прошедшей ночи. — Мои мечты, похоже, были об отце, а не романтическими мечтами девочки о любви мальчика. Так что наш принц совершенно точно нашелся, согласна?

Мама вздохнула, отвернулась.

— Риша, я рада, что ты впустила в свое сердце Марсэмиара, но… Наши отношения…

— Ты не можешь его простить? — спросила прямо в лоб. — Ты обижена за других детей? И женщин? И за то, как он вел себя там, на Земле?

— И когда ты успела вырасти, дочка? — мама вздохнула. — Мы обязательно со всем разберёмся, Риша, не нужно волноваться. Время непременно все растравит по своим местам.

— Правда? — я аккуратно подхватила юбку, и обошла маму, чтобы взглянуть ей в лицо. — А мне так не кажется. Ты же горишь, изнутри, нехорошим огнем.

— Я не стану отрицать, что меня, как женщину, волнует наличие других связей у моего мужа.

— В то время, как у тебя не было никого? Ты поэтому простить не можешь?

— Дело не в этом, Риша. Все изменилось, сорок лет даже для нашего мира — немалый срок. Все, что было создано мной, переделано, люди, которые раньше чуть ли не в рот мне заглядывали и желали угодить, смотрят с подозрением и ждут, Риша, я же вижу и чувствую, ждут того дня, когда я опять исчезну и вернётся леди Селения.

— А леди Селения — это мать Шалрая и близняшек?

— Да, она. И ты знаешь, она ведь живет в этом доме.

— Что-то я не поняла. Разве держать любовницу при жене — это не позор?

— Марс утверждает, что они не близки. Но она мать его детей, и выгнать ее, он не может, так как обещал, что она будет участвовать в воспитании своих детей. Леди Селения не участвует в совместных приемах пищи, и старается не попадаться мне на глаза, однако…

— Ты с ума сходишь от ревности?

— Риша…

— Ты его любишь, мама? Помнишь, ты говорила, что ваш брак — договорной?

— Да, но…

— А вот о том, что он случился без помолвки, рассказать забыла. Зато мне рассказал отец. Как и то, что ты в статусе невесты побыла меньше суток. Так вот скажи, будь это возможно, если бы папа все не спланировал? Он полюбил тебя раньше, чем ты его… И ведь сумел добиться взаимности!

— Детка, я все же считаю, что мы сами со всем разберемся. И да, мне сложно забыть все и сделать вид, будто этих лет не было. Что ничего этого не было… И до сих пор нет.

Ее голос сбился до шепота, будто она призналась мне в самой страшной тайне. Вообще все понятно и предсказуемо. Я бы тоже, наверно, с ума сходила от ревности и поедом бы себя жрала. Эта мысль заставила меня нахмуриться. Аэлье ведь тоже приходится не сладко…

Я тряхнула головой, прогоняя мысли о блондинке, и улыбнулась маме.

— Мамочка, я не поверю, что у него сейчас что-то есть с этой леди Селенией. И знаешь, я горжусь им. Несмотря на то, что тебе неприятно, он поступил как настоящий мужчина.

— Риша, это позор, при живой жене делить одну крышу с любовницей, пусть и бывшей…

— Позорно то, что ты для себя решишь обозначить как позор. А он делит крышу с матерью его детей. И ты не согласна с этим? Ты бы хотела, чтобы он выгнал женщину, а дети остались без мамы? Ты бы хотела, чтобы так было со мной?