Книга Аратта. Книга 5. Зимняя жертва - Мария Семенова

– Довольно, Нимай, твоя речь слишком красочна и начинает терять суть, – недовольно прервал его Ширам. – Еще немного – и я мог бы подумать, что ты сравнил с псом меня… Давай ближе к делу. О чем ты сейчас говоришь?

– О твоем новом договоре с Араттой, конечно, – ничуть не смущаясь, ответил Нимай. – Нам стало известно, что ты ждешь посольство из столицы для заключения мира. Ты объявил об окончании войны, отправил часть воинов по домам – не уведомив старейшин, не посоветовавшись с двенадцатью саарами…

– Разве я должен отчитываться перед двенадцатью саарами в каждом шаге? – поднял бровь Ширам.

– Не должен – однако, не сделав этого, ты огорчил и обидел своих союзников. Решение о начале войны принималось сообща, на совете…

– Для ее окончания совет мне не нужен, – пожал плечами саарсан. – Я вел наших воинов к победам – так кому, как не мне, всех виднее, когда следует остановиться?

Нимай громко вздохнул:

– Остановиться… Разве нас разбили в Битве Позора, как твоего предка?

– Разбили не моего предка, а нас всех! – резко ответил Ширам. – Афай спас накхов от полного уничтожения…

– Нет, мы лишь проиграли одну битву, – громко заявил со скамьи сын Нимая, – Афай же на триста лет отдал страну арьям!

– Так вот, значит, как теперь это поворачивают, – сквозь зубы процедил Ширам. – Я-то думал, Афай выиграл для нас триста лет передышки! Воистину, боги теперь не только творят будущее, но и прошлое изменяют!

Со своего места встала Арза-Бану, саари рода Бунгар, с длинной седой косой и строгими серыми глазами. На душе Ширама потеплело, когда он увидел саари и услышал ее голос. Арза-Бану уже много лет во всем поддерживала его, и саарсан с охотой прислушивался к ее советам, поскольку они были мудры и женщина никогда их не навязывала. Кроме того, Ширам знал, что Арза-Бану тоже не видит смысла в продолжении войны.

– Перестаньте спорить, храбрецы, – тем более что и спорить-то не о чем! Мы сейчас сильны как никогда – благодаря тебе, Ширам! Ты добыл нам великую славу. Самое время насладиться ее плодами… Объясни только, зачем опять приносить клятву верности государю Аратты? Зачем ты привез царевну, будь она неладна? Погоди, не гневайся. Да, мы все знаем, что ты по ней с ума сходишь. По всей Аратте о твоей великой любви поют песни – но какое значение имеет вся эта музыка для саарсана накхов?

– Певцы, по своему обыкновению, взяли то, что порадует простых воинов у костра, – хмыкнул Ширам. – Прозорливой саари следовало бы заметить, что мы готовим союз царских домов. Бывало ли прежде, чтобы Накхаран разговаривал с Араттой на равных?

– Ты принимаешь желаемое за действительное, Ширам, – покачала седой головой Арза-Бану. – Ты много лет жил среди арьев – неужели тебе вправду стало казаться, будто они способны признать кого-то равными себе? Мы тоже бывали в столице. Накхов, вендов и всех прочих они считают немытыми дикарями! Хуже – мы для них не многим отличаемся от зверей! Арьи полагают, что сошли с неба, а мы созданы Солнцем им в услужение! Неужели золотые волосы лишили тебя зоркости? О каком равенстве ты говоришь?

Арза-Бану мельком переглянулась с Нимаем, и Ширам вдруг понял, что они все это обсудили еще до совета.

– До сей поры боги нам благоволили, – возвысила голос саари рода Бунгар. – Они наделили силой твою руку, Ширам, и под твоим водительством наши воины отобрали у арьев огромные земли. Даже твой хитрый плюгавый жрец пригодился – благодаря ему за нас выступили служители Исвархи, отчего многие крепости и городки поречья Ратхи не оказывали сопротивления. И после этого – присягать, как младшие старшим? Зачем?

Ширам почувствовал, как под повязкой заныло раненое бедро. Престол, холодный и жесткий, был страшно неудобен для долгого сидения. «Предки явно не любили затягивать советы, – подумалось саарсану. – Мой предшественник повелевал, остальные внимали. А мы чем заняты? Спорим, как на деревенской сходке. То ли мы стали слабыми и болтливыми, то ли времена изменились…»

– Пропавший царевич Аюр, именем которого ты захватил все земли до самой Двары, давно нашелся, – продолжала Арза-Бану. – Более того, мальчишка ухитрился как-то объединить вокруг себя весь север Аратты. А блюститель престола Киран, с которым ты вел войну, оказался на поверку слабым полководцем и никудышным правителем. Следует ждать, что со дня на день он утратит власть…

– Все верно! Именно поэтому я прекратил войну. – Ширам не спеша поднял руку. – Ты усомнилась в моей зоркости, Арза-Бану. Но так ли остер твой собственный глаз? Многое в твоих словах справедливо, однако понимаешь ли ты сама, что́ свидетельствуешь? События, о которых ты нам напомнила, изменили казавшееся незыблемым. Сегодняшней Аратте не подходят вчерашние мерки, а завтрашняя Аратта рождается в сегодняшних смутах и потрясениях… Государю Аюру несвойственна спесь, направлявшая решения царя Ардвана. А наше место под небом будет зависеть от того, поймем ли мы, что мир стал другим.

Арза-Бану задумалась, и Ширам успел понадеяться на ее разум, но кто-то выкрикнул:

– Наше место очерчено нашим мечом! И всегда будет!

– Правда ли, – громко спросил Нимай, – будто ты собираешься вернуть арьям все поречье Ратхи?

– Правда.

– Ты, Ширам, верно, полагаешь, что нам их не удержать, – снова вскочил с места Харза, сын Нимая. – Не суди всех по себе! Если воевать, как воевали славные деды – жечь крепости и деревни, наводить ужас на тех, кто смеет сопротивляться, убивать дерзких, забирать в рабство сильных, – настанет наш черед смотреть свысока! А дети Солнца уподобятся жалким хлапам – те тоже были когда-то наглым племенем вроде лесных вендов…

– Ты подобен разбойнику, живущему одним днем, – оборвал Ширам, не обращая внимания на одобрительное бормотание сааров, сопроводившее слова юного воина. – Или ты забыл? Мы не в набеги ходили – мы отвоевывали земли у предателя Кирана. Да, я не жег городов! Я освобождал их, чтобы люди славили стяги Змея и Солнца!

– Нет! Чтобы подарить их арьям ради золотых кос царевны!

– Ты глупец. Сядь и помолчи! – сурово приказал Ширам. – Нимай, ты зря привел сюда сына. Ему еще рано говорить на совете.

Черные глаза Харзы полыхнули.

– Никто не смеет оскорблять…

Отец схватил отпрыска за плечо, заставил сесть и принялся тихо выговаривать ему.

От Ширама же не укрылся тяжелый взгляд саара рода Пама… и еще множество взглядов. Раненое бедро горело огнем, и саарсана охватила печаль. «О Предвечный, когда уже твои потомки научатся слушать, думать и понимать? – с горечью обратился он к образу, осенявшему престол. – При моих внуках в десятом колене?»

– Хоть кто-нибудь здесь способен заглянуть чуть дальше собственных крепостных стен? – вырвалось у него.

– Так научи нас, – мягко предложила Арза-Бану. – Что открывается тебе с высоты престола, саарсан?

– Я вижу союз с Араттой, – осторожно подбирая слова, начал Ширам. – Новый и небывалый. Братский. Быть может, на первых порах не вполне равный…