Книга Когда мы покинули Кубу - Шанель Клитон

Случившееся ужасно, но пока я чувствую только онемение. Когда грянула кубинская революция, Мария была еще ребенком и не ощутила в полной мере всего этого ужаса. В отличие от меня. Я уже знаю, сколько страха иногда несет в себе наша жизнь. И тем не менее я тоже скорблю о президенте. Хотя его политика не во всем меня устраивала, я представляю себе, как плохо сейчас его жене, детям и другим людям, которые его любили. Я думаю о его друзьях, таких как Ник, думаю о стране, потрясенной внезапностью произошедшего, и меня охватывает глубокая печаль. Кеннеди был не идеальным человеком, но, я уверена, хорошим, и его смерть – утрата для всех нас.

На Кеннеди американцы – да и люди всего мира – возлагали большие надежды. К сожалению, он успел исполнить далеко не все свои обещания. Может, мистер Дуайер и не зря обвинял его в идеализме, но он, похоже, действительно заботился о народе и искренне желал стране перемен к лучшему – эти качества достойны уважения.

Я провожаю заплаканную Марию до дома, однако внутрь не вхожу. У меня не хватит духу встретиться с родителями. По крайней мере сегодня.

Вернувшись под уютный кров особняка на пляже, я наливаю себе вина, усаживаюсь с ногами на диван, и события дня накрывают меня волнами. Не потому ли Дуайер именно сейчас отправляет нас с Эдуардо на Кубу, что ЦРУ считает Фиделя причастным к убийству Кеннеди?

Через четыре дня мы сядем на корабль, чтобы снова увидеть нашу родину. Еще недавно это было моим самым большим желанием. Теперь я боюсь того, что может произойти, когда мое желание осуществится.

Наступает ночь. Я задремываю, но вскоре меня будит шум открываемой двери и тяжелых шагов по мраморному полу.

Выпрямившись, я нащупываю выключатель лампы на журнальном столике.

Ник застывает, бросив на пол небольшую дорожную сумку.

– Беатрис. – Он произносит мое имя так, будто хочет убедиться, что я не видение.

Ключи со звоном падают из его руки на столик. Он выглядит изможденным, одежда измята.

Я встаю с дивана, подхожу к нему и прячу лицо у него на груди. Рубашка становится мокрой от моих слез. Туман, окружавший меня до сих пор, наконец-то расступается.

– Мне жаль, – шепчу я. – Мне так жаль!

Ник обнимает меня, мнет мои волосы, находит губами мои губы, а пальцами – застежки моей одежды. Мы падаем на диван и забываемся.

Глава 32

После смерти Кеннеди нас повсюду встречает уныние. Люди плачут прямо на улицах, а оказавшись одни, мы цепенеем в состоянии тяжелого шока.

Сегодня воскресенье. Несколько часов назад в теленовостях объявили, что Ли Харви Освальд, убийца президента, сам застрелен неким Джеком Руби, владельцем ночного клуба в Далласе. Это произошло в подвале полицейского управления, откуда арестанта должны были перевезти в тюрьму. Ситуация странная до неправдоподобия. Хаос последних дней напоминает мне ту сумятицу, которая творилась в Гаване, когда Батиста уже бежал, а Фидель еще не занял его место. Тогда новости тоже поражали неожиданностью и противоречили друг другу. В такие времена чувствуешь себя совершенно беспомощной, как будто огромная волна подхватила тебя и несет помимо твоей воли, не оставив никакого выбора. Ты можешь только ждать, когда она выбросит тебя на берег.

Торжественные похороны Кеннеди состоятся завтра.

Мы с Ником мало говорим, но его злость ощущается физически – как и его горе.

– Мне не хочется от тебя уезжать, но похороны… – Он сглатывает. – Я должен быть в Вашингтоне.

– Знаю. Понимаю.

– Я бы хотел, чтобы ты поехала со мной.

– Не могу, – отвечаю я с болезненным ощущением в сердце.

– Почему?

После смерти Кеннеди мне не хотелось огорчать Ника еще сильнее, поэтому я до сих пор не сообщила ему о скором отъезде в Гавану. А времени между тем осталось совсем мало. Вчера я получила от Эдуардо записку с подтверждением того, что утром двадцать шестого числа мы отправляемся.

– Просто не могу, – говорю я и, откинувшись на подушки, смотрю, как Ник укладывает чемодан.

Кто знает, возможно, мы видимся в последний раз. В свое время я считала, что сумею принести себя в жертву ради Кубы. Но примириться с мыслью о смерти оказалось не так-то просто. Когда я только начинала работать с ЦРУ, я была так угнетена гибелью Алехандро, что думала, будто мне все равно, жить или не жить – лишь бы отомстить Фиделю. А теперь умирать не хочется. Ожидая возвращения на родину, я и не заметила, как наладила жизнь здесь.

– Ты будешь тут, когда я вернусь? – спрашивает Ник.

Врать ему я не могу.

Он кладет в чемодан последнюю из приготовленных рубашек и смотрит на меня с другого конца кровати.

– Может, мы все-таки поговорим об этом? Ты получаешь записки от Эдуардо, ведь так? В день убийства Кеннеди он сюда приходил. Что случилось?

– Я не знала, как тебе об этом сказать. Кеннеди был твоим другом. То, что случилось, ужасно. Ты и так переживаешь, и я не хотела, чтобы тебе стало еще тяжелее.

– И все-таки поговорить придется, верно? Пресса уже пишет о связи Освальда с группировками, поддерживающими Кастро. В Новом Орлеане он имел дело с организацией, которая называет себя «Честная игра для Кубы». ФБР сейчас это расследует. Весь мир смотрит на Фиделя, все говорят о коммунистическом заговоре. Освальд действительно был коммунистом и выражал недовольство кубинской политикой Кеннеди. Может, Кастро сам приказал убить президента, а может, Освальд только прочел сентябрьское интервью Фиделя и решил, будто исполняет волю команданте. Ведь на него тоже покушались, причем не раз, и он, обвиняя в этом Вашингтон, грозился нанести ответный удар. Не исключено также, что Освальд был просто сумасшедший. Как знать? В любом случае слухи о кубинском следе усугубили ситуацию. В последнее время переговоры шли на лад, а теперь… мира ждать не приходится.

– Будет война?

– Неизвестно. – Помолчав несколько секунд, Ник продолжает: – Циркулируют и другие теории.

– Например?

– По мнению кое-кого из администрации, убийство президента могла организовать группа кубинцев – противников Кастро, чтобы спровоцировать конфликт между странами. Вероятно, им помогало ЦРУ. Или они убили Кеннеди, потому что считают его предателем: он, на их взгляд, не оказывал кубинской оппозиции должной поддержки. В частности, они не могут ему простить провала операции в заливе Свиней.

– Я ничего не слышала…

– От кого? От Эдуардо Диаса? Или от твоего друга Дуайера? Ты знаешь, что о нем говорят? По слухам, ЦРУ с самого начала оказывало Кеннеди противодействие. Дуайер и ему подобные развернули в Южной Флориде целую войну марионеток.

– Эдуардо Кеннеди не убивал. Дуайер тоже. Они в этом не замешаны – ни прямо, ни косвенно.

– Откуда тебе знать? Сейчас вообще никто ничего не знает. Известно только, что президент мертв, а его убийца так или иначе связан с Кубой. В день убийства Эдуардо к тебе приходил. Дай угадаю: они хотят отправить тебя в Гавану? Поэтому ты не можешь поехать со мной в Вашингтон? В Лондоне ты чуть не погибла, хотя там тебе пришлось иметь дело только с одним человеком. А у Фиделя целый штат телохранителей. Думаешь, они тебя пропустят? Думаешь, тебе удастся уйти живой – вне зависимости от того, убьешь ли ты Фиделя или нет?