Книга Золотая нить. Как ткань изменила историю - Кассия Сен-Клер

Внутренние распри в сочетании с плохими показателями прототипов, которые создавали Hamilton Standard и ILC, привели ко второму соревнованию за контракт на поставку скафандров для программы «Аполлон». Победитель должен был определиться летом 1965 г., и на карту было поставлено все. ILC, которой пришлось умолять, чтобы ее допустили к состязанию вопреки недовольству многих в НАСА, и которая долго пыталась вырваться из «неравного брака» с Hamilton Standard, было дано всего шесть недель, чтобы подготовить свой прототип.

Три представленные модели – одна от David Clark (кодовое название Костюм В), одна от Hamilton Standard и B. F. Goodrich (Костюм С) и еще одна от ILC (Костюм А) – прошли двадцать два теста в Хьюстоне 1 июля 1965 г. Мягкий костюм AX5-L от ILC, прародитель «Омеги», победил в двенадцати из двадцати двух испытаний. «На первом месте скафандр от ILC, – доложил своему боссу глава департамента, занимавшегося в НАСА системами жизнеобеспечения экипажа. – Второго места нет»[454].

Несмотря на возражения НАСА, процесс изготовления того, что станет известным как скафандр A7-L «Омега» (А – это программа «Аполлон», 7 – седьмой вариант в серии, и L – это ILC), был куда больше похож на производство поясов для чулок, чем кто-либо в космическом агентстве был готов признать. Каждый скафандр делали вручную в швейном цехе, где работали только женщины – швеи, раскройщицы и портнихи, – которые использовали адаптированные швейные машинки Singer, стандартные лекала и прирожденное мастерство, отточенное годами производства женского нижнего белья. Они умели лить жидкий латекс, чтобы создавать пояса для чулок и бюстгальтеры, но вместо этого начали делать пневматические камеры. Элинор Форэйкер, опытную швею Playtex, сняли с линии сборки подгузников в 1964 г. для работы над проектом «Аполлон». Космические скафандры «Омега» унаследовали и многое другое от главной линии работы компании. Нейлоновый трикотаж (что-то вроде вязаной сетки), утопленный в резине, чтобы не позволять пневматической камере раздуваться, был тем же прозрачным материалом, из которого шили многочисленные бюстгальтеры Playtex. После жалоб на дискомфорт, вызываемый трением резины о кожу, в каждом скафандре появился слой мягкой подкладки, точно такой же, как на поясах для чулок[455].

Но точность, необходимая при изготовлении космических скафандров, была беспрецедентной. С таким уровнем строгости при подходе к шитью работницы еще никогда не сталкивались. К примеру, булавки, обычный элемент набора любой швеи, были строго ограничены по количеству и даже запрещены. («Для одежды, чья надежность зависит от непроницаемой резиновой пневматической камеры, – объясняет Никола де Моншо, автор книги Fashioning Apollo (Придание формы «Аполлону»), – такие механические помощники, как булавки, были рискованным предложением».) В 1967 г., после того, как случайная булавка была найдена между слоями скафандра-прототипа, в швейном цехе установили рентгеновский аппарат, чтобы просвечивать каждый готовый слой ткани. Швейные машинки были модифицированы так, чтобы делать каждый раз всего один стежок. Только так швея могла убедиться в том, что все швы этого многослойного костюма совершенно прямые. В соответствии со стандартами точности НАСА швы могли отклоняться от прямой не более чем на одну шестьдесят четвертую дюйма. Работа с латексом и склеивание слоев вместе также требовали неслыханного уровня мастерства. К примеру, только три или четыре работницы Playtex считались достаточно умелыми, чтобы кроить тончайшие слои латекса для внутренней пневматической камеры скафандра[456].

Количество необходимых слоев и компонентов делало работу еще тяжелее, так как каждый слой должен был лечь точно на то же место, что и предыдущие и последующие слои. В конце концов, скафандр «Омега», который астронавты носили на Луне, состоял из почти четырех тысяч элементов ткани и двадцати одного отдельного слоя материала[457]. В разрезе можно было видеть симфонию синтетики: ткань бета с тефлоновым покрытием, разновидность негорючего материала из кремния, похожего на стеклопластик; майлар и дакрон, два вида полиэстера, прочные, но легкие; номекс, жаропрочное волокно, которое до сих пор используют пожарные, и каптон, полиимид с высокой степенью защиты от экстремальных температур; хромель-R, разновидность нержавеющей ткани[458].

Материалы преимущественно производила компания DuPont, американский конгломерат, ответственный за развитие популярных полимеров, включая нейлон, неопрен, тефлон, кориан, кевлар и лайкру. DuPont, НАСА и многим астронавтам хотелось увидеть скафандры – чудо современных технологий. Для НАСА скафандры были частью мифа о пользе агентства для широких слоев населения. К примеру, в какой-то момент в «Уолл-стрит таймс» сообщили, что тефлон, который не позволял продуктам прилипать к сковородке, это побочный продукт освоения космоса. На самом деле все было наоборот: компания DuPont создала тефлон в 1938 г., и его использовали на кухне задолго до того, как был задуман первый космический корабль[459].

Но эти мифы не исчезают. Пост на сайте НАСА описывает космические скафандры как «космический корабль для одного человека», а затем напускает густой туман из терминов, чтобы окружить их словесной мистикой. Скафандры для работы в открытом космосе называют «внекорабельный мобильный модуль»; верхнюю часть современного скафандра – «твердый верхний торс»; брючную секцию величают «комплексом нижнего торса». В годы программы «Аполлон» это желание снабдить подробными названиями части скафандра привело к тому, что НАСА впало в ярость из-за манеры работы ILC, хотя к результатам невозможно было придраться. «Поставка, – сказано в одной докладной записке НАСА, – прибыла без должных сопроводительных документов». Еще в одной докладной записке – от управляющего департаментом систем жизнеобеспечения экипажа – критиковали качество и пунктуальность «систем отчетности и анализа»[460] ILC.

Команда ILC была сбита с толку усилиями НАСА превратить их процесс в технологическую документацию. «Мы знали все, что нужно знать о скафандрах, – сказал Ленни Шеферд во время интервью для проекта устной истории НАСА, – но мы почти ничего не знали о бумагах». В ILC передача знаний зачастую шла снизу вверх. Мастериц поощряли в том, чтобы они предлагали улучшения процедур, а инженеры фирмы брали уроки шитья, чтобы понять процесс сборки. В конце концов, чтобы справиться с тем, что в НАСА лекалам и мастерству предпочитают чертежи и сопроводительные документы, ILC пошла в обход. Фирма наняла команду опытных инженеров, чья работа заключалась в том, чтобы служить одновременно буфером и переводчиком между мастерицами ILC и технократами НАСА. В результате каждый скафандр получал собственный пакет документов, включая технические чертежи и инженерный жаргон, на котором с любовью описывали каждый слой и стежок. Женщины, которые шили скафандры, были далеки от этих документов и никогда ими не пользовались[461].