Книга Могущество и честь - Ярослав Коваль

Мне показалось, они очень долго ползли по дороге, отделанной обрывом с обеих сторон, как зеркало — рамой. Кстати, склоны обрыва не такие уж неприступные. Средненький скалолаз по ним проползёт без труда, а солдаты, пожалуй, даже в лёгком доспехе. Только защищены они будут одной только своей удачей и упованием на косоглазость замковых стрелков. Надежда довольно-таки призрачная. Да и нет особого смысла брать эти склоны. Ну залезешь ты по ним — и что? Упрёшься либо в высоченные несокрушимые стены, в толще которых хватает магических ловушек, либо в те же ворота.

А нам с парнями повезло, мы не были вынуждены лезть по стенам. Мы на них спускались сверху. От этого местные не озаботились магически защититься. За что и поплатились.

Наконец-то процессия приблизилась. Вот флаги Солор с изображением уже знакомого мне иероглифа. Вот личный стяг Аштии — тоже с иероглифом, иным он и не может быть. Этот иероглиф — символ главы Дома и самого Дома, правящего графством, вроде как западноевропейский герб. Только в Западной Европе гербы были собственностью семьи, фамилии, передавались по наследству несмотря ни на что, даже если граф или барон теряли свои родовые владения и приобретали новые. Здесь символ означал землю, и лишь до тех пор аристократическое семейство оставалось аристократическим, пока продолжало править родовыми владениями. Лишалось его — лишалось и герба. И фамилии. И чести.

Но подобное, как я успел понять, почти никогда не случалось. Куда чаще знатное семейство гибло в полном составе по тем или иным причинам, и именно так прекращало существовать. Зато герб жил — на флаге следующей Семьи, получившей в лен осиротевшие земли.

Вот едет Аштия — не на коне, а на маленьком пластуне, способном поднять не больше двух ездоков. Вон и Раджеф, справа от неё. Вон Фахр. Хилагеша вижу. Я сделал своим людям знак стоять на месте и зашагал вперёд. Неторопливо. Надо было дать Аштии возможность сделать выбор — направиться ли мне навстречу в одиночестве или в сопровождении, и кого с собой взять, спешиться или нет. Каждое такое действие имело свои оттенки значения, только я не имел о них ни малейшего представления.

Аштия выехала вперёд одна, после чего почти сразу слезла с седла и пошла мне навстречу. Да, теперь можно опуститься на колено и бросить на брусчатку шёлковые знамёна, тоже с иероглифом, только совершенно другим, чем у Солор. Даже на мой неискушённый взгляд.

— Подними, — попросила она. Именно попросила, не приказала.

Я поднял.

— Благодарю тебя, Серт, за битву, которую ты выиграл для императора по моему поручению.

— Я освободил этот замок для тебя, — произнести пришлось то, что заучил, хотя звучало глупо. Но как бы ни звучало, в чужой мир со своими представлениями об уместном не тащатся. Или, может, тащатся, однако такое поведение далеко от разумности. — Прими его и войди.

— Принимаю, — словно бы одним движением ресниц женщина стряхнула с себя официозность, причём так явно, что я почувствовал это. — Идём, Серт. Расскажешь мне обо всём.

Мои люди сдали назад, открывая путь для госпожи Солор и её спутников. Замок, казалось, в мгновение ока наполнился людьми. Слуги были предупреждены, поэтому Аштии, её офицерам, её супругу и заодно мне были преподнесены кубки с охлаждёнными напитками. Отличные напитки. Их совсем не портили лица слуг и служанок, поражённых какой-то дикой смесью из страха и холодноватого отторжения.

Потому, наверное, не портили, что на лица обслуги только один я и обратил внимание. Взгляды Аштии, Фахра, Хилагеша, Раджефа, других офицеров скользили по ним, как коньки по льду.

Я вёл её светлость в верхний замок, пытаясь для самого себя сообразить, как скажу о смерти сынка местного лорда. Тем более, о такой бессмысленной смерти. Его ведь запросто можно было захватить в плен и всё такое, но для этого надо было предусмотреть подобную возможность, отдать соответствующий приказ своим бойцам… Мне, которому на чистой удаче предстояло захватывать мощнейший замок северной провинции, требовалось предусмотреть уйму вещей. На лордских сыновей уже не хватило кусочка внимания.

А должно было! В чём тут винить моих бойцов? Если бы приказ был отдан, лордского отпрыска представили бы в лучшем виде, тем более что это не требовало особых усилий.

В парадной гостиной владетеля Хрустального замка уже был накрыт стол с лёгкими закусками — вершина мастерства местного повара, вознамерившегося, кажется, всерьёз поразить «гостей» и доказать им: он — человек ценный. Его не надо в расход. Служанки, бесшумные и неощутимые, как чужой сон, разносили блюда и разливали вина. Ни капли мимо, ни капли не сползало по чеканному боку кубка. Ни одно блюдо не задело внезапно протянувшуюся руку даже по манжете. Высший класс обслуживания!

Аштия внимательнейше выслушала мой отчёт, как о переходе через горы, так и ночной атаке на полупустой замок. Приподняла бровь, услышав, что ни одна сигнальная или защитная система не была приведена в действие, но промолчала. И, когда, собравшись с духом, я сообщил о глупой гибели наследника Хрустального лорда, лишь усмехнулась.

— Что ж… Может так статься, что ему повезло. Едва ли его отца ждёт подобная лёгкая участь. Мятежники должны быть наказаны по всей строгости закона. Пусть молятся о смерти в бою.

— Где его похоронить?

— При замке должно быть родовое кладбище. Мятеж мятежом, но подобающие похороны одного из представителей аристократической фамилии — дань уважения людям, которыми они правили… Что я могу сказать — великолепно, Серт! Я очень тобой довольна, и его величество, уверена, будет доволен тоже. Мы с тобой решили одну из основных стратегических задач, стоящих перед государем, — обезопасили свою армию с севера и обеспечили мобилизационный резерв. На эту провинцию можно будет теперь надёжно опереться. Я всерьёз не рассчитывала на подобную удачу, но раз уж всё сложилось идеально, мне будет проще.

— Здесь ведь ещё остались вассалы мятежника. Тоже мятежники, как можно предположить.

— Мятеж владетеля провинции против высшей власти освобождает вассала от присяги верности сюзерену, потому что он должен в первую очередь повиноваться государю. Посмотрим, действительно ли местная аристократия предпочтёт занять сторону восставших, — её светлость в который раз отвела кубок от предложенного кувшина вина.

Я заметил растерянность на лице служанки-виночерпия.

— Аше, они перебрали, кажется, уже все наличные сорта вин. Скажи, что именно тебе нужно. Иначе у девушки будет разрыв шаблона.

— Что будет?

— Девушка уже в шоке. Ничего хорошего не будет.

— Пусть принесёт мне сок апельсина с молоком и розовым цветом. Не надо вин. Мне вредно.

— Ты нездорова?

— Нет, я здорова. В этом всё и дело, — женщина дождалась, когда служанка покинула комнату, отправившись за заказанным напитком, и, понизив голос, сообщила: — Я снова беременна.

— Э-э-э…

— Да, где-то такой реакции я и ждала.