Книга Ария: Возрождение Легенды. Авторизованная биография группы - Денис Ступников

Альбом «Через все времена» мне нравится. По звуку он получился лучше, чем «Феникс». Саунд имеет «Феникса» определенную мягкость – необходимую в данном случае. А в «Через все времена» присутствует необходимая жесткость, он звучит более агрессивно.

Михаил Житняков

На этом альбоме у меня было ощущение даже не излишней самоуверенности, а такое: о, я помню, как мы заканчивали студийную работу над «Фениксом»! Тогда под конец мне было легко, и я рассчитывал быстренько вспомнить, что мне нужно сделать, чтобы сейчас раз – и зазвучать. Ан нет! Я пришел в студию и первые две вокальные сессии еще искал себя.

«Через все времена»

Историософская концепция «арийцев» выражена в заглавной композиции, которая, в свою очередь имеет опосредованное отношение к стихотворениям Александра Блока и Владимира Соловьева о глобальной миссии нашей страны. Россия, находящаяся между Востоком и Западом, аккумулирует в себе все сильнейшие черты обеих цивилизаций и является своеобразным буфером или третейским судьей между противоборствующими сторонами. Принимая удары как от тех, так и от других, мы по-прежнему способны устоять перед любым натиском и остаемся грозной сокрушительной силой, вызывающей страх и ненависть у соседей. За примерами далеко ходить не нужно, потому что в смутный 2014-й многие почему-то напрямую спроецировали сюжет этой песни на испортившиеся отношения между русскими и украинцами.

Виталий Дубинин

В песне «Через все времена» текст написан по стихотворению Блока «Скифы», а кто-то говорит: «Про Украину написано!». Если мыслить в таком ключе то, это написано про нас, и не хочется делить Украину и Россию на два полюса. Да, отношения очень плохие, но, я думаю, что все возможно изменить (может, не в самом ближайшем времени). Уж какие отношения были с немцами после Второй мировой войны, а потом уже чуть ли не целовались взасос. С одной стороны, историческая память – вещь жестокая, а с другой – достаточно короткая. Все зависит от того, кто подкидывает дрова в этот костер раздора.

По музыке это достаточно традиционный «ан-тага-дан», но с прогрессивной разработкой в середине песни и интересным соло обоих гитаристов, а также с навороченным тутти.

Маргарита Пушкина

Наверное, слова «панславянизм» и «скифство» – чересчур умные для заглавной песни альбома 2014 года. Никакой красной нити нет, есть небольшой отблеск скифского золота. Интересно, что бы люди сказали, если бы ознакомились со всеми вариантами, написанными на эту музыку? Был один черновик, содержащий весьма остроумный исторический разговор скифов с македонцами, пришедшими покорять вольный народ.

Философию Владимира Соловьева надо изучать годами, не довольствуясь данными Википедии. Из того, что было прочитано, я поняла лишь одно: это был гениальный человек, и его гениальность перешла в безумие. То есть, перефразируя Александра Сергеевича Пушкина: «Гений и безумие – вполне совместимы». С Александром Блоком история другая: идея щита между враждующими расами для нас, авторов, остается актуальной на протяжении всей композиции, а у великого поэта в конце поэмы: «Но сами мы отныне вам не щит». Мы же с Дубининым и вокалистом стоим до конца, как в песне «Атака мертвецов».

Отправной точкой для сочинения текста стало вечное сомнение: «Кто мы – Европа или Азия?» Вообще-то, прозаически рассуждая, Недоевропа мы, но очень даже Азия. И здесь полное совпадение с Блоком, который писал: «Мы обернемся к вам своею азиатской рожей».

Начало композиции «Через все времена»– четкая отсылка к истории, без Блока или намека на Соловьева. Скифы действительно выжигали поля, лишая врага провианта и обрекая его на голод. И с первых же строк задается ощущение быстрой скачки, полета наравне с диким ветром, чтобы волной снести, сбить с ног, оглушить и, нанеся удар, рвануть в небеса.

В тексте присутствует все тот же любимый набор для поклонников традиционного хеви, не скатывающийся в дешевую плакатность или стеб. Это и любовь к свободе, и сила древних богов, и верность далеким предкам и погребениям отцов, и бесстрашие. Говоря «мы», как бы обобщаем себя с потомками героев прошедших времен, представляя дикий поток силы и мощи. То есть соблюдаем все каноны героики а-ля группа Manowar. Но без уточнения, что победители пописают на могилки своих врагов.

Как видите, все гораздо проще, чем упомянутая теория известного, но труднопонимаемого мною, философа. Зачем усложнять то, что проще простого?

Конечно, не очень скромно рассчитывать, что мы по-боевому, по-скифски, промчимся со своими песнями через все времена… Кони могут и споткнуться. Однако – почему бы и не помечтать (улыбается)?

«Город»

Квинтэссенцией всевозможных противоречий современного общества в альбоме «Через все времена» стал «Город» – невероятно точный пейзаж современной Москвы от лица ее среднестатистического неравнодушного коренного жителя. Нынешняя столица парадоксальным образом сочетает в себе агрессию и беззащитность, голод и пресыщенность. Будучи открытой всем веяниям («на семи ветрах, на семи холмах»), она сжирает саму себя изнутри, выдавливая наиболее преданных ей людей.

По «Городу» наши потомки смогут изучать Москвоведение начала XXI века. «Праздник напоказ, но предчувствие беды» – точнее и не скажешь о людях, которые в 2014-м зверели от любых военных сводок с полыхающей Украины, но при этом охотно забывались при любой возможности на частых и изобильных народных гуляниях, устраиваемых городскими властями по поводу и без.

Все это очень тонко отражено и в музыкальной ткани «Города», который как бы балансирует между трешем и пауэром, а в основательном гитарном соло даже появляются даже восточные мотивы. Автор музыки Сергей Попов вновь покорил очередную вершину. К тому же и текст с Маргаритой Пушкиной представил в соавторстве.

Сергей Попов

Песня про те места, которые мы любим, к которым привязаны, которые связаны с нашим детством и юношеством, становятся другими и кажутся чужими. У меня эта песня проходила как «Чужой город», а второе название у нее было «Отторжение».

Виталий Дубинин

Мы от него отказались, поскольку такого слова даже не было в ее тексте.

Маргарита Пушкина

Первоначальное название – «Отторжение». Отторжение тебя некогда родным организмом. В основу текст легли собственные ощущения от меняющейся на глазах Москвы. Для того, чтобы расшифровать в песне свои чувства, необязательно подключаться к каким-то чужим томам-фолиантам или запискам, здесь уж каждый сам себе Гиляровский.

Сергей Попов

Вообще эта тема у меня сидит в голове уже лет двадцать – еще с тех времен, когда я писал некоторые тексты для «Мастера». В песне «Мастера» «Надоело» на мой текст были такие строки:

И стаи грязных, черных крыс Заполнили мой город. Он стал холодным и чужим, А был мне очень дорог.

Эти строчки я всегда хотел развернуть в отдельную песню. Мне кажется, что все причастные к Москве люди в той или иной степени это переживают, потому что в детстве и «деревья были большими». А то, что мы имеем сейчас в качестве реалий, радости не добавляет. Тем не менее, ты же ведь всегда возвращаешься в места, где прошло твое детство, и наблюдаешь, что с ними стало. Поэтому я имел в виду город, в котором ты продолжаешь жить, несмотря ни на что.