Книга Двойной заговор. «Неудобные» вопросы о Сталине и Гитлере - Александр Колпакиди

Анекдотом выглядит еще одна попытка покушения. Двадцатилетний швейцарский студент-теолог Морис Баво 9 октября 1938 года приехал в Германию с целью убить фюрера. При этом он никогда в жизни не стрелял и говорил только по-французски. Тем не менее, он купил в Базеле пистолет и отправился в Берлин.

История этого покушения, кстати, показывает, чего на самом деле, а не в фильмах об ужасном гитлеровском режиме, стоила хваленая германская полиция: два раза о Баво, как о подозрительном иностранце, сообщали в полицию, но оба раза на доносы не обращали ни малейшего внимания. Более того, он довольно легко сумел познакомиться с начальником охраны резиденции Гитлера, и попросил устроить ему встречу с фюрером. Правда, безуспешно: майор полиции отказал террористу, мотивируя отказ тем, что Гитлер очень занят. А вот если тот отправится в Мюнхен в начале ноября, где традиционно праздновалась годовщина «пивного путча», то, может быть, ему и удастся поговорить с фюрером.

Студент отправился в Мюнхен, где выдал себя за корреспондента швейцарской газеты, и легко получил пропуск на трибуну для почетных гостей. При этом у него не только не спросили редакционного удостоверения, но никто даже не удивился тому, что командированный в Германию журналист не знает немецкого языка. Во время торжественного марша, где во главе колонны шел Гитлер, Морис Баво попытался прицелиться, но понял, что не попадет: далеко, и охрана мешает.

Дальнейшие события были уже совершеннейшим анекдотом. Студент написал письмо от имени бывшего французского премьер-министра Фландена и попытался проникнуть с ним к Гитлеру. Опять не вышло. Изготовил другое письмо, подписанное председателем французской национал-радикальной партии. Снова неудача. Его допустили всего лишь к гауптштурмфюреру СС Коху. Деньги кончались, и Баво решил вернуться в Швейцарию.

И тут он, столько времени безнаказанно круживший вокруг Гитлера, попался в руки той службе, в которой в Германии традиционно был порядок. Его задержали… за безбилетный проезд. В железнодорожной полиции подозрительного иностранца обыскали, обнаружили заряженный пистолет и приговорили к… тюремному заключению на два месяца за незаконное ношение оружия. А тем временем все-таки какие-то колесики в гестапо сработали, и дело стали разматывать. Незадачливого террориста без труда изобличили и приговорили к смертной казни.

Очень серьезной была попытка убийства фюрера, предпринятая, как ни странно, террористом-одиночкой 8 ноября 1939 года в мюнхенском пивном зале «Бюргербройкеллер». В этот день ветераны нацистского движения традиционно собирались, отмечая годовщину «пивного путча». Так же традиционно перед ними выступал Гитлер. Расписание встречи было заранее известно. Гитлер должен был начать говорить в 21.30, речь его обычно продолжалась не менее полутора часов. С расчетом на это время столяр Георг Эльзер и заложил в одну из колонн бомбу с часовым механизмом.

Однако судьба хранила Гитлера. После встречи он должен был вылететь в Берлин. Но по причине нелетной погоды фюреру пришлось отправиться поездом, который уходил в половине десятого вечера. Поэтому свою речь он начал в восемь вечера и покинул пивную в 21 час 7 минут — за 13 минут до взрыва. Бомба сработала, результатом взрыва стало 8 убитых и 63 раненых. Убийца был арестован при попытке перехода швейцарской границы. По-видимому, подрывника считали кем-то большим, чем он был на самом деле, потому что его не казнили, а отправили в элитный блок концлагеря Дахау. Казнен он был только 9 апреля 1945 года.

Множество планов убийства Гитлера строилось и за границей, особенно после начала Второй мировой войны. Но все это были именно планы. А второй после Эльзера серьезной попыткой ликвидации фюрера стало покушение Штауффенберга, речь о котором еще впереди…

Глава 10. …Вплоть до государственной измены

Как бы ни относился Адольф Гитлер к своим генералам, он был их заложником ровно в той же степени, в какой и они были заложниками режима. Проще говоря, точно так же, как и большевики в 1918 году, при построении армии он не мог обойтись без «военспецов». А высокомерные прусские бароны вынуждены были подчиняться бывшему ефрейтору, докладывать ему и сносить его разносы — человеком фюрер был темпераментным и, если ему что-то не нравилось, метал громы и молнии, не стесняясь в выражениях.

Само собой, это им очень сильно не нравилось. Для кого-то из военных Германия была превыше всего, в том числе амбиций и личной неприязни. А для кого-то — нет…

Праздник непослушания генерала Бека

После того, как по приказу фюрера был опозорен и выгнан генерал Фрич, Людвиг Бек все же остался на военной службе. Однако вскоре новый конфликт с нацистским руководством положил конец карьере начальника германского генштаба.

Причиной стал очередной авантюрный гитлеровский план — на сей раз речь шла о нападении на Чехословакию. Нет, принципиально Бек был не против. Он тоже стоял за расширение германского «жизненного пространства» и ликвидацию Чехии как «очага опасности». Однако снова подвела память о поражении: он вспомнил о международных соглашениях, о войне на два фронта и, оценив соотношение сил Германии и ее потенциальных противников, посчитал момент для нападения неподходящим. Попросту говоря, Бек испугался.

Нервничал он сильно, о чем говорит тот факт, что он подал главнокомандующему сухопутной армией Браухичу целых три меморандума. В одном из них, от 29 июля, Бек открытым текстом говорит: опасность катастрофы для Германии настолько велика, что немецкой армии следует либо отговорить Гитлера от его намерений, либо самой вмешаться во внутриполитические дела страны. Как известно, последнее действо в просторечии называется военным переворотом.

Не один Бек был против планов фюрера, его точку зрения разделяли многие высокопоставленные военные. Однако до настоящих заговорщиков оппозиционеры в погонах не дотягивали: весь запал уходил в разговоры. Едва доходило до дела, они оказывались вялыми и нерешительными. Еще хуже было с мотивацией: кажется, судьба Германии заботила генералов меньше, нежели их собственные портреты на фоне времени. Именно такими были самые видные и наиболее решительные и принципиальные из оппозиционеров — Людвиг фон Бек и работник оперативного управления генштаба Хеннинг фон Тресков.

Когда начальник генштаба подал в отставку, он положил на стол руководству очередной меморандум, к которому собственноручно приписал: «Чтобы разъяснить будущим историкам нашу позицию и сохранить в чистоте репутацию Верховного командования, я, как начальник генерального штаба, официально заявляю, что я отказывался одобрять любые национал-социалистические авантюры. Окончательная победа Германии невозможна». Даже этого ученика фон Секта, человека, который первым из всего генералитета осознал гибельность гитлеровских планов и дошел до мысли о военном перевороте, — даже его больше заботит мнение будущих историков и чистота репутации, а не спасение своей страны от надвигающейся катастрофы.

Бомбардируя Браухича меморандумами, Бек и при каждой личной встрече наседал на главнокомандующего сухопутной армией, добиваясь от него поддержки своего протеста. Он пытался организовать коллективное выступление высшего офицерского корпуса против чехословацкой авантюры. Изначальный его замысел был — провести против Гитлера «всеобщую забастовку» генералов, то есть пригрозить фюреру, что вся военная верхушка Германии разом уйдет в отставку, если он не прекратит военные приготовления. Под неослабевающим давлением начальника генштаба слабовольный Браухич наконец решился созвать генералов для обсуждения военно-политической обстановки.