Книга Viva la Post Mortem, или Слава Послесмертью - Игорь Давыдов

— Эй, ты чего пристёгиваешься? Давай, перебирайся! Садись рядом, — Дарк похлопал по сиденью рядом с собой. — Я для тебя даже местечко нагрел.

— Нет, спасибо, мне здесь нравится больше.

Замочек щёлкнул, заверяя девушку в том, что она теперь надёжно защищена от лобового столкновения.

— Мне тоже нравилось больше в другом кресле, — усмехнулся некромаг. — Но я же пересел.

— Ничего не имею против, можешь садиться обратно, — Броня скрестила руки на груди. — Если машина, конечно, при этом поедет.

— Ладно, — поднял руки в капитулирующем жесте вынужденный водитель. — Убедила.

Он отвлёкся, чтобы повторить манипуляции пассажирки с ремнём.

— Так вот, мы ведь говорим напрямую? — вновь попыталась вернуться к беседе девушка.

— Да, я так и сказал, когда мы только начали наши высокие отношения, — ответил Даркен. — Базарь.

— Я бы спустила твоё самодурство на тормозах, если бы речь не шла о деле, в котором я рискую жизнями своей и своей семьи, — начала она. — И даже более того. Не буду напоминать тебе о своей теории отсутствия посмертия у тех, чей прах выпили без остатка… просто скажу, что в случае поражения этой войне одной лишь смертью мы не отделаемся.

— И о чём идёт речь, если ты решила не касаться темы посмертия? — спросил шеф, между делом подгоняя зеркала заднего вида под себя.

— То предприятие. В Коваче. Оно производит высоконасыщенный прах.

— Вот как? — Дарк обернулся через плечо. — Ты уверена?

— Кюсо не было резона лгать, — с самым серьёзным видом ответила некромагичка. — Она и её семья боятся Сковронского, как ты боишься минимальной ответственности. Девочка была там. Я уверена. Она видела происходящее в тех стенах своими глазами. И если бы мы с тобой не отбились в “Вечне Забаве”… думаю, для тебя, как для сына ректора, было бы уготовано место в меру комфортное, а я бы точно отправилась прямиком в Ковач.

Молодой человек посерьезнел. Но лишь на несколько секунд.

— Это же отличные новости! Мы ведь отбились, верно? А подпольное производство высоконасыщенного праха — это уже преступление против короны. Отличная работа, Грейнджер! Осталось только добыть доказательства, и даже воевать не придётся.

Девушка вздохнула, покачала головой и отвернулась.

— О, Семеро! — медленно выдохнул Дарк. — Ну чего ты хочешь? Чтобы я ужаснулся? Бенэ! Я ужаснулся, — голос некромага был тихим. Спокойным. — Я, курва, просто невероятно ужаснулся. Я в натурально шоке. Но делу это никак не поможет. Бронь, я — сын ректора. Я видел некоторое гуано. И я очень быстро понял, что если я всему на свете буду ужасаться, у меня ужасайка сломается, — речи Даркена успокаивали, они обволакивали, словно нежные руки матери. — Если я веду себя, как идиот, это лишь потому, что это помогает мне справиться с внешним миром. Как тебе. Тебе ведь проще притвориться, что ты попросту лишилась всех своих чувств. Я даже поверил в это. Но ты не такая. И я — не такой. Мы просто носим маски. Ты — бесстрастную. Я — маску комедианта.

Молодой человек протянул руку, чтобы коснуться плеча пассажирки, однако дотянуться не смог, а ремень безопасности мешал податься к девушке ещё и торсом. В итоге, Дарк просто поднял ладонь и помахал пальчиками.

— Я ведь явился, чтобы спасти тебя. Даже когда не знал, что тебя ждёт в случае провала. Истратил добрую треть своих драгоценных запасов, хотя мог их приберечь на время штурма.

Жест его протянутой руки изменился. Теперь это был кулак с оттопыренным мизинчиком.

— Ну что, мир?

— Ты разговаривать с женщинами по заветам Тита Пуллона учился? — скептически прищурилась некромагичка.

— О, да! “Не важно, что ты говоришь, важно, как ты говоришь. Тоном мягким. Как со строптивой кобылицей,” — Дарк рассмеялся. — Что? Не сработало?

— Совершенно, — фыркнула его собеседница. — Но ты и правда пришёл на подмогу.

Девичья ладонь накрыла крепкий, с ярко-выраженными костяшками, кулак молодого человека.

— Мне сложно верить людям, — добавила некромагичка. — Очень. Будь у меня такая возможность, я предпочла бы никогда и ни от кого не зависеть.

– “Мне лучше голодать, чем что попало есть, и лучше одному, чем вместе с кем попало”? — одна из бровей Даркена слегка изогнулась и приподнялась над оправой очков.

— В прошлой жизни я голодала, и поняла, что Омар Хайям никогда не испытывал настоящего голода, — маленькая ладошка сжалась чуть сильней. — В этой жизни я столкнулась с иными бедами жестокого мира, и теперь я вместе с кем попало.

Девичья ручка соскользнула вниз, пересчитала пальчиками каждую из мозолистых костяшек, слегка ударила подушечками по оттопыренному мизинцу и нашла свой покой на сидении автомобиля рядом с замком ремня безопасности.

— Не стоит слепо доверять высказываниям распиаренных дураков.

— Не много ли на себя берёшь: самого Омара Хайяма в дураки записывать? — Дарк издал невнятный звук. Нечто среднее между свиным хрюканьем и ворчанием барсука.

Двигатель машины заработал. Почти беззвучно. Однако ощущение, когда гора бездушного металла оживает, просыпается ото сна и лениво разминает свои поршни, не спутать ни с чем.

— Он столь уверенно и гордо говорил о вещах, в которых ничего не понимал. Подобное поведение как раз присуще дуракам, — ответила Броня. — Они очень любят строить свои измышления о жизни из категоричных заявлений, очерчивающих, в первую очередь те границы, что обеспечивают комфорт им самим.

— А ещё, дураки крайне любят двойные стандарты: например, других упрекают за то, что они, дескать, посмели слишком поздно сообщить об отмене занятий, в то время, как сами чересчур долго молчали о полученной на допросе информации, — как бы невзначай добавил молодой человек.

— Я не хотела говорить об этом при Илеге, — нахмурилась Броня. — Или ещё при ком-нибудь из моих родных. Они могли бы сложить два и два. И к чему бы это привело? К новым поводам для волнения о тех вещах, на которые они не способны повлиять. Бессмысленные переживания.

— Вот же леший! Не получилось подколоть, — усмехнулся Дарк. — Победила. Победила. Один — один.

— Два — ноль, — поправила его некромагичка. — Я решила отложить своё право на пощёчины до более удобного момента.

— Ай! — оппонент заранее потёр щёку, не отвлекаясь от управления медленно продвигающимся к воротам гаража кабриолетом. — Ты слишком многое держишь в себе, Броня. Это больно.

— Я — один из немногих людей, кому интересно и важно моё мнение, Даркен, — ответила девушка. — Предпочитаю не давать людям то, что им не нужно.

— Базовый принцип морали? Поступай с людьми так, как хочешь, чтобы поступали с тобой? — улыбнулся некромаг. — Не слишком ли примитивно для тебя, любительницы всего сложного?

— Предпочитаю формулировку Ролза, — ответ не заставил себя долго ждать. — “Завеса неведения”. Но, к сожалению, я вынуждена признать несостоятельность лёгших в основу этих измышлений кантианских теорий. Мир слишком сложен, чтобы хоть какой-то человек мог себе позволить жить, повинуясь исключительно категорическому императиву, — некромагичка даже не задумывалась над изрекаемыми формулировками: подобный стиль речи для неё был привычен и естественен. — Если ты каждые пять минут мысленно проводишь эксперимент “завесы неведения”, низводя себя и окружающих в своей голове до абстрактных единиц с неизвестными параметрами, чтобы принять верное, с моральной точки зрения, решение, ты оказываешься в абсолютно невыгодном положении по сравнению с грязными читаками, открыто подглядывающими в чужие карты, и поступающими каждый раз исключительно в рамках гипотетического императива.