Книга Знамя Победы - Борис Макаров

Что же касается тараканов, то это меня Андрюха Чупров с толку сбил.

Поехал я тогда на Сосновское озеро карасей половить. Еду, а навстречу мне Андрюха. С рыбалки возвращается. Тормознули велосипеды, как водится, поболтали чуток, новостями обменялись.

– Чем на карасей сидеть, ты бы на Баранскую ехал. Хариус там браться начал. Вот посмотри.

Приоткрыл Андрюха сумку, а там хариусы, что слитки серебряные, светятся.

– Только имей в виду, хариус в это время привередливый. Кузнечиков, паутов ему не надо. Обожрался ими. Берет же он, – сильно не распространяйся, тебе одному по секрету говорю, – на таракана. На обыкновенного нашего, домашнего таракана. Надо же так зажраться – подавай ему таракана, и точка.

На другой день я весь свой дом перевернул и… и – ни одного, даже самого задрипанного, не нашел. До этого были – никакой отравой не выведешь, а тут – ни одного. Наверняка они наши человеческие мысли угадывать умеют. Только задумал я их на наживу определить – ушли. Хотите верьте, хотите нет – ушли…

– Что делать? Вспомнил я, что не раз слышал, как люди ворчат: «В пекарне райповской в каждую булку по пять тараканов сажают, а потом клянутся-божатся: «У нас хлеб не простой – с изюмом, потому и с наценкой продаем». Пошел туда. Там сторожем Родька Игнатьев. Я в школе с ним учился. Отличником он был, «Гордостью школы» назывался. Учителя его в академики метили. На выпускном вечере пацаны, как это водится, тайком от учителей сгоношились, сбросились по червонцу, пару бутылок водки купили. Долбанул Родька за углом сто грамм – и остановиться не смог… Вот тебе и «Гордость школы»…

Рассказал я Родьке, что к чему, коробку из-под чая дал:

– Выручи!

– Фунфурик дашь – полную коробку наловлю.

– Хрен с тобой, дам. А еще одноклассником считаешься. За каких-то паршивых тараканов фунфурик требуешь.

– Потому и фунфурик, что мы одноклассники. С другого я бы меньше литра не взял. На тараканов нынче везде спрос. В городе их поштучно продают. За одного таракана полсотни берут. Ты же, наверное, в курсе: ученые определили – тараканы счастье в дом приносят. Живет человек – черный хлеб жует, да и на него денег не хватает. Из каждого угла нужда торчит, от нужды попискивает. Колотится человек как рыба об лед – ни работы, ни здоровья, одни тучи на горизонте. А завел сотни две тараканов – и повалило… Работа нужна – вот она. Проснулся утром, не успел глаза продрать – в дверь стучат, у ворот лимузин стоит. Заходят, шапки снимают: «Вас мэр к себе приглашает. Помощник ему требуется…»

Заглянул в почтовый ящик, – что-то под пылью и паутиной белеет. Достал бумажку, взглянул – и в обморок… Перевод из Америки на сто тысяч долларов. Дядюшка перевел, о котором ты знать не знал…

Зайди часиков в пять – заберешь товар. Да фунфурик, фунфурик не забудь…

Забрал я тараканов у Родьки, фунфурик отдал, домой коробку понес. В карман куртки коробку впихнул и несу. Иду и чувствую – что-то у меня в штанах шевелится и спину щекочет. Сначала шаг ускорил, потом побежал. Не будешь же посреди улицы штаны снимать и смотреть, что там шевелится.

Прибежал домой – никого. Ребята в школе. Жена тоже куда-то ушла. Вытащил коробку из кармана. Елкин дед – почти пустая. С десяток тараканов туда-сюда мечутся, и всё. Остальные на мне. Снял куртку, штаны, рубашку… Даже носки пришлось снять. Повытряс все. Тараканы тут же во все стороны разбежались.

Только успел одеться, пришла Антонина Васильевна.

– Что ты весь какой-то взъерошенный? Рубашку хоть заправь. Дрался с кем, что ли?

Прошли мы на кухню. Жена начала стол накрывать, вот-вот дети должны из школы прийти. Я вызвался хлеб порезать. Делаем каждый свое дело. Тихо-мирно беседуем. Гляжу, по стене, снизу вверх по направлению к печи тараканий караван движется. Один за другим, паразиты, след в след идут. Впереди амбал в два раза больше других, усы по четверти. Я было к венику метнулся, хотел тараканов со стены смахнуть, да только Антонинино внимание к ним привлек. Увидела Антонина караван тараканий, чуть в обморок не упала:

– Караул!

…Села, забормотала что-то невразумительное: «К болезни… К печали… К смерти…»

Пожалел я ее и с дуру все как было рассказал. Рассказал, да еще и приободрить решил:

– Ничего, Тоня, – говорю. – Зато теперь всегда с рыбой будем…

Встала – из глаз искры, из ушей дым:

– Не будем, а будешь!

Да еще дураком назвала. Вот и пойми их – баб этих. Хочешь их рыбой угостить, а они тебя этой же рыбой, как Ваньку из школьного учебника – Жукова, кажется, – в морду тычут.

Вот и все. Остальное вы уже знаете.

…Одним словом, в тот день на сарае я свои грехи замаливал, искупал.

Подошли, значит, мужики при галстуках – и на «вы».

– Нам сказали, вы рыбак отменный.

Так и сказали – отменный. Так и сказали…

Слез я с крыши, каждый из них ко мне поручкаться подошел. Ладони у них мягкие, белые…

– Да, кое-какие места знаю, – отвечаю. Скромно так отвечаю. Вы же знаете – хвастаться я не люблю. – Что же касаемо рыбалки – промолчу. Народу виднее… Народ зря не скажет…

Рассказали они мне о своих мечтах-планах и предложили их выезд на лоно природы возглавить. Так и сказали: «на лоно» и «возглавить». И тут опять в цель попали. Всю жизнь меня кто-нибудь возглавлял, а эти меня просят ими покомандовать.

– Согласен. Поехали.

Рюкзак, удочки, сапоги, штаны рыбацкие и даже нажива у меня всегда наготове.

Не успела Антонина на крыльцо выскочить, мы уже из села выехали.

Повез я своих «подчиненных» на Баранскую протоку. Удобнее места для рыбалки не знаю. Берега в основном высокие, сухие. Плесы, перекаты на любой вкус. Вода чистая. Рыба водится. Что еще надо!..

…Приехали. Начал я было свои удилища доставать, состыковывать – гости меня остановили:

– Давайте, Трофим Викторович, сначала ужин организуем. Проголодались мы.

И чего они только из багажника не надоставали – и мясо, и рыбу, и колбасу, и сыр, и хлеб. Ну и конечно, главное – три бутылки коньяка и пару бутылок водки.

«Ого! – думаю. – Если выжрем все это – так нарыбачимся, хоть самих под жабры бери». Однако никаких «командирских» замечаний делать не стал. Уж если честно признаться, соблазн был такой – не каждый святой устоит. На халяву, да еще коньячка глыкнуть не каждый день удается.

Начали мы к ужину готовиться. Я костром занялся. А мужики городские, хоть и в галстуках, нормальными оказались. Кто стол накрывает – настоящий – складной, его тоже из багажника достали, кто хлеб, колбасу режет… А один, рыжий такой, веселый, Денисом Николаевичем зовут, взял бутылки с водкой, в сумку, на авоську похожую, только с клеточками поменьше, поставил, чье-то тальниковое брошенное удилище подобрал, привязал сумку к концу удилища и в воду опустил: