Книга Отдел 15-К. Тени Былого - Андрей Васильев

Впрочем, обязанностями своими девушка манкировать не стала, и вскоре после того, как машина выехала из двора, уже зачитывала Нифонтову информацию, добытую в интернете, ту, что была связана с местом, куда оперативники держали путь.

– Значит, так. – Женька пошерудила пальцем по экрану смартфона. – Бла-бла-бла… Вот! Усадьба «Натальино». Памятник старины, музей, в прошлом фамильное гнездо дворянского рода Рославлевых-Заречных. Знатный, между прочим, род, с корнями, теряющимися во тьме веков. Тут пишут, что он аж чуть ли не от Мамая пошел, ну или кого-то из его ближайших приспешников. Но, полагаю, это чистой воды гон. Мы же с Мамаем на Куликовом поле рубились, откуда взяться любовным историям, да еще с официальным потомством?

– Кто его знает, – отозвался Нифонтов. – Тогда другие времена на дворе стояли, и расклады, соответственно, тоже с нынешними разнились. Вчера враги, сегодня друзья, завтра родня. Хотя… Да нет, ничего, по сути, не изменилось, все решает политическая конъюнктура. Но пес с ним, с Мамаем. Что там по зданию? Сплетни, слухи, изыскания?

– Основная часть усадьбы построена в конце восемнадцатого века архитектором-итальянцем, – послушно отозвалась Женька. – Ого, у них там даже под театр отдельное строение отгрохали! Красиво жили потомки Мамая. И еще оранжерея! Представляешь, они в ней апельсины и персики выращивали. Зимой!

– Круто, – признал Коля. – Что еще?

– Два флигеля для слуг, – продолжила Мезенцева. – Причем один для холостых, другой для женатых. О морали, стало быть, пеклись, не хотели блудодейства допускать. Только от всего этого великолепия ничего почти и не осталось. Большая часть построек была разрушена в начале прошлого века, это в основном коснулось тех помещений, которые трудовой народ, сбросивший царя, счел буржуазными излишествами. И оранжерею разнесли, и театр по кирпичику разобрали. Причем последний в прямом смысле, прикинь? Его итальянец из привозного материала строил, импортного. Другим строениям тоже досталось, понятное дело. Потом приспособили уцелевший особняк под разные нужды. Там и пионерский лагерь квартировал, и архив какой-то областной сидел, короче скрипка, пипка и утюг. За это время все уцелевшие после революции помещения, кроме главного дома, который кое-как латали, потихоньку разрушились. Один флигель, когда завалился, чуть какую-то парочку, туда забредшую для любовных утех, не прибил. А вот когда перестройка грянула, нашлись энтузиасты, которые решили сделать из всего этого музей дворянского быта. Мало того – отыскался спонсор, который узаконил их начинания, а также дал денег на ремонт и создание экспозиции. Правда, после выяснилось, что он со временем собирался шугануть музейщиков и лично в этом доме поселиться, потому так и старался, но ничего у него не вышло.

– Ладно тебе! – изумился Нифонтов. – Неужто кто-то из сильных мира сего за энтузиастов-подвижников впрягся? Бывают же на свете чудеса!

– Да нет, – хихикнула Женька. – Этого мецената коллеги по бизнесу на исходе века в машине взорвали. Его вдова пыталась отбить здание у музея в качестве одного из наследственных активов, но покойный муженек не успел его перевести на себя, и по бумагам проходил только как спонсор, не более того. Уж и так старалась, и эдак, но все равно ничего у нее не получилось. Вот только в ходе судебных разборок сгорел второй флигель, и без того раздолбанный временем, потому на текущий момент единственной целой постройкой остается только основная усадьба. К слову, и после еще пару раз пытались разные граждане этот дом отжать, но ни у кого ничего не получилось. Его занесли в какой-то исторический реестр, дескать – культурное наследие, все такое.

– История страны через историю дома, – вздохнул Коля. – Но это все лирика. По нашей части что-то есть?

– Да не особо. – Женька снова поводила пальцем по экрану, проглядывая один сайт за другим. – Стандартный набор. Кто-то видел тени в зеркалах при прогулке по экспозиции, кому-то примерещилась женщина в белом, бродящая по парку ночною порой, ну и прочие страшилки из разряда «байки из детской спальни». Чего-то совсем уж оригинального или похожего на правду в сети нет. Хотя там в целом про него не сильно много написано. Маленький областной музей, стоящий в стороне от федеральных трасс и не в городской черте, рекламу они не дают, так откуда там большому количеству посетителей взяться? А если нет посетителей, то и с отзывами будет туго, равно как со слухами и сплетнями.

– Но бабулю-то кто-то до больничной койки довел? – резонно заметил Коля. – Если эта старушка из тех энтузиастов, что превращали данное дворянское гнездо в музей, ее просто так не испугаешь. Сама же говорила – тот еще судебный процесс был, со всеми атрибутами веселых девяностых. Я в те времена еще совсем мальком был, но и то кое-что помню. Нет, Мезенцева, такую бабусю и ломом не убьешь, а тут вон чего вышло.

– Согласна, – неожиданно мирно произнесла Женька, чем невероятно удивила своего коллегу. Чтобы эта рыжая бестия – и признала чью-то правоту? Чудо, да и только! – Жалко только, что поговорить с ней не получится, все же опрос свидетеля – это главное.

– Жалко, – вздохнул Коля. – Но пока мы до больницы доедем, пока то да се – времени уйдет вагон. А мобильника у нее с собой нет, его санитары, что ее из музея забирали, не прихватили. Хорошо еще, что разрешили казенным телефоном воспользоваться.

– А другие сотрудники? Не одна же она там работает.

– Не одна, – подтвердил Коля. – С подругой, такой же подвижницей. Но та неделю как к дочери уехала, что-то вроде отпуска. Еще имеется приходящий бухгалтер, но это совсем уж сторонний человек.

– На самом деле пустое это все, – печально констатировала Женька. – Как эти бабульки помрут, тут и сказочке конец, не останется у усадьбы защитников. Сама она никому особо не нужна, это ясно, а вот земли, на которых данное хозяйство стоит – другое дело. Там же и озеро небольшое имеется, и дубовая роща. Хочешь – отель строй, хочешь элитный поселок на десяток-другой домов. Красота!

– Грустно, – снова согласился с ней Коля. – Сто пудов раньше или позже выведут этот памятник старины из разряда «историческое наследие», по причине внезапного возгорания помещения или какой другой. Но это вопросы не нашего ведомства, потому не будем о печальном. Слушай, вроде дальше пробок нет, может, еще засветло доберемся до места. Хорошо бы территорию осмотреть до того, как солнце зайдет, с фонарями по развалинам бродить удовольствие ниже среднего. Кроме дома надо бы остальные постройки осмотреть, даже если они разрушены.

Так оно, собственно, все и получилось, к великому Колиному удовольствию. Медный солнечный кругляш плавно валился за горизонт, когда отдельская машина остановилась у края дубовой аллеи, за которой начиналась дорожка, посыпанная гравием. Она вела к старому двухэтажному особняку из числа тех, которые так любят показывать киношники в многочисленных псевдоисторических сериалах. Впрочем, в данном случае никакой фальши не чувствовалось совершенно, причем в каждой мелочи, которая окружала молодых людей. Дубы за их спиной были совершенно неохватные, что говорило о крайне почтенном возрасте этих деревьев, дом же выделяла невероятная четкость линий и, если можно так сказать, внутреннее благородство. Ну да, подобный эпитет более применим к человеку, а не к зданию, но уж что есть. Добавлял антуража и закат, окрасивший часть стен и крышу в невероятный малиновый цвет.