Книга Золото мертвых - Андрей Васильев

– Куда уж хуже? – опешил я. – Смертная вражда!

– Есть куда хуже, – заверил меня оперативник. – Смерть тела неприятна, но смерть или рабство души куда хлеще. Ладно, это все отвлеченные разговоры. Валер, повторю вопрос – на кой тебе эта побрякушка? Я просто понять хочу, это для меня важно.

Я помолчал с минутку, а после взял да и рассказал ему все. И про коп в старой деревне, и про лес, и про Великого Полоза, и про то, какой урок тот мне задал. Собственно – а что тут такого? Невелик секрет, на самом деле.

– Теперь понятно, – кивнул оперативник. – Что-то подобное я предполагал с самого начала, а у Ростогцева в этом убедился окончательно. Ну а с чего бы молодому парню побрякушки старые под себя грести? Не тянешь ты никак на коллекционера или собирателя древностей. А теперь ясность появилась, обоснованность поступков. Великий Полоз, значит? Давно о нем не слышал.

– Очень умирать по осени не хочется, – произнес я. – Потому кровь из носу надо эту подвеску из могилы изъять, причем относительно законным путем.

– Молодец, кстати, что сам на могилу с лопатой не поперся, – похвалил меня оперативник. – Или местную бичеву для этой акции не нанял. Хозяева кладбищ славятся не только своим скверным характером, но и редкостной мстительностью. А тут еще и место старое, что совсем уж паршиво.

– Если не секрет?

– Чем старее погост, тем сильнее его Хозяин. Чем сильнее Хозяин, тем непомернее его эго. То есть они очень сильно любят себя и не любят всех остальных. Нет, в переговоры вступают, если правильно себя подать, но навстречу идут только тогда, когда видят в этом какую-то выгоду. Ну или если их к тому обязывают определенные обстоятельства. Н-да… Чуть бы раньше тебе этим делом озаботиться, приятель? Обитал тут у нас один молодой да ранний ведьмак, с ним можно было договориться. Он еще на сторону Ночи целиком не перешел, людское в нем перевешивало ведьмачье, может, и помог бы тебе по доброте душевной, подкрепленной хорошим гонораром.

– Смолин? – уточнил я. – Александр? Да, мне Стелла про него рассказывала. Но он, насколько я понял, уехал невесть куда, потому чего о нем говорить?

– Это да, – согласился Михеев.

– Значит – нет? – подытожил я. – Верно мной все понято?

– Не гони коней, – посоветовал мне Павел и встал из-за стола. – Закажи лучше кофе. И мне еще пару пирожных «шу» попроси принести. Я их очень люблю.

Звонить руководству пошел. Михеев, собственно, это и не скрывал, доставая на ходу смартфон. Разумно, я на его месте поступил бы так же.

Отсутствовал он недолго, буквально пару минут, я за это время заказать кофе и десерт только и успел.

– Знаешь, Хранитель, я вокруг да около ходить не люблю, – усевшись на свое место, сообщил мне Михеев. – Нифонтов – тот бы непременно закрутил вокруг тебя какую-нибудь интригу с далеко идущими и даже ему самому не до конца понятными целями.

– Нифонтов? – уточнил я.

– Коллега мой, – пояснил Павел. – Не знаю, откуда у него взялась эта страсть к ловле рыбы в мутной воде, изначально такого в нем не наблюдалось. Попомни мои слова, приятель – он еще мной покомандовать успеет, не иначе как со временем в руководители отдела выбьется. С подобными закидонами только в начальство идти.

– Не вижу на твоем лице печали, – отметил я.

– Так ее и нет, – хмыкнул оперативник. – Я нахожусь на своем месте, мне другого не надо. Вот от прибавки оклада я бы не отказался, это да, что же до мягкого кресла и таблички на двери…. Мне по душе свобода, а не совещания в главке и груды отчетов. Но не это главное. Я – не Колька, я сразу тебе все прямо скажу, а дальше будем решать, как и что. Идет?

– Только «за», – поднял, как в школе перед ответом, руку я. – Излагай.

– В начале нашей беседы было упомянуто то, что я служитель закона. – Павел снова взял со стола перстень и глянул на меня сквозь его дужку.

– Было, – подтвердил я. – И?

– И это на самом деле так. – Оперативник подбросил перстень на ладони, а после убрал его в карман джинсов. – Я служу вышеупомянутому закону, как и тысячи других сотрудников правоохранительной системы Российской Федерации. Людскому закону, отмечу особо. Но с одной разницей – наравне с этим я и мои коллеги из Отдела чтим и другой закон, тот, что носит условное название Покон. Такова уж специфика нашей службы, Валера. Да, мы защищаем и охраняем людей от существ, живущих в Ночи, но иногда вектор меняется. Иногда люди являются злом большим, чем те, кто к человеческой расе не относится. А закон при этом все равно остается законом, как бы он ни назывался. Главное – чтобы не пострадали безвинные и были наказаны виновные, остальное – частности.

– Принципиальность сотрудников Отдела вызывает у меня восхищение, – поторопил его я. – И все же – ближе к делу.

– Ты хороший парень, Валера, – произнес Михеев. – Нет в тебе изначального зла и жадности, что при твоем новом статусе достаточно серьезное достоинство. Мы, что таить, думали, что первым делом ты начнешь золото на пару с артефактами копать со страшной силой и ими торговать, ибо слаб человек и корыстолюбив. Но нет, ничего такого за тобой замечено не было. Похоже, ты берешь только то, что твое по праву или само идет в руки. Ну а что двух остолопов Шлюндта призраку скормил – это в чистом виде самозащита была.

– О как, – слегка ошарашенно произнес я. – Вы в курсе?

Интересно – откуда? Или он сейчас меня «на попа» взял, а я, дурак, и раскололся?

– Само собой, – фыркнул оперативник. – Все тот же Колька сразу сказал, что это твоих рук дело, вопрос был только в том, как и за что ты их убил. От этого зависело, что с тобой дальше делать. Мы проверили, всё в рамках правил, потому дальше крутить эту тему не стали. Самозащита же. Ну а что до суда и всего такого прочего… Я же говорю – для нас важнее торжество справедливости в ее чистом виде, чем никому не нужные формальности. Да и потом – сомневаюсь, что хоть один суд примет к рассмотрению дело об убийстве двух граждан путем умерщвления оных руками призрачной твари, сторожащей сокровища. Кстати, в твою пользу говорит и тот факт, что сами сокровища остались на месте.

Нет, не «на попа». Сдается мне, лесовик язык развязал и все как было выложил.

– Да и у князя ты тогда себя вел достойно. По-хамски, но достойно. Хотя, ради правды, я тоже с этими паршивцами особо никогда не церемонюсь, даже тогда, когда перевес сил не в мою пользу. Не люблю я их. Скользкая публика. Гули уж на что мразота, а и то получше этих расфуфыренных типов будут. Правда, я до сегодняшнего дня понять не мог, зачем ты все-таки с ними контракт заключил. Ты же молчишь, как партизан на допросе, все в тайны играешь. А скажи ты мне с самого начала, что к чему, может, и карта бы по-другому легла.

– Не люблю откровенничать без нужды с кем-либо вообще, – признался я. – Нет у меня такой привычки.

– Может, оно и правильно. – Павел одобрительно глянул на официанта, поставившего перед нами по большой чашке кофе и крутящуюся трехступенчатую вазочку с пирожными. – Ого! А мы не лопнем?