Книга Айн Рэнд - Михаил Кизилов

Тем временем с фильмом по сценарию Айн Рэнд всё шло совсем не так, как она хотела. Поначалу множество выдающихся звезд Голливуда хотели получить роли Рорка и Доминик — настолько привлекательными оказались персонажи. В конце концов, на роль Говарда Рорка был взят знаменитый Гари Купер. «Он похож на Фрэнка», — восторженно повторяла обожавшая Купера Айн Рэнд. Ее энтузиазм по поводу Купера не очень понятен: актер, при всей его известности и обаянии, был откровенно стар для этой роли: во время съемок ему было уже под пятьдесят, в то время как Говарду Рорку в самом начале фильма — 22 года!

Тучи начали сгущаться после назначения режиссером ленты Кинга Видора, которого сама Айн считала «наихудшей кандидатурой для “Источника”». Проблемы возникли также и с поиском исполнительницы роли Доминик. Автор хотела, чтобы ее сыграла Грета Гарбо. К ее неудовольствию, на роль взяли тогда не слишком известную Патрицию Нил. Самое удивительное, что не любимый писательницей режиссер, по-видимому, настолько преклонялся перед Айн Рэнд, что приглашал ее на съемки, чтобы она объясняла актерам психологию их персонажей! Увы, это не слишком утешало писательницу, которую постоянно заставляли вносить поправки в сценарий и урезать отдельные, принципиальные для нее, диалоги и монологи. В особенности тяжело ей далось сокращение финальной речи Говарда Рорка на суде. Дошло до того, что необходимость сокращения речи и исключения из нее моментов, где Рорк выражал свою концепцию индивидуализма и эгоизма, ей разъяснял специально приглашенный для этого католический священник.

Несмотря на то что большинство сцен всё же удалось отстоять, Айн осталась крайне недовольна картиной:

«Люди, которые занимались фильмом, были недостойны этого задания… Я завершила свои связи с Голливудом. Там больше не было ничего для меня».

Тем не менее фильм пользовался успехом.

Во время работы над картиной Фрэнку приходилось ежедневно возить Айн в Голливуд и назад на ранчо. Его жизнь окончательно стала приложением к жизни супруги; по вечерам, вернувшись домой, он был вынужден выслушивать ее гневные филиппики в адрес голливудских интриганов и наблюдать, как она впадает в ярость из-за чьего-то несогласия с ее мнением. Он с ней не спорил, однако уже тогда друзья стали замечать у него приступы недовольства женой. Позднее эти внезапные и не всегда объяснимые вспышки будут становиться всё более частыми. По мере того как физическая близость становилась для супругов О’Коннор менее значимой, всё более отчетливо проступала разница в их характерах.

Глава седьмая
РАСПРАВЛЯЯ ПЛЕЧИ АТЛАНТУ

«Забастовка»

В декабре 1943 года, вскоре после приезда четы О’Коннор в Голливуд, состоялся телефонный разговор Айн Рэнд с Изабель Паттерсон, во время которого ей в голову пришла идея написать новый роман. Пэт советовала писать не художественную, а философскую книгу, в которой можно было бы высказать свою жизненную позицию. Айн отказывалась, говоря: «А что, если я забастую? А что, если все творческие умы мира объявят забастовку?» Замолчав на секунду, она продолжила: «Из этого получился бы хороший роман».

После окончания телефонного разговора Фрэнк заметил: «Из этого действительно получился бы хороший роман». Айн обернулась и внимательно посмотрела на него широко раскрытыми глазами, возвращаясь памятью к сочиненной ею давным-давно, в детстве, истории о прекрасной женщине, уведшей в Америку всех интеллектуалов из коллективистского стада, в которое превратилось население Европы. Они взволнованно проговорили об этом всю ночь; к утру Айн решила, что «забастовка умов» будет основной темой ее будущего романа.

Работая над сценариями для продюсера Хэла Уоллиса, каждую свободную минуту Айн посвящала новому роману. После выхода на экран картины «Источник» она, окончательно разочарованная в Голливуде, решила досрочно, через три года, расторгнуть пятилетний контракт с Уоллисом. Невыполнение контрактных обязательств обошлось ей в астрономическую по тогдашним временам сумму — 70 тысяч долларов. Однако в тот момент ее финансовое положение было столь стабильно, что она решила пойти на эту трату, невзирая ни на что.

Прежде чем приступать к написанию текста, она проделала серьезную подготовительную работу — изучила технические аспекты описываемых в книге событий. Сюжетная канва романа плелась на фоне металлургического производства и железных дорог; Айн пришлось погрузиться в мир железнодорожных составов, машинистов и заводчиков.

Несколько отвлекаясь, скажем, что есть все основания говорить об Айн Рэнд как о писателе-фантасте. Сколько ее героев делают научные изобретения! Так, Равенство 7-2521 из «Гимна» «открывает» электричество; Стив Инглвуд из пьесы «Подумай дважды» (1939), опубликованной только после смерти писательницы, придумывает машину, способную улавливать и перерабатывать космические лучи; Джон Голт из «Атланта…» изобретает уникальный мотор, а Хэнк Риарден создает новый суперпрочный и суперлегкий металл, названный его именем. В раннем романе писательницы, еще советского периода, от которого сохранился только синопсис, действие происходит в самолете, попавшем в космос.

Работа над романом шла тяжело и медленно: Айн, как обычно, тщательно продумывала каждую фразу, каждое слово, так что порой за целый день удавалось написать один-два абзаца.

В 1949 году, во время интенсивной работы над «Атлантом…», Айн согласилась встретиться с одним из поклонников ее творчества. Этой встрече суждено было сыграть важнейшую роль и в жизни писательницы, и в формировании объективистского движения.

Судьбоносная встреча

Испытав несколько неприятных моментов при общении со своими почитателями, Айн Рэнд старалась по возможности избегать личных встреч с ними. Летом 1949 года она получила письмо от молодого человека Натана Блюменталя (1930–2014) с интересными вопросами и наблюдениями, касавшимися романов «Мы живые» и «Источник». Письмо осталось без ответа — у популярной писательницы попросту не было времени отвечать на многие тысячи посланий поклонников ее творчества.

Однако Натан не сдался и послал ей еще одно письмо, с новыми вопросами. 2 декабря писательница написала ответ и вскоре получила от любознательного юноши третье письмо — опять с вопросами. Его письма настолько заинтересовали новоиспеченную знаменитость, что 12 января 1950 года она в ответном послании попросила адресата указать номер своего телефона, а получив его, в феврале позвонила Натану и пригласила его в гости.

Перед этим она долго колебалась. Несколько предыдущих контактов с поклонниками оказались не самыми приятными. Если бы она отказалась от встречи, судьба многих людей пошла бы по совсем другому пути… Но встреча произошла. Сразу же после нее Натан помчался к своей подруге Барбаре Вайдман (как и он, уроженке Канады) и взволнованно рассказал ей, как они провели всю ночь в жарких дискуссиях о религии, роли разума и рационализма, капитализма и социализма и многом другом.

(Забегая вперед, скажем, что вскоре они сменят имена: Натан Блюменталь будет зваться Натаниэлем Брэйденом; Барбара Вайдман, выйдя за него замуж, станет Барбарой Брэнден. Именно под этими именами парочка войдет в историю объективистского движения.)