Книга Калейдоскоп - Даниэла Стил

Она хотела сказать, что не увлекается тем видом спорта, чтоон, но решила не открывать ящик Пандоры и не создавать еще больших проблем.Вместо этого ласково коснулась его руки:

— Анри, пожалуйста…

Однако супруг не проявил желания смягчиться.

— Ты меня сегодня опозорила!

— Прости. У меня ужасно болела голова.

Анри больше не проронил ни слова.

Когда они приехали в свой особняк на авеню Фош, он вежливооткрыл Александре входную дверь, а потом ушел к себе в комнаты и там заперся.

Глава 22

На следующее утро, как только Анри уехал на работу,Александра позвонила в отель «Бристоль».

Когда она представлялась Джону Чепмену, рука с трубкой у неедрожала, а голос срывался. Александра ужасно волновалась и не в силах быласправиться с собой.

«Если бы Анри знал, что я делаю или что мне рассказаламама, — думала она, — он бы, наверное, подал на развод».

— Вы говорили с вашей матерью? У Чепмена был спокойный,располагающий к себе голос, беседовать с ним оказалось легко.

— Да, вчера… Я… Я ничего не помнила…

Но Чепмен, похоже, не осуждал ее за это.

— Может, так для вас было легче — обо всемзабыть?.. — Он сделал небольшую паузу и мягко спросил:

— Мы не могли бы сегодня встретиться?.. Э-э… Извините,я не знаю вашей фамилии по мужу, мне известна только фамилия вашей матери.

Тон у него был очень деликатный. Чепмен производилвпечатление хорошо воспитанного и образованного человека. Сначала Александраопасалась, что это будет один из тех наглых сыщиков, которых показывают вовторосортных детективных фильмах, и это тоже усиливало ее нервозность.

— Де Мориньи. Александра де Мориньи.

Она не стала называть титула. Это казалось неважным.

— Спасибо. Я надеялся, что мы с вами встретимся. Может,прямо сейчас, в первой половине дня? Я хотел бы показать материалы, которымирасполагаю. Возможно, вы пожелаете что-то дополнить или… во всяком случае, выимеете право знать все, чем я располагаю.

— Большое спасибо. Мы могли бы встретиться у вас вгостинице…

Александра взглянула на настольные часы и быстро прикинула:надо искупаться, одеться, дать указания прислуге. К ужину Анри ждет гостей.

— В одиннадцать. Вам это подойдет?

— Конечно…

«Если повезет, — подумал Джон, — я успею на ночнойрейс в Нью-Йорк».

Его ждало много работы. Он не намерен был бесконечнопрохлаждаться в Париже.

— Я встречу вас в вестибюле. Мой рост шесть футов два дюйма,волосы светлые, с косым пробором. На мне будут твидовый пиджак, голубая рубашкаи серые брюки.

Александра улыбнулась. Такое описание больше соответствоваловнешности студента, чем частного детектива.

Тут она спохватилась, что Чепмен не знает, как она выглядит.

— У меня тоже светлые волосы. Рост — метр шестьдесят… —И рассмеялась:

— Извините. Я всегда забываю, сколько это в английскихединицах. Кажется, пять футов пять дюймов. Я буду в сером костюме.

Александра имела в виду серый шелковый костюм, который онаобычно надевала с розовой шелковой блузкой и розовым шарфом от Гермеса. Ушиукрасили изысканные клипсы фирмы «Булгари».

Смущенная и взволнованная, она вошла в вестибюль «Бристоля».Ей казалось, что сердцебиение заглушает стук каблучков по мраморному полу.Оглядев вестибюль и не заметив соответствующего описанию мужчины, она хотелауже подойти к администратору, чтобы дать объявление по громкоговорителю, каквдруг увидела его, спокойно сидящего в кресле с газетой «Геральд трибюн» вруке.

Джон Чепмен встал и направился к Александре с улыбкой, откоторой у нее потеплело на сердце. У него было открытое лицо и добрые глаза,его внешность сразу же располагала к себе.

Александра чинно пожала ему руку, стараясь не смотреть накейс, который Джон держал в другой руке, — она знала, что там кроютсятайны ее прошлого и прошлого ее сестер.

— Простите за опоздание… — Александра говорила едваслышно, и Джон легко догадался, что она очень взволнована. — Я вела машинусама и никак не могла найти, куда припарковаться. В конце концов я простооставила ее на попечение швейцара.

Джон кивнул, и они сели на два стоявших в углу кресла,обитых красным бархатом.

— Что вы желаете? Спиртное, кофе?

Но Александра покачала головой — ее снедало нетерпение, иона сейчас не могла думать ни о чем другом, кроме как о содержимом егопортфеля.

— Спасибо, ничего не надо.

Джон достал из кейса папку, ставшую гораздо толще, чемвначале. Теперь в ней были сведения о жизни Хилари, а скоро будут и материалыоб Александре.

— Вы близки к тому, чтобы найти моих сестер? Оназаглянула ему в глаза.

— Надеюсь, да. След Хилари затерялся в Нью-Йоркепримерно двадцать лет назад, после того, как она посетила Артура Паттерсона.Она была в ярости, когда узнала, что ему неизвестно, где находитесь вы и вашамладшая сестра. Полагаю, что Хилари пыталась сама вас найти, но, очевидно, несмогла. Во всяком случае, она возложила на Паттерсона ответственность за распадвашей семьи и, вероятно, ненавидит его. Что, впрочем, неудивительно, учитываяобстоятельства ее жизни в детстве и юности. Я еще не знаю, что произошло сМеган, но, во всяком случае, в сравнении с вами Хилари постигла незавиднаяучасть.

Он рассказал ей то, что знал. Александра слушала его сослезами на глазах, думая, что для любого человека такие испытания были бытяжелы. Она пробовала представить своих собственных девочек в подобной ситуациии содрогалась от одной лишь мысли об этом. Неудивительно, что Хилари проникласьгоречью. Она — отвергнутая, беззащитная, всеми забытая — имела на это полноеправо.

— По моим данным, вернувшись в Нью-Йорк, Хиларинавестила Паттерсона, и больше ничего о ней не известно. Но по моему поручениюна этой неделе проводятся интенсивные поиски, и, думаю, когда вернусь, о Хиларибудет свежая информация. Один раз я уже решил, что нашел ее, но это оказалосьошибкой… — Джон подразумевал женщину из Си-би-эй. — В следующий раз она неповторится.

— Боже мой, какая жуткая жизнь выпала на ее долю!Александра вытерла слезы и постаралась взять себя в руки. Джон дал ей папку,чтобы она сама посмотрела все материалы. Читать такое было невыносимо. Онанаконец с горестным выражением подняла на него глаза:

— Как Хилари сумела все это выдержать?.. — Подумаво своей жизни в сравнении с жизнью сестры, Александра ощутила острое чувствовины. — Почему так случилось?