Книга Наивная смерть - Нора Робертс

– Только не надо делать из меня идиотку. Я же не слепая. Я вижу. Я кое-что знаю. И не смей подшучивать надо мной по этому поводу. Ты смотрел на нее. И на секунду, в тот первый миг, когда ты снова ее увидел, ты отдал ей то, что должно принадлежать мне.

– Ты ошибаешься.

– Нет, не ошибаюсь! – Ева вскочила, теперь они смотрели друг другу прямо в глаза. – Я опытный наблюдатель, и я знаю твое лицо, знаю твои глаза. Я знаю, что видела.

– И твоя полицейская подготовка подсказывает тебе, что я взглянул на нее – сама же говоришь, что это длилось всего секунду! – и это достаточная причина, чтобы вызвать у тебя безумный приступ ревности?

– Это не ревность. Хотела бы я, чтобы это была просто ревность. Хотела бы я, чтобы все было так глупо, так примитивно и определенно. Но это не ревность. Это страх. – Ева рухнула обратно в кресло. В ее голосе послышались слезы. – Это страх.

Это его остановило, заставило выпрямиться.

– Неужели ты действительно в это веришь? Что я мог отказаться от того, что у нас есть? От того, что мы есть? Что я мог променять тебя на нее? Хоть на миг, хоть мысленно? Неужели я тебе не говорил, неужели не доказал, что ты для меня – все?

Ева отчаянно старалась успокоиться, найти нужные слова.

– Она не такая, как другие. Между вами есть связь, и это важно. Ты это знаешь, и я это знаю. А хуже всего то, что она это знает. У вас есть своя история. Это же видно. Это настолько очевидно, что, когда я сегодня пришла на работу, люди смотрели на меня с жалостью. Через свой собственный «загон» к своему кабинету я шла, как сквозь строй. Мне было стыдно.

– А как насчет связи между нами, Ева? Между тобой и мной? Как насчет нашей истории?

Ее глаза были полны слез. Она никогда не пользовалась слезами, как другие женщины. Он это знал.

Вот и сейчас она пыталась подавить, сдержать слезы. И от этого ему стало еще хуже.

Рорк отошел к окну и слепо уставился в пустоту. Значит, им не суждено выплеснуть свои чувства, крича друг на друга. Было бы здорово просто накричаться всласть и обо всем забыть. Но этого не будет. Он только теперь это понял. Им придется пробираться через все это, копаться в мелочах. А там видно будет.

– Тебе непременно нужно знать, что было, как было и как обстоят дела сейчас?

– Я знаю…

– Тебе только кажется, что ты знаешь, – перебил ее Рорк. – Может быть, ты не совсем не права, но и не совсем права. Ну как? Хочешь услышать?

– Нет. – Бог свидетель, ей не хотелось ничего слушать. – Но мне это необходимо.

– Ну что ж, я тебе скажу. Мне было тогда двадцать три года, и, так получилось, что я тогда жил и работал в Барселоне. К тому времени я был уже преуспевающим бизнесменом, и в игре мне тоже сопутствовал успех. Мне всегда нравилось сидеть верхом на заборе – заниматься и легальным, и нелегальным бизнесом. Свет и тень, если можно так сказать. Такая вот любопытная смесь.

Рорк помолчал, потом снова заговорил:

– Именно там, в Барселоне, наши с ней пути пересеклись. Мы охотились на одну и ту же дичь.

Глядя в темное окно, Рорк словно увидел заново все то, что было тогда. Шумный клуб, мигающие огоньки. В сентябре в Барселоне было жарко и душно. Музыка пульсировала в крови.

– Я наблюдал за объектом, и тут вошла она. В красном платье. Вошла как королева. Бросила взгляд на меня и двинулась к моему объекту. Минуты не прошло, как он уже предложил угостить ее выпивкой. Она была хороша. Я едва успел заметить, как она свистнула у него кодовый ключ. – Рорк отвернулся от окна. – Речь шла о рубинах, понимаешь? О кроваво-красных рубинах. Главный экспонат в галерее. Требовались три кодовых ключа. Два из них у меня уже имелись. Она украла у него ключ, смылась в туалет и сделала копию. Потом вернулась и сунула ключ обратно ему в карман. Он так ничего и не заметил. Ситуация зашла в тупик: теперь ни она, ни я не могли достать проклятые камешки. Я здорово разозлился.

– Не сомневаюсь, – кивнула Ева.

– Я ждал, что она сама придет ко мне. Что она и сделала на следующий день. Мы провернули дело вместе, да так и не расстались. На какое-то время. Она была молода. Юная, страстная и бесстрашная. Нам обоим нравился быстрый темп, мы путешествовали налегке. Оседлали гребень волны, можно сказать.

– Ты любил ее?

Рорк прошел в кухню, чтобы налить им обоим по бокалу вина.

– Мне так казалось. Она была капризна, непредсказуема. Не давала мне ни минуты покоя. Мой легальный бизнес казался ей скучным. – Рорк поставил бокал с вином на стол перед Евой. – У нее в голове не укладывалось, зачем мне это нужно. Из-за чего я бьюсь. А я не мог ей объяснить. Она понимала только игру, жаждала денег, жаждала блеска. Она не понимала, что это такое – подняться с самого дна. Сама-то она была из приличной семьи, из хорошего дома. Ей хотелось взять побольше. Потом переехать куда-то еще и взять еще больше.

– А чего хотелось тебе?

– Ее, разумеется. – Рорк нахмурился. – Я не хочу, чтобы это причиняло тебе боль.

– Не причиняет.

– Мне тоже хотелось большего. По другим причинам, конечно, но мне тоже хотелось сорвать банк. – Рорк заглянул в свой бокал. – Мне хотелось респектабельности. Мне нужно было влияние. Щиты, стены, оружие – защита, гарантия того, что я никогда больше не вернусь на дно. Ты понимаешь?

– Да, я понимаю.

– А вот она не понимала. Не могла понять. Полагаю, это можно назвать дефектом алмаза. – «Порок», – подумал Рорк. Он видел это уже тогда. – И все-таки этот алмаз сиял так ярко, что мы вместе работали, вместе играли, оставались вместе. И так продолжалось вплоть до того случая в Ницце. У объекта была чрезвычайно богатая коллекция картин. Среди прочих там были два Ренуара. Мы хотели взять именно Ренуаров, у нас уже был на них покупатель. Мы потратили на подготовку несколько недель. Мэгги проникла внутрь: соблазнила объект.

Ева вскинула руку, чтобы его остановить.

– Она с ним спала? И тебя это не смущало? Ты знал, что она с другим парнем, и ничего?

– Это была работа, а он был гораздо старше ее. И не забывай о Ренуарах. Они того стоили.

– Она не была твоей, – прошептала Ева, и какой-то узел у нее внутри развязался. – И ты никогда не считал ее своей.

– Ты так думаешь?

– Да.

– Ты не совсем права, – повторил Рорк и присел на краешек ее стола. – Я испытывал к ней смешанные чувства. Я думал, что и она питает чувства ко мне. Я думал, из-за этих чувств, из-за того, что мы с ней оседлали волну, я могу ей доверять. И в этом я был совершенно неправ.

Он выпил вина, и Ева видела, что он вспоминает.

– Вечером накануне дела она не вернулась на виллу, где мы вместе жили. Потом до меня дошли слухи, что она сбежала с объектом, променяла меня на него. Мало того, если бы я пошел на дело, как было условлено, на месте меня поджидали бы жандармы.