Книга Плоть и кровь [= Улыбка смерти ] - Нора Робертс

— Зачем?

— Это был еще один опыт. А кроме того… Перли слишком рьяно выступал против воздействия на подсознание. Электронные игры обожал, что, я думаю, вы уже успели выяснить, но все время настаивал на ограничениях. Он выступал против порнографии, требовал запретить эротические игры для двоих, возмущался рекламой, использующей воздействие на подсознание, и все такое прочее. Короче говоря, я назначила его жертвенным тельцом.

— Как вы раздобыли данные по его мозгу?

— Уильям постарался. Он ведь очень умен. На это у него ушло несколько недель, но он сумел проникнуть в засекреченные сети. Так же, как ему удалось залезть в компьютеры департамента полиции.

— И оттуда вы получили данные о моем мозге?

— Естественно. Ну а потом заслал туда вирус. Чтобы отдел электроники знал, чем себя занять. Впрочем, это была только шутка. У Уильяма такое доброе сердце, он бы страшно расстроился, узнав, что принимал участие в принуждении людей к самоубийству.

— Но, тем не менее, вы его использовали, сделали причастным к этому. Вас это не беспокоит?

— Нет. Уильям сделал все, что от него требовалось, но на его месте мог быть кто-то другой.

— Он же любит вас, неужели вы этого не видите?

— Да ладно вам! — рассмеялась Рианна. — Он щенок. Все мужчины таковы, когда перед ними хорошенькая женщина. Они садятся на задние лапки и бросают на тебя умоляющие взгляды. Это забавно, иногда утомительно, но порой полезно. — Она с любопытством посмотрела на Еву. — Только не говорите мне, что с Рорком вы не чувствуете своего женского превосходства.

— Мы никогда не используем друг друга.

— Значит, вы просто не понимаете свое преимущество. — Рианна нахмурилась и поспешила сменить тему. — Многоуважаемая доктор Мира, очевидно, сочла бы меня социопатом с тенденцией к насилию и тягой к власти. Патологической лгуньей с нездоровым, даже опасным интересом к смерти.

Ева выдержала паузу.

— А вы бы согласились с этим диагнозом, доктор Отт?

— Конечно. И я с удовольствием объяснила бы ей, почему я такая. Моя мать покончила с собой, когда мне было шесть лет. Отец не смог этого пережить. Он отдал меня дедушке с бабушкой и отправился куда-то залечивать раны. Думаю, это ему так и не удалось. Но я прекрасно помню лицо моей матери после того, как она приняла смертельную дозу снотворного. Она казалась такой красивой и счастливой. Так почему же смерть не может быть увлекательным приключением?

— Попробуйте сами, — предложила Ева, — и вы все поймете.

— Когда-нибудь. Но только после того, как я завершу свои исследования.

— Так, значит, мы все для вас — лабораторные крысы? Лягушки под микроскопом.

— В какой-то мере — да. Единственный, кого мне, пожалуй, жаль, — это Дрю Матиас. Он был юн и талантлив… Я иногда консультировалась с ним, когда мы с Уильямом работали в «Олимпусе». Дрю в меня влюбился, и мы неплохо проводили время. Я была польщена, а Уильям очень терпим к развлечениям на стороне.

— Матиас слишком много знал, поэтому вы послали ему программу и велели повеситься? — догадалась Ева.

— Приблизительно так. В этом, не было бы необходимости, но он не хотел, чтобы наши отношения прекращались. Поэтому Дрю должен был умереть — иначе он когда-нибудь взглянул бы на все трезво и понял бы слишком многое.

— А почему вы заставляли своих жертв обнажаться? Хотели их унизить?

— Нет! — Эта мысль Рианну шокировала. — Вовсе нет. В этом есть своя символика. Нагими мы приходим в этот мир, нагими и уходим. Мы завершаем круг. Дрю умер счастливым. Как и все остальные. Ни страданий, ни боли. Только радость. Я не чудовище, Ева, я ученый.

— Нет, вы чудовище, Рианна. Современное общество сажает таких, как вы, в тюрьму. В тюрьме вы не будете счастливы.

— Этого не случится. За все заплатит Джесс. После моего завтрашнего отчета вы сделаете все, чтобы посадить его. Думаю, вам удастся убедить всех остальных в том, что он принуждал людей к самоубийству, поскольку сами вы будете в этом абсолютно уверены. Ну а когда я буду ставить следующие опыты, то постараюсь, чтобы это происходило вдали от вас. Вас это больше беспокоить не будет.

— Но одного человека вы выбрали поблизости от меня. — Ева почувствовала, что тошнота подступила к горлу. — Зачем вам это понадобилось? Чтобы привлечь мое внимание?

— Отчасти поэтому. Мне хотелось посмотреть, как вы работаете, проверить, действительно ли вы такой прекрасный полицейский. А кроме того, я решила оказать вам маленькую услугу: я знала, что вы терпеть не могли Фицхью. Да и многие считали его высокомерным ослом, человеком неприятным в общении. И знаете, он обожал жестокие игры, поэтому я выбрала для него кровавую смерть. Лично я с ним никогда не встречалась, но иногда натыкалась на него в компьютерной сети.

— У него была семья, — произнесла Ева через силу. — У Перли, Матиаса и Сериз Деван тоже.

— Да ладно вам! Жизнь продолжается, — махнула рукой Рианна. — Все устроится. Такова человеческая природа. А что касается Сериз, то в ней материнства было не больше, чем в дворовой кошке. Она была такая самоуверенная. Это меня просто бесило! Можете считать, что я выбрала ее следующей жертвой из чувства личной неприязни. Забавно было смотреть, как она умирала. Какая улыбка! Они все улыбались. Это была моя маленькая шутка и мой им прощальный подарок. Ведь смерть — это так увлекательно, так прекрасно, так радостно! Умри — и ты испытаешь истинное наслаждение. Они все умирали с наслаждением.

— Они умирали с застывшими на лицах улыбками и ожогом в мозгу.

— О каком ожоге вы говорите? — нахмурилась Рианна.

Когда же наконец придет помощь? Сколько ей еще надо продержаться?

— Вы не знали об этом? В ваших опытах был один маленький недостаток, Рианна. В лобной доли мозга остается небольшой ожог, который виден при сканировании как затемнение. Если бы не это, едва ли мне удалось бы что-нибудь раскопать.

— Ерунда! — Рианна снова махнула рукой, но видно было, что она задумалась. — Это могло быть вызвано интенсивностью сублиминального воздействия. Оно ведь должно быть очень точно направленным, чтобы преодолеть инстинктивное сопротивление — тот самый инстинкт выживания. Надо будет над этим поработать, отладить. — Во взгляде ее читалось неудовольствие. — Ну, ничего. Уильям с этим справится. Я не люблю недочетов.

— А между тем в вашем исследовании их предостаточно. Чтобы продолжать работу, вам надо постоянно держать под контролем Уильяма. Интересно, сколько раз вы испытывали на нем свое устройство, Рианна? А что, если при повторном воздействии этот ожог увеличивается? Ведь неизвестно, какой вред это может принести.

— Это все можно исправить. — Она рассеянно барабанила пальцами по колену. — Я сделаю ему сканирование мозга. Если ожог у Уильяма есть, я его вылечу.

— У него наверняка есть ожог. — Ева подошла чуть ближе. — Он был у всех. А что, если вам не удастся вылечить Уильяма? По-видимому, тогда его тоже придется убить. Вы не можете рисковать: вдруг этот ожог вызовет непредсказуемое поведение?