Книга Носферату, или Страна Рождества - Джо Хилл

Вик всегда нравилось касаться его лица, и она редко могла сопротивляться этому. Для нее оно являлось таким же притягательным, как мяч для ребенка. Она и была ребенком, когда впервые поцеловала его. Фактически они оба едва перевалили детский возраст.

– Детка, что за херня? Ты говорила, что библиотекарша оказалась вымышленной. Как и твой крытый мост, она существовала только в уме.

– Да. Так я думала в госпитале. Что все воспоминания были воображаемыми. Что это хорошо продуманная история, которую я сочинила, чтобы уберечь себя от правды.

– Но она не может быть воображаемой, – возмутился Луи. – Она приходила к нам в дом. Вейн видел ее. Она оставила папку после себя. Там были статьи, из которых Вейн узнал о Чарли Мэнксе.

Его большое выразительное лицо озарилось отчаянием.

– Дорогая, мне не полагалось говорить тебе о папке.

– Вейн видел ее? Я велела Мэгги забрать папку с собой. Не хотела, чтобы Вейн видел ее.

– Не говори ему, что я сказал тебе.

Луи сжал кулак и постучал им по своему слоновьему колену.

– Почему я такое дерьмо и не могу хранить секреты?

– Ты бесхитростный, Луи. Вот почему я люблю тебя.

Он приподнял голову и бросил на нее удивленный взгляд.

– Это так, ты знаешь, – добавила Вик. – Не твоя вина, что я навалила такую кучу нечистот. И не твоя вина, что я такая колоссальная неумеха.

Луи опустил голову и задумался.

– Ты что, собираешься сказать мне, что я не такая уж и плохая?

– М-м… нет. Я подумал, что каждый мужчина любит горячую девушку с историей ошибок. Возможно, надеется, что она сделает еще одну – с ним.

Вик улыбнулась, склонилась к нему и прикоснулась рукой к его ладони.

– У меня длинная история ошибок, Луи Кармоди, но ты не относишься к их числу. Я чертовски устала жить в моей голове. Коктейли и водка плохи, но оправдания еще хуже. Короче, вот обе версии моей жизни. Теперь ты знаешь их. Осталось добавить одно замечание. В первой версии моей жизни я ходячая беда, потому что мама недодала мне любви, а папа не учил меня запускать бумажных змеев. Ну, и все такое. В другой версии я выпустила в свой мозг сумасшедшую массу…

– Ш-ш-ш. Перестань.

– Я разрушаю ваши с Вейном жизни…

– Прекрати самобичевание.

– Все эти поездки через мост Самого Короткого Пути как-то портили меня. У бытия небезопасная структура, и каждый раз, когда я проходила через нее, она становилась все более изношенной. Крытый мост существует в основном в моей голове. Вряд ли это можно постичь. Я сама не понимала себя. Довольно фрейдовская тема.

– Какой, к черту, Фрейд, если ты говоришь о нем, как о реальном факте, – сказал Луи.

Он вгляделся в ночь, затем сделал медленный глубокий вдох.

– Это так?

Да, – с мучительной настойчивостью подумала Вик.

– Нет, – сказала она. – Мост не может быть реальным. Мне нужно, чтобы было наоборот. Луи, ты помнишь того парня, который застрелил женщину-конгрессмена в Аризоне? Логнера? Он думал, что правительство пытается поработить человечество, контролируя грамматику. Он не сомневался, что это происходит. Доказательств для него хватало. Глядя в окно и видя человека с собакой, он знал, что это шпион – кто-то из ЦРУ, посланный следить за ним. Шизоид все время придумывал вопоминания: встречи с известными людьми, похищения, героические триумфы. Такова природа иллюзии – химия тела дурачит чувство реальности. Возьми, к примеру, ту ночь, когда я сунула все телефоны в духовку и сожгла наш дом? Мне казалось, что я получаю звонки от мертвых детей из Страны Рождества. Я воспринимала их, хотя никто другой не слышал. Я говорила с теми, кого уже не существовало.

– Но, Вик, Мэгги Ли была в твоем доме. Библиотекарша. Ты не воображала ее. Вейн тоже видел эту женщину.

Вик попыталась выдавить из себя улыбку.

– Ладно. Я скажу, как это понимаю. Все проще, чем ты думаешь. Ничего магического тут не будет. У меня были воспоминания о мосте Самого Короткого Пути и о детском велосипеде, которые помогали мне искать потерянные вещи. Только они были не воспоминаниями, а иллюзиями, верно? В госпитале мы проводили групповые сессии – сидели и говорили о наших безумных идеях. Многие пациентки слышали мою историю о Чарли Мэнксе и мосте Самого Короткого Пути. Я думаю, Мэгги Ли была одной из них – коллегой-сумасшедшей. Используя мою фантазию, она построила свою.

– Ты думаешь, что она была другой пациенткой? Она участвовала в твоих групповых сессиях?

– У меня отсутствует память о ней на этих сессиях. Я помню только встречу с Мэгги в маленькой городской библиотеке в Айове. Но так работает иллюзия. Я всегда что-то «вспоминаю».

Подняв пальцы, она изобразила воображаемые кавычки в воздухе, указывая на каверзную природу таких воспоминаний.

– Эти впечатления приходят ко мне маленькими главами безумной истории, которую я написала в своем воображении. Но ничего правдивого там не существует. Все эти куски придуманы мной. Их создает мое воображение, и в тот миг, когда они приходят, какая-то часть меня решает принимать их как факт. Мэгги Ли сказала мне, что я встречала ее, когда была ребенком, и моя иллюзия тут же создала историю в ответ на ее слова. Я помню аквариум в ее офисе. В нем плавает карп, а вместо камней на дне лежат костяшки «Скраббла». Подумай, как безумно это звучит.

– Я думал, ты принимаешь лекарства. Думал, что ты теперь в порядке.

– Пилюли, которые я глотаю, – это пресс-папье. Они прижимают вниз мои фантазии. Но эти идеи все еще живы, и самые сильные из них проступают наверх. Я чувствую, как они трепещут, пытаясь выскользнуть.

Она встретила его взгляд и продолжила:

– Луи, ты можешь доверять мне. Я буду заботиться о своем здоровье. Не только ради себя и Вейна. Я в порядке.

Вик не стала говорить, что абилифай закончился у нее неделю назад, а последние несколько таблеток ей пришлось растягивать почти месяц. Она не хотела тревожить его больше, чем требовалось, и кроме того, планировала пополнить запас лекарства на следующее утро.

– Скажу тебе одно. Я не помню, что встречалась с Мэгги Ли в психиатрическом госпитале, но понимаю причины этого. Они давали мне тогда наркотики. Я могла бы встретить там Барака Обаму и не запомнить нашей беседы. А Мэгги Ли, благослави ее Господь, она безумная. Я знала это в первый же момент, как увидела ее. Она пропахла лежбищами для бездомных и изрезала себе руки, пока защищала свой мусор или жгла себя сигаретами. Хотя возможны оба варианта. Да, оба варианта.

Луи сидел рядом с ней и, склонив голову, хмурился своим мыслям.

– Что, если она вернется? Вейн поверил газетным статьям.

– Завтра мы поедем в Нью-Гэмпшир. Она нас там не найдет.

– Можешь подумать о Колорадо. Тебе не придется оставаться со мной. Мы будем жить раздельно. Я ничего не прошу. Найдем тебе место, где ты будешь работать над «Поисковым Движком». Мальчик сможет проводить дни со мной, а ночи – с тобой. Знаешь, у нас в Колорадо имеются деревья и вода.