Книга Тайны полуночной академии - Дана Данберг

Он сделал шаг вперед, потянулся к моим волосам, но в последний момент отдернул руку. Потом молча вышел за дверь.

Глава 27.

Как ни странно, лечение оказалось довольно эффективным, и целители меня выпустили уже на следующий день. Нет, если бы я так не рвалась на волю, подержали бы еще дня два-три, но я же сама хотела, так что обязали приходить раз в день на перевязки, и отправили эту сумасшедшую восвояси.

Не сказать, что было так уж хорошо, но не хотелось, чтобы меня сняли с дела. Сражаться с преступниками я сейчас, конечно, не могу, но проанализировать какие-то материалы ― вполне.

Собственно, не давали покоя мне несколько важных вопросов. Первый и самый главный: где сообщники? Хоть Кан и сказал, что их было двое, вот только я в этом сильно сомневаюсь.

Слишком как-то все гладко и с похищениями получается, и с жертвами. А потом, Кан хоть и нарцисс, но не дурак, совсем не тот тип психопата, который отпускает живые улики, чтобы позлить полицию. А ведьмаки, второй-то наш преступник ― ведьмак, вообще не склонны страдать идиотизмом. Хотя, кто знает, ведь этот вопрос нашему огневику недоделанному задать так и не успели.

И еще, как он умудрился самоубиться гарротой? Вот прямо чувствую я, что ему помогли.

Второй вопрос, требующий обсуждения и тщательного осмысления ― предатель в рядах Ши. Конечно, это дело Гарольда, но и самой не стоит упускать ситуацию из виду, а то как бы по голове не тюкнули в темном углу и не посадили в клетку маленьких вампирчиков рожать.

До сих пор не могу смириться с мыслью, что у меня может быть нормальная семья. Но сейчас думать ни о самом этом факте, ни о последствиях для моей дальнейшей свободы, а уж что Ши попытаются выдать меня замуж ― бесспорно, я не могу и не хочу. В конце концов, мы еще не распутали этот клубок. Так что, все потом!

Да и со мной лично тоже не все ясно. Я, конечно, не буду это примешивать к расследованию ― сама все выясню, но очень уж мне стало интересно, кто меня отдал за карточные долги и избивал. В общем, если это окажется правдой, я… А что, собственно, я? Не знаю, посмотрим, может даже удастся получить какую-то компенсацию. Убивать-то я его точно не буду, еще не хватало из-за этой уже заплесневелой истории на костер взойти.

Только подумала об огне, как рука заныла сильнее.

Что-то еще вертелось у меня в голове по поводу всей этой ситуации, но я никак не могла ухватить мысль и чем больше думала, тем быстрее она ускользала. Ладно, потом вспомню.

Надо бы еще попытаться найти хоть кого-нибудь из похищенных ранее, но, сдается мне, это почти нереально. Хотя, может, и нет. Вампиршу-то скрыть легко, запереть в каземате каком-нибудь и дело с концом, а вот дети… детей так легко не спрятать, их же надо учить и во взрослом виде они не могут появиться из ниоткуда.

Собственно, именно эти соображения я и выложила почетному собранию в лице Катла и Даркнелла, заседавшему в нашем кабинете. К счастью, любимого начальника среди них не было, тот бы меня слушать не стал.

― Вайлет, ты что здесь делаешь?! ― о, Стэн первый успел с нотациями, пока декан глазами хлопал.

― Уж кому-кому, а не тебе об этом спрашивать, ― фыркнула я, вспомнив его пришествие на работу после поединка с гулем. Потом повернулась к Даркнеллу, уважительно поклонилась: ― Милорд.

― Нет, Стэнтон, я думаю, это хорошо, что Вайлет тут, ― задумчиво пробормотал декан. Правда?! Это он серьезно сейчас? И почему мне это не нравится?

― А ведь вы правы, Эдвард, абсолютно правы, ― кивнул напарник.

Сговорились, точно, сговорились. И сейчас будут меня морально уничтожать.

― Вайлет, ― таким елейным голосом практически пропел декан, что я даже шарахнулась, ― видишь вон ту стопочку?

Я посмотрела на край стола, где громоздилась вовсе не одна “стопочка”, а четыре огромные в метр высотой стопки картонных папок.

― Это личные дела сотрудников и преподавателей Академии. Изучи их, ― продолжил Даркнелл, игнорируя мой осоловело-возмущенный взгляд. ― Возможно, именно там мы что-то найдем.

― Но, милорд, вы же сами говорили, что не позволите мне изучать биографии преподавателей!

― Это было до твоего ранения, ― отрезал он.

― Шир, работай, если хочешь помочь, а не отнимать время, ― милашка-Стэн тоже не смог остаться в стороне.

То есть, вот эти вот два… почтенных члена общества просто скинули на раненную меня свою работу, я правильно понимаю?

― А вы что будете делать?

― Тоннели исследовать, разумеется, ― я скептически посмотрела на хромающего Стэна, но его так просто не смутишь.

― В Академию мы поедем, будем всех подряд допрашивать, ― ответил Даркнелл.

― А вы так подозреваемого не спугнете?

― Какого подозреваемого, Вайлет? У нас ни одной штуки нет, но, надеюсь, ты нам хоть какого-нибудь найдешь.

― А если серьезно? ― я нахмурилась, понимая, что они издеваются.

― Ой, зануда! ― напарник встал, оперся на палку и тут же скривился от боли. ― Да мы вчера только и делали, что собирали улики. Ну, кроме милорда Даркнелла, который сидел все это время у твоей постели. А сейчас нам нужно банально изучить то, что мы собрали.

― И почему мне с вами нельзя?

― Потому что ты наказана, ― отчеканил декан. ― Нужно уточнять ― за что именно?

Уточнять было не нужно. И так понятно, что я и из лекарни раньше времени сбежала, и вообще туда бы не попала, если бы действовала по инструкции. Поставила, возможно, под угрозу всю операцию из-за дурацкой интуиции.

― Так что сиди ― изучай, ― хохотнул Стэн.

Ну вот, опять без меня все самое интересное. Наказана, значит? Это понятно. Непонятно, почему великий и ужасный Эдвард Даркнелл сидел у моей постели в лекарне целые сутки.

Ой, что-то у меня мысли скачут! Зато вспомнила еще один неясный момент по поводу преступников, который и вертелся в голове.

― Подождите, я спросить хотела… ― декан и напарник синхронно развернулись уже около двери.

― Шир, ты тянешь время? Может, тебя в лекарню вернуть? ― люблю напарника!

― Я просто хотела узнать, не спрашивали ли вы случайно Кана, зачем они за мной следили.

― Спрашивали, ― Катл нахмурился, ― он сказал, что в слежке за тобой не было необходимости, ты и так все время на виду. И, по его словам, у них физически не было возможности следить, поскольку их всего двое.

― Ты в это веришь?