Книга Восстание Персеполиса - Джеймс Кори

Спустя двадцать минут поступило более резкое изображение «Бури» с временной меткой, указывающей, что это было сразу после атаки флота. На боках корабля темнели рытвины, как на коже акулы.

– Очевидно, ОТО скрыты в корпусе. Телеметрия с «Майкла Сотера» указывает, что оставшиеся снаряды были перенаправлены на них.

Были… час двадцать три минуты назад.

– Они не прибегли к магнитному лучу, – отмстила Ха. – Это хорошо. Обходись он дешево, им бы и сбили торпеды. А раз он обходится дорого, можно попробовать их разорить.

Драммер подозревала, что адмирал принимает желаемое за действительное, по вслух не сказала. Она сама искала утешения в оптимизме Ха. Поток данных сдвинулся, поступили новые. Картинка «Бури» стала еще резче. ОТО проступили отчетливо, по понятнее от этого не стали. Казалось, в боку корабля открываются и закрываются маленькие ротики. Словно целый борт пел хором. Ничего похожего на механизм Драммер не увидела. Ее пробрала дрожь. Рой торпед редел. Ни одной не светило коснуться корпуса вражеского корабля.

Из борта «Бури» вырвался султан светящегося газа, дрогнул и рассеялся.

– Рельсовые, – пояснил аналитик.

В помещении стало шумно. Наблюдатели отслеживали ядро рельсовой пушки, исследовали спектр выброшенной с ним плазмы, устанавливали, какую именно торпеду оно обратило в пыль.

– ОТО уже израсходовали боезапас? – удивилась Ха.

– Это было предупреждение, – поправила Авасарала. – Показали зубы и дали нам шанс отступить.

– Может, и надо было, – заметила Драммер.

Никто ей не ответил. Метки кораблей КЗМ маневрировали дружно, как стайка рыб, и Независимость от них не отставала. Они тоже задействовали рельсовые пушки, со всех сторон замелькали болванки. Драммер отсчитывала минуты, наблюдая, как «Буря» уходит с линии огня. Почти успела.

– Вижу контакт.

– Два попадания в правый борт. Жду подтверждений с Паллады и Лупы, но, думаю, мы нанесли некоторый ущерб.

Узел в желудке Драммер чуточку ослаб. Если их можно подбить, можно и добить. Вопрос масштаба и тактики.

– Корпус, кажется, самозалечивается.

– Как в бою за Медину, – бросила Ха.

– Покажите! – гаркнула Драммер, и изображение послушно сместилось.

Это было свежим, более расплывчатым. Бледная, как кость, шкура «Бури» пошла рябью от ударившего ядра и еще раз, от второго. Волны бежали по кораблю, как по воде. Там, куда попали снаряды рельсовой, открылись мерзкие чернокрасные язвы, но пластины обшивки – или что у них было вместо пластин – тотчас сошлись складками, закрыли раны, снова расправились, и пробоин как не бывало.

Корабли КЗМ дали еще один залп из рельсовых, но «Буря» снова отпрянула, развернулась, окуталась облаком плазмы и вновь вынырнула из него. Драммер ничего не понимала, пока не услышала голос Ха:

– Срань господня, сколько же на ублюдке рельсовых!

Теперь «Буря» смещалась, виляла, оставляя за собой след светящегося газа – как блики на веках после вспышки. По-своему этот воинский танец был красив – мощь, целеустремленность и техника, почти балет. А потом корабли КЗМ стали гибнуть.

– Попадание в «Онтарио». Сообщают о повреждении реактора и сбросе сердечника. Наблюдаем попадание в «Северин», «Талвар» и «Одачи», но подтверждения от системы пока нет. Снаряды на тридцать секунд опережают расчетную модель.

– Дряни, – сказала Авасарала. – Вот зачем была та торпеда. Выбросили обманку, а наши решили, что она у них самая быстрая.

– Не знаю, какие предсказательные алгоритмы они используют, но результат хорош, – не без трепета отметила Ха. – Почти треть нашей атакующей группы вышла из строя. А если… ох!

Драммер не сразу поняла, что видит. Независимость, второй по счету космический город, дом сотен тысяч людей, распустился цветком. Отогнул длинные лепестки углеродного кружева и титана. Что-то страшное разгоралось в центре города, и Драммер даже не гадала, что это. Она знала главное: в промежутке между двумя вздохами Независимость погибла.

– Мы насчитали восемь одновременных попаданий по космическому городу, – откуда-то издалека докладывал аналитик. – Кажется, точки попадания были рассчитаны так, чтобы вызвать резонанс. Мы наблюдаем распад структуры.

Эмили Сантос-Бака была на Независимости, думала Драммер. Уже больше часа, как она погибла. И неважно, сколько адреналина выплеснулось в кровь Драммер, с какой силой она сжимает грушу остывшего чая. Можно сколько угодно выкрикивать приказы, только все, кто мог бы ее услышать, уже мертвы или будут мертвы к тому времени, когда до них дойдут ее слова.

Опять затрепетали ОТО на борту «Бури». Погибла еще одна группа торпед КЗМ – эта быстрее, потому что снарядов было меньше. «Буря» вроде бы помедлила, зависла в далекой пустоте, словно приглашала КЗМ показать, как они умеют целиться. Дразнила.

Час двадцать три минуты назад корабли КЗМ сместились, включили эпштейновские на полную мощность и по разным векторам погнали прочь от театра военных действий. «Буря» не реагировала. Не распускались новыми цветками выстрелы рельсовых. Не летели новые торпеды. Драммер ни на секунду не поверила, что враг расстрелял весь боезапас. Нет, Трехо не преследовал уцелевшие корабли, потому что у него не было ни нужды, ни желания. Только и всего.

Драммер поставила свой чай на приставной столик, рядом с грушей Ха, повернулась и вышла. Смутно, рассеянно она отметила, что Воган идет следом, окликает ее по имени. Не стоило обращать на него внимания.

Палуба Дома народа под ногами показалась ей хрупкой. Шаги угрожали проломить ее, выбросить Драммер в пустоту вместе со всеми жителями. Она обошла свою охрану, мельком заметив мужчин и женщин, которым полагалось при любых обстоятельствах заботиться о ее безопасности. Охрана пристроилась следом.

Все равно. Все они ничего не значат, если целый город может погибнуть в одно мгновение.

Она оказалась в вестибюле администрации Союза, сидела на неудобной кушетке, устремив взгляд в никуда. Здесь ее и нашла Авасарала. Старуха поставила свое инвалидное кресло напротив, словно расположилась в частной квартире или на крылечке земного дома. Больше в вестибюле никого не было. Это, скорее всего, постарался Воган. Ей представилось, как раздается, раскалывается палуба между ней и Авасаралой. О чем подумала Сантос- Бака, когда это случилось? Было ли у нее время подумать? Драммер пыталась усвоить, что никогда больше не увидит младшей подруги, по мысль не укладывалась в голове. Страшно даже представить, каково ей будет, когда уложится.

– Извини, – сказала Авасарала.

Драммер помотала головой.

– Тебе от этого не легче, – говорила старуха, – но все они знали, чем рискуют. Шансы развернуть «Бурю» с первой попытки… Мало было шансов.

– Следовало выждать, – отозвалась Драммер. – Оттянуться. Собрать силы и атаковать хреново чудище всем, что имеем. Стереть его в порошок.