Книга Уэйн Гретцки. Автобиография - Уэйн Гретцки

Мы были потрясены: «Как понять – ты не играешь?» Марти, возможно, был лучшим вратарем в мире в то время, и впоследствии он установил несколько рекордов, в том числе по количеству побед среди вратарей в НХЛ. У него были невероятные рефлексы, и он так хорошо управлялся с шайбой, что становился будто третьим защитником, когда другая команда забрасывала шайбу в зону его команды. НХЛ, в конечном счете, решила ввести «правило Бродера», которое позволяло вратарям действовать клюшкой лишь в пределах определенного ограниченного пространства. Любая команда хотела бы, чтобы ее ворота защищал Марти.

Но Марти спокойно отнесся к тому, что его оставили в запасе. «Во время беседы в самолете мне сказали, что я – третий вратарь, я не буду играть». Марти не сказал об этом ни слова, и он не жаловался. «Эй, послушайте, никому не говорите, – продолжал он. – Это пустяк, и я не хочу, чтобы из-за этого возникли какие-нибудь проблемы в раздевалке. Как есть, так и есть». Марти был настолько командным игроком и так профессионально ко всему относился, что все это даже казалось каким-то нереальным.

Турнир для нас складывался удачно. Мы ни разу не проиграли в групповом турнире и даже без особых проблем справились со сборной США, обыграв ее со счетом 4–1. В первых четырех матчах мы пропустили лишь четыре шайбы. Сборная Канады обычно начинает медленно, так как ребятам из разных команд нужно время, чтобы сыграться. Но мы с самого начала действовали прекрасно.

И в полуфинале у нас была отличная игра против чехов. Мы контролировали игру и перемещались по льду лучше, чем они. Они просто пытались выстоять, и им это удалось. Овертайм начался при ничейном счете 1–1.

Проблема заключалась в том, что мы не знали, что будет дальше.

Мы прекрасно подготовились. У нас было большое обсуждение в самолете, потом мы дополнительно обсуждали распорядок, тренировки, сон, отдых, режим питания, систему, по которой мы будем играть, и состав. Но мы не знали лишь одного: что будет десятиминутный овертайм, а потом начнутся послематчевые буллиты. Все игроки предполагали, что (как и в плей-офф НХЛ) исход матча решится в результате так называемой внезапной смерти[59], поэтому мы оказались застигнутыми врасплох. Возможно, тренеры знали и не хотели говорить нам об этом. Иногда тренер или менеджер не хотят, чтобы вы держали в уме еще какой-то вариант.

Сейчас ситуация иная, потому что буллиты являются частью нашей игры. В те же времена мы с ними не сталкивались. Никогда. У европейских команд всегда были буллиты: в детском хоккее, на молодежных турнирах, клубных чемпионатах или в лиге; буллиты являлись привычным делом. Поэтому, вовсе не стремясь казаться высокомерным, я могу сказать, что, если бы продолжали играть в своей манере, мы бы, конечно, выиграли. Наши ребята знали, что такое внезапная смерть, потому что они к этому привыкли.

Помню, как во время первой минуты овертайма я думал: «Господи, они хотят довести дело до послематчевых буллитов». Они выходили в среднюю зону, посылали шайбу вперед и даже не пытались за нее побороться.

Это было самым безумным из того, что я когда-либо видел. Казалось, что чешский вратарь Доминик Гашек сказал им: «Слушайте, просто дотяните до буллитов».

Перед матчем всех звезд мы выполняли отрывы с выходом один на один во время конкурсов на проверку мастерства. И в том году Гашек пропустил всего две шайбы после тридцати двух бросков. Обе были заброшены Джо Сакиком. Я посмотрел на трибуны и увидел, что Джо сидит там с костылями – он повредил колено, когда Роб Блейк сбил какого-то парня в матче с Казахстаном и тот упал на левую ногу Джо. Джо прекрасно выполнял отрывы. Он приближался на скорости, делал вид, что собирается бросать, а затем направлял шайбу в щель между щитков вратаря или под руку вратаря с клюшкой, а иногда искусно бросал с неудобной руки. Джо мог попасть шайбой в кофейную чашку. Если вратарь чуть опускал ловушку, Джо умудрялся направить шайбу так, что она, пролетев над ловушкой, оказывалась в воротах. В подобные моменты вы думаете лишь о том, что вам удобнее сделать, и выше описано то, как мог поступить Джо.

Гашек не был похож на других вратарей. Он был неловким – и казалось, он всегда хочет распластаться во вратарской площадке без клюшки. Но все было не так просто. Вы могли решить, что переиграли его, но он мог изловчиться и спасти свои ворота. Если вы полностью его переигрывали, вам все равно следовало посылать шайбу под перекладину, потому что, если бы вы попытались бросить низко, он бы нашел способ отбить шайбу ногой или бы еще каким-то образом изловчился и сделал сейв. Он был просто невероятен. Он мог делать сейвы, даже когда казалось, что он занимает совсем неподходящее положение. Следовало действовать неожиданно, бросать, пока он не готов, и делать все нужно было быстро. Потому что, если он готов, не надейтесь забить ему гол. Вдобавок ко всему Доминику в тот день сопутствовала череда удач. Иногда вратарь просто непобедим.

Помню, как сидел рядом со Стивом Айзерманом и он спрашивал меня, кто будет бросать. Я понятия не имел. Но это означало, что выполнять буллиты будем не мы. Тренер Марк Кроуфорд вызвал Тео Флери, Джо Нуиндайка, Эрика Линдроса, Брендана Шэнахена и Рэя Бурка. Ребят невероятно талантливых и надежных в решающую минуту. К тому же я знал, что Патрик Руа играет так же хорошо, как Гашек. Я подумал: «Мы выиграем матч за пять буллитов». Затем Гашек не дал забить Тео. А Роберт Райхел, чешский хоккеист, выполняющий буллит первым, забил. Руа парировал следующий бросок, но и нам самим требовалось забросить шайбу. Бросок Бурка отразили. Нуиндайк тоже не смог забить. Затем от нашей команды буллит выполнял Линдрос. Он направился к воротам на большой скорости, ложным замахом уложил Гашека на лед, а затем с неудобной руки направил шайбу в штангу. От каждой команды должен был бросать еще один хоккеист. У Яромира Ягра был шанс добить нас, но и он попал в штангу. Последним бросал Шэнахен. Он решил приблизиться к воротам с той стороны, где Гашек держал ловушку, но Доминик не стал двигаться с места раньше времени, и у Брендана просто не осталось места.

Мы были раздавлены. Чувствовали себя опустошенными. Мы ведь даже не проиграли матч. Мы выбыли из борьбы за золотые медали после буллитов.

Если вы проигрываете в НХЛ, вы отправляетесь домой. А когда вы отправляетесь на мировые турниры, вы стремитесь выиграть золотую медаль. И вот мы сейчас играем с финнами за третье место. Этот матч, матч за бронзу, был самым худшим. Он был настолько плохим, что я даже в шутку говорил, что предпочел бы сыграть в матче всех звезд. В каком-то смысле это хорошо. Потому что сборная Канады, игроки которой проделали такой большой путь (детский хоккей, молодежный чемпионат мира), поняла следующее: либо золото, или вообще ничего. Но думаю, что это оказывает гораздо больше давления на сборную Канады, чем на сборные других стран. Вам нужны парни, которые могут справиться с подобным давлением. На мой взгляд, мы должны были взять в Нагано Марка Мессье. Его опыт и способность играть лучше всего именно под давлением очень бы нам пригодились. Но я знаю, почему в 1998 году его не взяли – мы проиграли в 1996-м. А когда вы проигрываете, вы что-то меняете и совершенствуетесь. Вот почему было принято решение взять одного из нас, а не обоих. И все же, когда ситуация балансирует на грани между поражением и победой, я не сомневаюсь, что Марк смог бы повлиять на нее.