Книга Лесные солдаты. Партизанская война на Северо-Западе СССР. 1941-1944 - Владимир Спириденков

Вскоре это поняли и в ЦШПД и с сентября 1943 года отдали приказ увеличить количество крушений эшелонов, что привело к резкому снижению количества перевозимых немцами грузов и войск. 19 сентября 1943 года ЦШПД инициировал начало новой операции под названием «Концерт». К участию в ней дополнительно были привлечены группы спецназначения и партизанские формирования Эстонии, Карелии, Крыма и Украины. Осенью каждый выход на железную дорогу групп подрывников стал называться «концертом» — настолько понравилось партизанам это название. К этому времени практика партизанской войны показала, что пустить под откос взрывом всего одного заряда тротила или миной вражеский эшелон намного эффективнее, чем разгромить небольшой вражеский гарнизон или отряд немцев из засады. При этом потери партизан были намного ниже, чем при ведении открытого боя с хорошо обученными немецкими солдатами. Всего от одного взрыва немецкая армия теряла большое количество живой силы и техники, в которых остро нуждались войска на фронте.

К этому времени партизанские подрывники освоили много способов минирования железнодорожного полотна. На некоторых из них следует остановиться подробнее. Методы диверсионной деятельности были многообразны. Например, полотно на однопутном участке минировалось в одном или нескольких местах, а на двухпутном — обе железнодорожные колеи. Использование различных типов заводских и кустарно изготовленных подрывных зарядов, мин мгновенного действия (ММД), неизвлекаемых мин (НМ), мин замедленного действия (МЗД), противопаровозных мин, миниатюрных магнитных мин и мощных фугасов значительно снижало эффективность немецких противодиверсионных мероприятий и вело к увеличению числа крушений поездов.

Подрывы эшелонов противника проводились на тех участках железной дороги, которые приводили к значительным его разрушениям и требовали больших трудозатрат при ликвидации последствий: на высоких насыпях железнодорожного полотна, в выемках, на закруглениях пути и спусках. В целях увеличения размеров катастроф и разрушений эшелонов инструкции штабов партизанского движения предписывали выбирать места диверсий там, где скорость движения поездов наибольшая: после длительных спусков под уклон и перед подъемами, на мостах. Рекомендовалось заставлять машинистов нагонять поезда на мины на максимальной скорости, устраивая для этого на расстоянии 1–1,5 километра от места минирования засады и обстреливая из них паровоз ружейно-пулеметным огнем или огнем из противотанковых ружей, что невольно заставляло машиниста увеличивать скорость.

В среднем одно крушение поезда задерживало движение на участке железной дороги на 8-12 часов. Для того чтобы закрыть движение на однопутном участке железной дороги, достаточно было двух-трех крушений эшелонов в сутки между двумя соседними перегонами. Если же подрывы эшелонов происходили в разное время даже на соседних перегонах, то большого сокращения движения поездов не происходило, так как поезда, находившиеся на станциях и перегонах между пунктами крушений, протаскивались немцами вперед после ликвидации его последствий. А ликвидировать их они умели очень быстро. В итоге задержка движения в сутки составляла в среднем 8-12 часов, а за оставшиеся 16–12 часов пропускались через участок все остановленные поезда. В случае трех крушений в сутки на одном одновременно или на двух-трех смежных перегонах противник не мог пропустить ни одного поезда, не ликвидировав последствий всех крушений, а следовательно, участок железной дороги был закрыт полностью. Для полного закрытия движения на двухпутных участках количество крушений в сутки должно было быть не менее двух на каждом пути. Исходя из этого следует, что для того, чтобы закрыть движение на 10 дней на однопутном участке, требовалось 20–30 мин замедленного действия, установленных с возрастающими сроками замедления.

Наиболее простым способом крушения эшелонов был метод подрыва мины мгновенного действия «на удочку». Подрывник, охранявшийся группой прикрытия, скрытно подползал к железнодорожному полотну или любому другому объекту диверсии, закладывал заряд тротила, вставлял в него и закреплял взрыватель, привязывал к его чеке шнур или телефонный кабель длиной около 50 метров и, разматывая его, отползал в укрытие. После этого, иногда часами, ждал подхода эшелона. Как только передние колесные пары паровоза наезжали на место закладки взрывчатки, подрывник резко рвал шнур, чтобы извлечь чеку взрывателя. Этот способ действовал до тех пор, пока немцы не начали вырубать на 150–200 метров от железнодорожного полотна лес и кустарники. Укрыться в этих условиях и длительное время ждать поезда стало невозможно. Немецкие патрули стали часто обнаруживать «удильщиков» и уничтожать их огнем из пулеметов.

Тогда партизаны стали применять второй способ подрыва эшелонов с применением «малой механизации». Взрыватель натяжного действия был заменен взрывателем нажимного действия. Установленный под рельс и замаскированный заряд тротила подрывался взрывателем, срабатывавшим от прогиба рельса под тяжестью локомотива. Теперь подрывникам не нужно было ждать поезда у дороги. Установив мину, они сразу же уходили в отряд, уверенные в том, что эта мина сработает, если не будет найдена патрульными, охранявшими дорогу. Тогда немцы стали пускать впереди паровоза платформы, груженные балластом. Вес платформ вместе с балластом равнялся весу паровоза. В этом случае подрыв мины происходил под платформой, разлетавшейся на куски, но паровоз и вагоны оставались на насыпи невредимыми, если не двигались перед этим с большой скоростью. Установить их на рельсы большого труда не составляло.

В ответ подрывниками был придуман третий способ, прозванный «палочка-выручалочка». На чеке взрывателя вертикально прикреплялась деревянная стойка высотой до 50 сантиметров из расчета, чтобы за ее конец не задевали оси колесных пар платформ с балластом, двигавшихся перед паровозом. А вот передняя ось паровоза, конструктивно располагавшаяся ниже осей платформ, ударяла по стойке, которая выбивала чеку взрывателя. «Палочка-выручалочка» помогла подрывникам свалить под откос не один вражеский эшелон. Спустя несколько недель немцы разгадали этот способ и стали приспосабливать к передней части платформы с балластом, установленной впереди локомотива, щиты из досок, нижняя кромка которых была ниже уровня осей колесных пар платформ и паровоза, вызывая этим преждевременный подрыв мины.

Партизаны стали искать новый способ подрыва эшелонов, и нашли его. Теперь они вместо одной палочки на небольшой деревянный барабанчик прибивали две стойки под углом 90 градусов одна к другой. После этого щит платформы ударял по вертикальной стойке, опуская ее вниз, а вторая деревянная стойка с привязанной к ней чекой взрывателя поднималась и производила подрыв мины под днищем паровоза. Однако этот способ имел существенный недостаток, так как позволял произвести подрыв только тогда, когда поезд шел в предполагаемом подрывниками направлении. Если же эшелон шел в другую сторону, то все шло насмарку. Подрывники усовершенствовали этот способ, добавив на барабанчик третью стойку, а в заряд тротила установив два взрывателя. Теперь щит платформы, установленной перед паровозом эшелона, шедшего в любом направлении, задевал за среднюю стойку и поворачивал одну из крайних палочек, к каждой из которых была привязана чека взрывателя.

Иногда партизаны применяли самый дерзкий и рискованный способ установки мины: «под поезд». К нему прибегали обычно в светлое время суток, используя не всегда бдительное несение службы немецкими патрулями. При этом способе подрыва минер при приближении поезда бежал из укрытия к железнодорожному полотну с минным зарядом и бикфордовым шнуром длиной не более 40 сантиметров (расчетный срок горения 40 секунд). Мина устанавливалась на полотно в 300–400 метрах от приближавшегося поезда. Подрывник поджигал шнур и убегал от установленной открыто мины. Естественно, даже если машинист видел подрывника и мину, остановить эшелон и избежать катастрофы он уже не мог. По инструкции машинисты на некоторых железных дорогах или отдельных участках были обязаны снижать скорость движения состава до 25, а иногда и до 15 километров в час вместо обычной скорости в 45–50 километров в час. На прямых участках пути при таких скоростях паровозы после подрыва полотна если и сходили с рельсов, то всегда оставались на насыпи. Поднять и поставить их на рельсы для немцев было делом нетрудным. Однако на кривых участках пути подрыв на минах почти всегда приводил к падению паровоза и части вагонов под откос. Поэтому командирам подрывных групп строго-настрого указывалось подрывать поезда в выемках, чтобы на долгое время загромоздить дорогу обломками и задержать движение на длительное время. Крушение поезда на прямом участке задерживало движение максимум на 2–3 часа.