Книга Гарем. История, традиции, тайны - Норман Пензер

Мурад умел ценить архитектуру и здесь, в Багдаде, увидел, по его мнению, прекраснейшее сооружение в мире. Так после триумфального возвращения в Константинополь по его приказу рядом с Ереванским павильоном был выстроен Багдадский.

В плане это строение крестообразной формы, как и Ереван-кешк, однако окружающая его сводчатая галерея с широкими навесами крыши образует еще один выдающийся вовне крест, придавая всему сооружению вид восьмиугольника за счет небольших эркеров, устроенных в нескольких перекрестьях конструкции. Присутствуют и другие дополнения, также изменившие первоначальный облик здания. Так, например, если смотреть на павильон со стороны мраморной террасы, можно увидеть, что справа, со стороны сада, сводчатая галерея закрыта. Облицовка изразцами и ажурные оконные переплеты повторяют декорировку главного павильона, образуя своего рода внешнюю переднюю. Одно время здесь размещалась библиотека. С левой же стороны галерея открыта, и, обходя ее в этом направлении, мы вскоре увидим, что далее, вплоть до приемной на южной стороне, она забрана стеклянными панелями. План поможет уточнить расположение зданий.

Вместе Ереванский и Багдадский павильоны представляют собой образцы великолепного турецкого архитектурного стиля, в основе которого оригинальные персидские работы XVII века. Изразцовая отделка достигает здесь небывалого мастерства. Причем если Багдад-кешк декорирован изразцами от основания до крыши, то Ереван-кешк — лишь наполовину. При этом общее впечатление от внешней отделки можно описать в двух словах — гармония и симметрия. А изящество и легкость подчеркиваются тонкими колоннами с капителями, повторяющими мотивы лотоса. В Багдадском павильоне клинчатый камень вплоть до свода — это цветной мрамор с зазубренными краями, а пазухи свода украшены круглыми медальонами, инкрустированными красным по белой мраморной поверхности. Позолоченный купол с высоким фонарем наверху поддерживается арками свода, перекрывающими проемы всех четырех направлений крестообразной конструкции. Позолоченный шар, некогда выполнявший функции светильника, свисает на длинной цепи из центра купола. Внутреннее изразцовое покрытие достойно самой высокой оценки. Среди оттенков наибольшего внимания заслуживают зеленый, темно- и светло-голубой на белом фоне. Среди узоров преобладают цветочные, а майоликовые панно по обе стороны камина с изображением цветов граната и крупных листьев в двуручных вазах — истинный шедевр. Необходимо упомянуть и великолепные изображения птиц, их красные клювы контрастируют с более светлой поверхностью поля.

Красивый бронзовый камин выполнен в привычном стиле с навесом, причем он невысок, чтобы было тепло людям, разместившимся на низких софах и диванах. Бассано отмечает, что поленья располагали вертикально, а не поперек друг другу, как это принято у нас, чтобы усилить тягу и уменьшить задымление. Высокий дымоход в форме минарета пронзает крышу с одной из сторон. Широкий карниз с куфическими письменами идет по всему периметру комнаты, в специальных нишах стоят диваны, украшенные дорогой вышивкой. Между диванами и за ними расположены стенные шкафы, дверцы которых инкрустированы слоновой костью и перламутром. В инкрустированных аналогичным образом нишах выставлены образцы китайского фарфора. В них, вероятно, размешали трубки, парфюмерию и другие предметы. Окна в ажурных переплетах идут вдоль всей верхней части павильона: попарно в нишах и по одному между ними. В середине помещения стоит стол или жаровня, правда, лишь в качестве декоративной детали. На протяжении веков павильон использовали по-разному: как место для курения, под библиотеку, приемную и даже в качестве тюрьмы.

Между Багдадским павильоном и залом Обрезания проходит широкая мраморная терраса с хавузом, бассейном, слева она доходит до Ереван-кешк. Направо, если смотреть на зал Обрезания, на четырех тонких колоннах покоится искусно выполненный из золоченой бронзы навес. Судя по надписи, это Ифтарие (ифтар — пища, принимаемая во время Рамадана), именно здесь Ибрагим ужинал после захода солнца. Здесь же султан раздавал милостыню во время празднеств по случаю обрезания сыновей. Официальный путеводитель по Сералю приводит две интересные иллюстрации. На первой султан стоит перед Ифтарие, а несколько человек на коленях собирают брошенный к бассейну бакшиш. На другой мы видим тех же людей перед хавузом, а за шеренгой из девяти чиновников, на диванах, — высокородных принцев, вероятно, после операции, и самого султана, беседующего, скорее всего, с главным врачом.

Нынешний хавуз — это все, что осталось от так называемого «водяного сада», который, по свидетельствам авторов прошлого, располагался именно в этой части Сераля. Со стороны террасы он открыт, а с двух других ограничен окнами зала колонн и Ереван-кешк. В центре установлен чудный пирамидальный мраморный фонтан. Отражение в его водах мерцающих отсветов мраморной балюстрады и колонн придает всему величественному ансамблю верхней террасы ощущение спокойной прохлады. Пройдя по нескольким мраморным ступеням вниз, мы попадаем в сады. Они идут террасами на разных уровнях по всему Четвертому двору, на северо-востоке упираясь в павильон Мустафы-паши (см. план, поз. 118) и усеченную башню Хекимбаши-одаси (поз. 119), в которой располагался главный врач. Как мне удалось узнать, сады тюльпанов были разбиты между Ереванским павильоном и Хекимбаши-одаси (поз. 113, 119), а оранжерея — на нижней террасе за павильоном Мустафы-паши, она протянулась на север вплоть до мраморного бассейна прямоугольной формы, находившегося ниже Багдадского павильона.

Еще один бассейн, несколько меньших размеров, разделяет Мустафа-паша-кешк и Хекимбаши-одаси на следующем уровне. Этот павильон состоит из двух помещений разной площади, соединенных между собой длинным пролетом лестницы, ведущей в оранжерею. Здание покоится на нескольких тонких мраморных колоннах, увидеть которые можно только со стороны нижних садов. Кто и когда возвел строение, неизвестно, а имя визиря Мустафы-паши соединилось с ним во время более поздних восстановительных работ. Первая дата, связанная с этим павильоном, судя по надписи, — это 1704 год, когда при Ахмеде III проводилась реставрация. Существует еще одно название этого строения — павильон Дивана, однако как оно возникло, нам также неизвестно. Несомненно, его главная отличительная черта — это массивное окно и диван перед ним. Окно выходит на нижние сады, а слово «диван» в названии употреблено для того, чтобы подчеркнуть вспомогательную роль помещения, что-то вроде передней в доме. Внутреннее убранство в целом выполнено в стиле Людовика XV, что говорит само за себя. Считается, что здесь хранилась печать великого визиря.

Соседнее Хекимбаши-одаси — двухэтажное здание с забранными массивными решетками окнами на самом верху под трехступенчатым карнизом, напоминающее скорее тюрьму, чем пристанище главного лекаря султана. Как уже отмечалось, прежде оно являлось основанием высокой башни, а традиция относит его ко времени правления Мехмеда II. В стенных шкафах здесь можно увидеть коллекцию медицинских инструментов.

Полным контрастом всему остальному на территории Четвертого двора можно назвать Третьи ворота и Меджидие-кешк, расположенные в юго-восточном углу двора. Более уместными они казались бы где-нибудь в Версале. Павильон Абдул-Меджида, или Новый павильон, как его иногда называют, был сооружен в середине XIX века французским архитектором на месте более ранних строений — так называемого Зонта и павильона Третьего поместья. В настоящее время здесь представлено довольно пестрое собрание французской мебели всех периодов, однако преобладают предметы эпохи Второй империи.