Книга Борис и Глеб - Андрей Ранчин

Древняя Русь не знала нечистого искусства политтехнологии, и в те времена, кажется, была невозможна столь грандиозная фальсификация, которая реального убийцу Ярослава Мудрого делает невиновным и благочестивым почитателем святых Бориса и Глеба, а Святополка превращает в исчадие ада. Для книжников Древней Руси летописание было продолжением библейской Священной истории, ведение летописи — богоугодным делом, отношение к слову являлось нравственно и религиозно ответственным. Древнерусское летописание на большем протяжении XI века было независимым от княжеской власти (оно велось в Киево-Печерском монастыре, насельники которого не чурались обличения властителей). Нет никаких точных данных, что сказание об убиении Бориса и Глеба в «Повести временных лет» под 1015 годом было составлено при жизни Ярослава Мудрого, а не позднее. В общем и целом Ярослав изображен в летописи с симпатией и почтительно. Но книжники не умолчали ни о вероломном убийстве князем лучших новгородских мужей, повинных в истреблении его бесчинствовавших наемников-варягов, ни о малодушии, проявленном им после поражения от Святополка. Сохранили они и известие о заточении Ярославом в темницу оклеветанного брата Судислава. Между прочим, даже если бы Ярослав был убийцей Бориса, для этого не потребовалось бы искажать истину Чешская историография не умолчала о вине князя Болеслава, пришедшего к власти через кровь брата Вячеслава, но лишь «умягчила» его грех, описывая покаяние злодея. А при сыне братоубийцы было установлено почитание Вячеслава, но имя преступника отнюдь не вымарали из текстов.

Так что у нас и в самом деле «нет никаких оснований оценивать все имеющиеся в нашем распоряжении древнерусские источники как заведомо тенденциозные и сознательно фальсифицирующие суть происходивших событий. Вероятно, мы можем подозревать Жития Бориса и Глеба в определенной тенденциозности, даже предвзятости, следовании тем или иным агиографическим канонам, приукрашивании событий. Но едва ли можно предполагать, что и житийный, и летописный рассказы представляют собой сознательный вымысел от начала и до конца ».

Что же касается «Эймундовой саги», то соглашусь с утверждением А.В. Назаренко: она — «источник поздний (кон. XIII в.), сбивчивый и скорее литературный, чем исторический, и не может быть признана серьезно обоснованной».

У сторонников версии о Ярославе-братоубийце имеется еще один аргумент. Титмар Мерзебургский сообщает, что Святополк до смерти Владимира находился в темнице, и добавляет: «Впоследствии, сам ускользнув, но оставив там жену, он бежал к тестю». Распространено мнение, что это известие противоречит данным «Повести временных лет», согласно которым Святополк бежал в Польшу только в 1016 году после первого поражения, нанесенного ему Ярославом Мудрым, успев до этого убить Бориса, Глеба и Святослава. Некоторые историки убеждены, что Святополк действительно покинул Киев сразу после освобождения из-под стражи летом 1015 года. Из сообщения Титмара следует, что Святополк бежал из темницы, оставив там жену. Между тем, если Святополк занял после смерти Владимира киевский престол, его супруга не могла продолжать томиться в темнице. Таким образом, известие Титмара можно понять как указание на поспешное бегство Святополка сразу же после смерти Владимира. Но если это так и Святополка после 15 июля 1015 года, дня смерти Владимира, и до конца года на Руси не было, значит, он не мог убить Бориса, Глеба и Святослава. А вот Ярослав Мудрый Русь не покидал: стало быть, он и убил[153]…

Однако нельзя исключать, что в сообщении Титмара есть стилистическая шероховатость: слово «там» («ibidem») — как обозначение места, где оставалась жена Святополка, — может означать не «в той самой тюрьме», а «в Киеве»[154]. Но главное: пытаться реконструировать события 1015—1016 годов на основании известий Титмара — затруднительно и опрометчиво. О междоусобной борьбе в 1018 году между Святополком, которого сначала поддерживал Болеслав, и Ярославом Мудрым немецкий хронист осведомлен очень хорошо благодаря своим информаторам — саксонским рыцарям—участникам похода Болеслава на Русь. Но о событиях, последовавших сразу после смерти Владимира, он знает очень мало и неточно. Ему известны только три сына Владимира, причем по именам названы лишь двое — Святополк и Ярослав. Вполне возможно, что мерзебургский епископ обладал крайне «куцей» информацией о первом этапе борьбы за киевский престол. Все сведения об этом восходят (хотя и не прямо), по-видимому, к Святополку и его окружению. А беглый киевский князь не был заинтересован живописать обстоятельства этого времени, заключавшие в себе в том числе и вероломные убийства Бориса, Глеба и Святослава, очевидно, совершенные тайно.

Скандальная версия о Ярославе Мудром — тайном убийце Бориса — привлекла тележурналистов и продюсеров. В составе проекта «Искатели» (как его 78-ю серию) телеканал «ОРТ» показал фильм в двух частях «Борис и Глеб: убийство князей». Фильм вошел в комплект серий, выпущенный на DVD в 2002 году. В роли ведущего выступал актер и продюсер Андрей И. От лица историков версию о братоубийце Ярославе защищал Игорь Данилевский. Экспертом был назначен политтехнолог Дмитрий Поспелов. Канонизация братьев толковалась политтехнологом как пиар-ход Ярослава Мудрого, параллель — убийство Кирова Сталиным, сваленное на Николаева, и последующее увековечение памяти жертвы. Злодеяние Ярослава изобличалось, в частности, с помощью такой «улики», как отсутствие у сыновей Ярослава княжих (Борис и Глеб) и крестильных (Роман и Давид/Давыд) имен и наречение именем Святополка одного из Ярославовых внуков. Получалось, что Ярослав Мудрый хотя и провел канонизацию якобы убитых им братьев, всё же не то посовестился, не то побрезговал давать их имена своим детям; не решился он и наложить запрет на имя «мнимого» братоубийцы Святополка.

Однако канонизация святых братьев, возможно, имела место отнюдь не в годы княжения Ярослава, а только при его сыновьях, в 1072 году. Нежелание Ярослава Мудрого называть своих сыновей именами Борис, Глеб, Роман и Давыд объясняется совсем иначе: внуков было принято нарекать именами из поколения дедов, а не отцов и дядьев. А именем Святополк нарекали князей и многие десятилетия после убийства и канонизации братьев, когда память о Святополке Окаянном как о новом Каине уже окончательно укоренилась на Руси.

Но это были еще «цветочки». На трагедии братоубийства вызрела и развесистая клюква. «Настоящий мистический» телеканал «ТВ-3» в фильме «Тайные знаки. Борис и Глеб: Миф на многие века» (ведущий Александр Резалин) обрушил на зрителей уже совершенно невероятные откровения. Шаткая гипотеза уже подавалась как несомненная данность. Участники драмы 1015 года были названы своими именами: «братоубийца» Ярослав и «жертва страшной клеветы» Святополк, а преступления и междоусобица стали «историей страшного предательства». Ярослав — человек, который «способен на всё». Оказывается, «он был готов на любое злодейство ради власти, но вошел в историю как праведник». Святополк же любил Ярослава с детства, защищал его — хромца — от насмешек братьев. Ярослав отправил варягов убить Бориса: те исполнили приказание и намеренно не лишили жизни Борисовых дружинников, поведав им, что исполняют повеление Святополка. А некий купец привез тело Бориса к воротам Святополкова двора и прилюдно показал киевлянам убитого, чтобы те думали: убийца — Святополк. Так Ярослав хотел настроить киевлян против Святополка. Бориса Ярослав убил, потому что отец Владимир решил передать тому киевский престол. Несчастный оклеветанный Святополк пытался предупредить и Глеба, и Ярослава об убийстве Бориса, чтобы те были осторожнее. (Что преступник — сам Ярослав, Святополк еще не знал и даже не догадывался.) Святополк позвал к себе в Киев Глеба, желая защитить его от неведомого убийцы. Глеб был убит на берегу под Смоленском по приказанию Ярославовых варягов. Повару же убийце сказали, что он исполняет повеление Святополка, и бросили ему новые деньги киевской чеканки — так он должен был увериться, что за этими варягами действительно стоит Святополк. Ярослав же тем временем послал убийц-варягов за еще одним братом — Святославом.