Книга Секта - Микаэль Крефельд

Поднеся микрофон ко рту, Якоб Месмер со стоном произнес:

– И спросил их Иисус: можете ли пить чашу, которую я буду пить? И они ответили ему: можем. Вот так и мы сегодня пьем чашу Сына, чтобы присоединиться к небесному сонму. Приблизьтесь и присоединитесь к вашим сестрам и братьям, которые уже отправились в путь, – указал он на груду безжизненных тел перед сценой. – Не мешкайте, – сказал он, обратившись к молодой паре, которая стояла со стаканчиками в руках. – Веруйте в Господа!

– Не могу, Учитель, – вырвалось у молодого человека, и, зарыдав, он опустил стакан.

Якоб Месмер нахмурился и посмотрел на него с разочарованным выражением:

– Перестань, нельзя так! Все равно это бесполезно. Злые силы на земле победили, поэтому мы должны уйти к нашему Небесному Отцу. Ты будешь гореть в геенне огненной, если останешься, понимаешь ты это? Здесь для нас все кончено. Зато как спасенные грешники мы можем начать все заново, с чистого листа.

– Неужели… ничего нельзя поделать?

– Можно. Испей свою чашу. Не допусти, чтобы зло победило. – Он с улыбкой обвел взглядом собрание. – Не дайте им бросить вас в темницу с убийцами и насильниками. Вы этого не заслужили. Те, за стенами, – сказал он, яростно вытянув руку, – хотят нас разогнать, отнять у вас детей. Ваших деток принудительно раздадут по приемным семьям. Позвольте детям остаться с Иисусом, пусть они растут с вами в Царствии Небесном. Среди избранников Божиих. Будьте к ним милосердны и дайте им выпить чашу Иисусову.

Тут Томас увидел Самуэля, который, расхаживая по рядам вместе с несколькими охранниками Якоба, поднимал тех, кто продолжал сидеть. Увидев, как одна пожилая женщина стала отбиваться от них, Якоб Месмер спустился со сцены в зал.

– Перестань предавать Иисуса, перестань предавать своих сестер и братьев, это несправедливо по отношению к ним. Перестань! – загудел он в микрофон. – Сестра, я знаю, дьявол бунтует в тебе, как во всех нас. Дьявол не хочет пускать тебя в рай. Дьявол не хочет, чтобы ты села рядом с Иисусом. Перестань повиноваться дьяволу, сестра. Прошу тебя, перестань следовать за дьяволом!

Доведенная до отчаяния, пожилая женщина встала, обливаясь слезами:

– Но мне страшно, Учитель!

– Брось это! В тебе говорит дьявол. Мы все заснем и проснемся в Царствии Небесном, я много раз тебе это рассказывал. Помоги себе сама, не пугай детей своим поведением! Ты поступаешь как грешница, а я знаю, что ты чиста сердцем. – Он указал на двух девочек в очереди, которые, плача, стояли рядом с родителями. – Смотри, какие они храбрые, как счастливы они, что идут к Иисусу. Будь как они. Прошу тебя, сестра! Будь храброй и верь в Иисуса! Верь в его власть!

– Прости, Учитель! – Женщина отерла лицо от слез и позволила Самуэлю обнять себя за плечи и отвести в очередь.

Томас смотрел и не верил своим глазам. За все годы службы в специальном подразделении он еще никогда не сталкивался с подобным ужасом. Он был бессилен что-то сделать, слишком неравны были силы и слишком велика была власть Якоба над членами общины. В этот момент еще кто-то из них свалился замертво на пол. Томас смотрел на безжизненные тела, лежавшие на полу, и валявшиеся рядом пустые одноразовые стаканчики. Он подумал, что этот яд должен быть гораздо сильнее, чем тот, которым напоил его Якоб.

– Кев… Кевин, – послышался слабый голос матери Кевина, сквозь предсмертный хрип она звала сына, протягивая к нему руку. Она пыталась сказать что-то еще, но вместо слов изо рта вырвалась пена.

– Мама, ма… – Только и успел выговорить Кевин, прежде чем Томас закрыл ему рукой рот.

Кевин завертел головой и старался вырваться, но Томас из последних сил крепко его держал.

– Перестань, Кевин! – потихоньку уговаривал он мальчика, пятясь с ним к выходу. Когда Томас отнял одну руку, чтобы открыть дверь, Кевину удалось вырваться.

– Кевин, стой! – крикнул Томас.

Но мальчик уже бросился бежать по коридору на сцену. Томас слышал, как он зовет свою мать, и в следующий миг из репродуктора зазвучал голос Якоба. Он славил случившееся чудо: невинный агнец Кевин вовремя успел вернуться в стадо, чтобы выпить чашу.

Томас кинулся в кусты и лег плашмя на землю. Он тяжело дышал, держась за живот. Его внутренности разрывались от боли. В следующий миг дверь черного хода открылась, и из нее высунулся один из охранников Якоба. Включив фонарик, он направил луч на лужайку. Ничего не обнаружив, он выключил свет и ушел в дом. Томас глядел из-за кустов на приземистое здание. Внутри творилось нечто уму непостижимое. Массовое убийство происходило так организованно, что невольно напрашивалась мысль: оно изначально входило в планы Якоба Месмера. Смерть Беньямина послужила удобным поводом для создания образа внешнего врага, против которого Якоб мог объединить всю общину. Необходимо было что-то предпринять. Нужно было срочно призвать на помощь полицию, чтобы спасти всех запертых в храме в ожидании смерти, но Томас не мог придумать, как предупредить полицейских, чтобы они начали штурм. Если бы только у него был мобильный телефон или какое-то другое средство связи! Ничего этого у Томаса не было, не было даже фонарика, чтобы подать сигнал с помощью азбуки Морзе. Но ведь надо же как-то, черт возьми, помочь этим людям! В очереди стояли дети, там был Кевин! Может быть, этот психопат Якоб уже подносит стаканчик к губам мальчика. Так или иначе негодяй за это ответит! Больше всего Томасу хотелось вернуться в дом и вонзить нож ему в горло, но это не спасет ни Кевина, ни других, кто там находится. В качестве последнего отчаянного средства он подумал вызвать на бой стоявших у ворот постовых. Заставить их стрелять в себя, чтобы это послужило сигналом тревоги для полицейских. Однако это еще не значит, что в ответ на выстрелы полиция начнет штурм. Напротив. Они постараются как можно дольше следовать принятому плану, чтобы измотать осажденных. В этом случае к тому моменту, когда полицейские приступят к активным действиям, осажденные уже будут трупами, и они застанут здесь груду жертв массового убийства. Женщин и детей, лежащих среди верных бойцов Якоба, и кучу разбросанных вокруг пустых чертовых стаканчиков. Если он хочет это предотвратить, то нужно каким-то способом спровоцировать полицию на активные действия. Если они будут знать, что гражданским лицам грозит смертельная опасность, они выступят, невзирая на любое сопротивление противника. Поэтому нужно обратить их внимание на разыгравшуюся здесь катастрофу… И вдруг его осенило: не все ли равно, какого рода эта катастрофа!

В голове у него зрела безумная идея, и он сам не знал, удастся ли ее осуществить и останется ли он в живых при ее исполнении. Но если он сумеет выполнить задуманное, то полиция, в этом он не сомневался, пойдет на штурм «Гефсимании».

62

Томас держался в тени деревьев, окружавших аллею, которая вела к производственному зданию и баракам. «Гефсимания» словно обезлюдела, и он решил, что охранники Якоба распределились вдоль стены внешней ограды и у ворот, готовые вступить в бой с полицией, если та попытается проникнуть на территорию. Он был убежден, что в планы Якоба, замыслившего мученическую гибель общины, не входило оставлять кого-то в живых, и не знал только одного: намеревался ли Патрик вместе со своей командой погибнуть в перестрелке с полицией или присоединиться к жертвам в храме? Во всяком случае, Томас полагал, что может передвигаться по ферме незамеченным, пока не найдет то, что ему требуется. Боль в животе заставила его остановиться, и ему показалось, что одну сторону парализовало. Здоровой рукой он стал крепко бить себя по ляжке, чтобы вернуть ноге чувствительность. Отчасти это ему удалось, и, не обращая внимания на боль, он медленно побрел дальше. Пройдя немного, он доковылял до открытой двери производственного помещения. Над головой раздавался шум кружившего в темноте полицейского вертолета. Внизу все было тихо. Он заглянул в раскрытые двери: там, как свежевыпавший снег, белела раскиданная по компосту известка. В нос ударил острый запах аммиака, на передней грядке лежало два примитивных опрыскивателя с алюминиевыми емкостями, которыми недавно у него на глазах пользовались работники. Раствор аммиака, который был в емкостях, не годился для выполнения его плана, но если найдется емкость, в которой хранится неразбавленный аммиак, это будет уже совсем другое дело. Томас был уверен, что бак с аммиаком должен находиться где-то поблизости от производственного помещения, может быть в одном из низеньких домиков, которые он видел между большим ангаром и бараками. Томас двинулся дальше, завернул за угол здания и направился к полуразвалившимся постройкам впереди. Он прошел мимо крытой стоянки и понял, что приближается к самой отдаленной части «Гефсимании», где наверняка есть посты небесных ратников Якоба. Но пока что рядом никого не было.