Книга Русские принцессы за границей. Воспоминания августейших особ - Елена Первушина

Только что перечитала твое письмо и увидела, что я не поняла Тебя и беру все назад, – на счет нервов и т. д.! Я так глупа и переиначила смысл того, что Ты пишешь!! Прости. Пожалуйста, напиши опять. Сандро кланяется.

Горячо любящая тебя Ксения

Несчастные Кутузовы; мне так безумно их жаль! Они действительно все в нем потеряли. Я не знаю, кто с Мама – они или Катя О.? Что делает твоя бедная belle soeur*? Воображаю ее горе!

* * *

Спасибо от души за письмецо. Разве ты не здорова, что не выезжаешь? Именно хотелось видеть, просить помочь устроить комнаты! У нас идет страшная возня, как Ты можешь себе представить. Многое удачно, но есть и не удачные комнаты и т. д., собственные комнаты очень хорошие, уютные. Радуюсь приезду Мама! Дети, слава Богу, здоровы, впрочем у Ирины, кажется, начинается насморк! Как здоровье маленькой Кутузовой? Может быть, Ты в карантине и поэтому не можешь приехать?

Не понимаю. Монета не Босфорская, но он просит ее оставить у себя еще некоторое время.

Очень странно быть в новом (собственном) доме! До свидания. Целую.

Любящая тебя Ксения.

* * *

16-го июля 1898 г.

Абас Туман

Моя милая Апрак,

От всей души благодарю за милейшее письмо. Пиши почаще, буду очень рада, т. к. мне почти никто не пишет! Твое письмо из Москвы шло 8 дней. Я получила в тот же день письмо из Шотландии от Louise[62], посланное в один день с твоим. Вообще, почта у нас безобразная. Мы, сидя тут, воюем из-за писем, которые идут в Петербург 9—10 дней! Впрочем, теперь уже лучше! Газеты всегда приходят через пять дней, а письма нет.

Сегодня Мама едет в Данию, я очень рада за нее. Мы только вчера узнали, что она сегодня уже уезжает! Вообще, нам мало пишут, я ничего почти не знаю, что там делается! Ольга написала раз, сейчас после нашего отъезда, и этим все кончилось! А я пишу, пишу. В самую жару и всем, кто только не попросит, а толку мало, т. е. выгоды для меня – никакой!

Тут бывает очень жарко, днем в тени доходит до 23—24-х, но дышится легко. Бывают чудные маленькие грозы, которые продолжаются полчаса, а самое большое час, и затем снова прояснивает. Джоржинка в отличном настроении и чувствует себя, слава Богу, хорошо. Мы так рады быть с ним и чувствовать, что наше присутствие ему приятно! Одно время у него сделалось расстройство желудка, которое продолжалось около двух недель. Он сейчас же стал терять в весе, похудел и побледнел, но как только желудок стал поправляться, цвет лица (хороший) снова вернулся, и за последнюю неделю он стал даже прибавляться в весе. Вчера он ездил со всеми (кроме меня и Сандро) на пикник очень далеко отсюда, к каким-то развалинам, где он никогда не был. Они уехали в 8 ч. утра верхом и на место прибыли только в? 12-го! Вернулись они в 6 ч., и мы были удивлены его хорошим и совсем не утомленным видом – когда он явился к обеду сейчас по возвращении. Это одно уже доказывает, насколько он себя хорошо и бодро чувствует. Слава Богу!!

Насчет Крыма у него руки развязаны! Он нам сказал, что хочет поехать, и я написала с его согласия обо всем Мама и как раз в этот же день, что я написала ей, он получает от нее письмо, в котором она говорит, что говорила с Ники обо всем и он с нею согласился – что лучше было бы ему не ехать в Крым, т. к. именно хорошо себя чувствует теперь, и чтобы эта поездка не принесла бы ему вреда. Теперь Джоржи может действовать как ему угодно, и знает, что Ники нисколько не будет огорчен, если он не приедет. Я говорила с доктором, который в свою очередь говорил с Джоржи насчет Крыма. Он мне сказал, что, если Джоржи желает, то он, конечно, не будет его отговаривать (т. к., Во-первых, Крым – в климатическом отношении никогда не приносил ему вреда), но только будет настаивать на очень короткий срок пребывания.

С одной стороны, я была бы рада, если он поехал, т. к. тогда мы могли бы ехать вместе и этим избежать ужасное расставание, но, с другой стороны, конечно, страшно! Одно могу заключить, что ему, видимо, очень хочется видеть брата, и, быть может, это чувство пересиливает все остальные!

Где ты теперь, куда поедешь, что будешь делать, – вот что я должна и хочу знать!! Я даже не знаю, куда послать сие письмо! Детки, слава Богу, здоровы и наслаждаются. Они весь день на воздухе. У бедного маленького идут зубки. Это несносно, и в эту жару в особенности. Целую крепко. Сандро кланяется.

Твоя Ксения.

* * *

18-го августа 1898 г.

Абас Туман

Милейшая Апрак,

Спасибо тебе от души за Твое милое письмо, которое я была очень рада получить. Фотография Мама действительно невозможна! Вот уже несколько дней, что мы не имеем известий из Дании. Я тоже мрачно смотрю на болезнь дорогой Амама и ужасно мучаюсь и беспокоюсь вдали. Так страшно заглядывать в будущее, и сердце обливается кровью – думая, какое это будет страшное горе и испытание для бедной Мама! Апапа никогда не выдержит этого удара, и Ты видишь, что это будет за горе не только для нас, для семьи, и, вообще, для Дании и всех близких им людей!.. Но, дай Бог, – дай Бог, чтобы все прошло благополучно, и да сохранит Он ее для семьи еще на несколько лет!

Бедная Мама пишет такие грустные душераздирающие письма, просто больно их читать! Мне тяжело не быть теперь с нею. Бог знает, приедет ли она сюда в этом году!! Я думаю ей будет трудно уехать, да она и не уедет, если Амама не будет действительно лучше, а на это трудно рассчитывать. Было бы так хорошо, если бы она отпустила Мишу сюда, хоть на некоторое время! Он едет завтра в Севастополь с братом на два дня (там будет Морской смотр), и так легко было бы ему приехать сюда! Не знаю, удастся ли наша интрига (сомневаюсь!), но во всяком случае будем хлопотать! Джоржи ужасно хочется его видеть. Через неделю (увы!) мы едем все вместе в Боржом (Джоржинка тоже), куда приезжает мой beau pere[63], а 1-го или 2-го сент(ября) едем в Крым. Вот именно тогда-то присутствие Миши было бы более чем нужно! Джоржи не так чувствовал бы свое одиночество!

Я не могу Тебе сказать, как мне тяжело с ним расставаться, и эта мысль, что придется расставаться портит мне все наше пребывание и преследует меня все время! Мы теперь уж тут более двух месяцев. Время летит неимоверно быстро. Погода последние дни стала свежее. Детки простужены и сидят дома с сильнейшими насморками, – очень скучно, но они, слава Богу, в духе. У маленького, наконец, прорезался зуб, который причинял ему большие неприятности. Он очень шибко растет, но мало говорит.

В Москве, слава Богу, все прошло благополучно; говорят, картина была потрясающая! Была ли ты на открытии памятника? Я очень рада, что Мама не уехала из Дании, хотя, я думаю, что ей было бы всетаки жалко не быть, но как оставить мать в такую минуту?! Я ее очень поддерживала в этом.