Книга Поединок во тьме - Михаил Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вас ждал, — хвастается.
Воспоминания мои прервал Сергей Васильевич. К столу зовет, роли распределять. Выдвигаю предложение: для ускоренного обхода территории — разделиться. То, что знаем, можем осмотреть самостоятельно.
Подполковник на Анечку вопросительно смотрит, а та разом сообразила, что я задумал.
— Давайте, — говорит, — можно. Парни опытные, и нам проще — как раз три группы получится. Петр — главный и основные силы с ним, а мы вокруг них под вашим руководством…
Когда она к Васильевичу под начало записалась — сразу утвердился план наш. «Молодец девка, — думаю, — выдала нам с Сережкой карт-бланш».
Срок операции отмерили двое суток. Дальше по обстановке.
Погрузились быстро. Я личные вещи к Сереге сунул, а в сидор свой изолирующий противогаз запаковал. Стартуем.
Анечка в экипаже с Васильичем.
Когда подошли к штольне, накрыло меня дежавю. Как вчера все, вот только снег лежит, и закончилась, похоже, осень.
Эмчеэсники в азарт входят. Пакуются.
Анечка командует:
— Первыми Серега с Мишкой пойдут!
Я аж вздрогнул. «Вот это подарок, — думаю. — Спасибо тебе, дорогая. А что, если враги веревку загубили?»
Но девчонка ситуацию лучше знает.
— Операция наша, — мягко так подполковник ей говорит, — нам и решать…
Анечка морду обиженную скорчила и мне втихаря моргает: мол, все в порядке, сейчас закрутится маховик.
Парни, что в команде Васильича прибыли, еще шустрее наших альпинистов оказались. Когда по штольне до края дошли, шнур по-быстрому рядом с нашими веревками закрепили. Лысый руками машет. Объясняет, на какой высоте промежуточные станции бил.
Первый чеэсник в темноту отчаливает. У него с собой рация, а на приеме — Васильич.
— Первая станция в порядке, — динамик хрипит. — Веревка тоже.
Молчание и сопение команды. Пар из ноздрей в лучах фонариков. Потом:
— Вторая станция в норме.
И чуть спустя:
— На дне.
— Ну вот теперь можно и ваших запускать, — Васильич смеется.
Ему-то смех, а мне страшновато, ладно в прошлый раз среди своих, а сейчас?
Лысый выручил.
— Не ссы, Капустин, — шепчет. — Тебе лишь до первой станции доехать, а там я тебя подхвачу. Пошел вперед!
Вот уж точно, есть возможность отыграться за издевательства мои по прошлой жизни. Глянул на него: «Ржет, наверное?» — думаю, а у Сережки на лице ничего, кроме дружеского участия.
Такой сволочью я себя почувствовал, что без колебаний на первую станцию и съехал. Даже перестегнулся сам. Когда внизу очутился, удивился: я ли это? А когда и Серега следом прибыл, то слова его мне на раны бальзамом.
— Молодец, — шепчет. — Не ошибся я в тебе. Все экспедиции теперь наши.
Посыпались парни сверху как горох. Десять человек. Серьезная команда получилась — некого бояться.
Насосная стоит нетронутая. Внутри места свободного на пару палаток. Ловко эмчеэсовцы работают — никому ничего объяснять не надо. Установились. Поели и стали прикидывать, кто куда пойдет.
Мы с Серегой в вольном плавании, как и решили, а остальные под руководством Петра с полковником шахты прочесывают.
Начали они маршрут обсуждать, а мы с Лысым как на иголках.
Двинулись. После всего, что пережили, подземелья эти для нас как дом родной. Идем, не таимся. Единственное, что меня гложет, — так это что одному в сероводород нырять придется. Сережка поделился, что от купания вчерашнего отойти не может. Эйфория после спасения такая, что кажется ему, будто великан он и может запросто горы ворочать.
— И краски для меня теперь совсем другие, — шепчет. — Утром на небо смотрю, а оно голубое-голубое. Как же я, думаю, раньше красоты такой не замечал?
— Бывает, — смеюсь. — Мне вот после штрека этого и пожара тоже вся неустроенность здешняя раем показалась.
Замолчали. Скрипит каменная крошка под башмаками. Высвечивают фонарики стены города подземного. Лезет сырость под шкуру, но после купания вчерашнего — ерунда. Идем, только пар из ноздрей. И тут чую я, запашок пошел — сероводородом по полу тянет.
«С чего это, — думаю. — Мы же вроде закрывали задвижку вчера? Может, кажется?»
Лысый говорит:
— Чуешь?
Когда до задвижки дотопали, вонь невыносимой стала. Хорошо, рудничный двор большой, да сквозняк имеется, а то могли бы и не пройти. Какой гад задвижку открыл — неясно, но понимаем, что враги.
Расчет прост: не попрется никто в сторону такого кошмара просто ради любопытства.
Серьезные идем. «Локаторы» на 360 градусов вращаем — приучили шахты. Открыта дверца сокровищницы подземной. Нараспашку открыта, а перед входом мелкая-мелкая порода навалена скальная. Почти как пыль. Серега смотрел-смотрел на пол, да и наклонился ко мне.
— Контрольно-следовая полоса, — говорит, — видишь, руками ровняли.
А сам воздух, как рыба, ловит. Присмотрелся я. На самом деле, полоски на крошке будто руками заглаживали. Странно, но возле самой дверцы не сильно воняет, а означает это лишь одно — повыше здесь, а газ низом стелется.
«Значит, Сереге нужно садиться на старом месте, — думаю, — там, где они с Аней в прошлый раз прятались».
Разом заговорили. Настроение улучшилось, но спешить надо, пока никто из гостей не появился. Серега противогаз помог мне застегнуть и сам в сторону водопада подался. Смотрю, маячит и за нос себя дергает. Рожа радостная такая. Сразу ясно стало — нет там газа.
«Ну и слава богу, — думаю, — легче с караулом управится».
Кассету новую поставил. На часы глянул и время засек. Всего сорок минут мне отведено. Договорились с Серегой задвижку не задраивать. Прикрою дверь изнутри, на сколько смогу, и все. Пошел кислород. Через дыру лезу, аки зверь какой. Страха нет. Силу дикую чувствую.
Соображаю, что поаккуратней надо. Опять веселит меня воздух искусственный.
Вот он, штрек с тайнами своими. Надо же, сколько преодолевать приходится, чтобы найти хоть что-нибудь. Выдал же головоломку дедушка Быков со значками своими.
«Сколько авантюристов разом здесь оказалось, — думаю, — и какая заваруха у них получилась».
Сплошные вопросы: кто задвижку открыл? Кто песочек из скальной породы на входе насыпал? Кто и кого убил, и чьи волосы с кровью Петр нашел?
«Ну, один-то знакомец мой неожиданный, что архив дедушкин с записями утащил и дом чуть не поджег — Вовка Козлякин, а остальные кто?»
Исправно работает противогаз. Качает воздух.
