Книга Лучи смерти - Николай Свечин

Два заинтересованных министерства – внутренних дел и военное – еще долго делили одеяло. Они создали аж две Межведомственные комиссии по организации контрразведывательной службы. Все никак не могли решить, кому она будет подчиняться. Разговоры затянулись на много лет. В конце концов армия победила. В 1911 году Разведочное отделение ГУГШ[51] было дополнено одиннадцатью отделениями при штабах военных округов. В силу важности столицы Петербургское контрразведывательное отделение было усилено. Еще создали ЦРО – Центральный регистрационный орган, в котором сосредотачивались материалы по контрразведке. Вся система подчинялась знаменитому Огенквару (отделу генерал-квартирмейстера) ГУГШ. В таком виде русская контрразведка вошла в Великую войну…

Семья Филипповых приняла революцию. Старший сын Леонид стал пролетарским поэтом, писал вирши под псевдонимом Красный Баян. Дочь Люба, что лечилась когда-то в Ялте, сделалась большевичкой-разведчицей. Ее направили на подпольную работу в тыл к «белоэстонцам», где она и погибла. Дольше всех прожил сын Борис, родившийся уже после смерти отца. Это тот самый знаменитый Домовой, Борис Михайлович Филиппов, многолетний директор Центрального дома литераторов. Он умер в 1991 году, оставив интересные воспоминания. Всю жизнь Борис Михайлович интересовался обстоятельствами гибели своего родителя. Но в архивах Петербургского охранного отделения сохранилась единственная записка в адрес Департамента полиции. Она только добавляет загадок в нашу историю. Врачи несколько раз за время дознания меняли причину смерти ученого – с чего бы это?

А. С. Скандраков тяжело воспринял смерть Плеве, которого он не сумел защитить. Он пережил своего покровителя меньше чем на год – умер от болезни.

Я. Г. Сазонов после ухода Зубатова недолго замещал должность начальника Особого отдела Департамента полиции. Продолжил служить по корпусу жандармов, но особой славы не снискал. Неизвестен даже год его смерти.

Германский морской агент барон Шиммельман вынужден был покинуть Россию. Его место занял другой капитан цур зее, Фишер-Лоссайнен. И как ни в чем не бывало тоже занялся шпионажем.

И наконец, главное. Что же на самом деле изобрел русский ученый Михаил Михайлович Филиппов?

Ответа на этот вопрос нет до сих пор. Большинство исследователей полагают, что ничего. Прошло сто с лишним лет, наука шагнула далеко вперед. А передавать энергию взрыва на расстояние люди все еще не научились. Так, чтобы без потерь и точно в цель. Неужели Филиппов настолько опередил свое время?

Некоторые – их единицы – считают, что доктор все же был гениальным одиночкой и создал настоящее оружие. Но действия Петербургского охранного отделения, уничтожившего и аппаратуру, и документацию, отбросили исследования назад. И до сих пор путь Филиппова не найден, но когда-нибудь его заново откроют. В пятидесятых годах двадцатого века, например, было научно доказано существование так называемой полости Шумана. Она находится между поверхностью Земли и ионосферой. И в ней есть особые стоячие волны, которые позволяют передавать электрическую энергию практически без потерь. Может быть, в начале века это выяснил и Филиппов? И научился с их помощью передавать энергию взрыва? Ведь тот же М. Горький, смеясь над неудачными опытами Маркони по передаче энергии с помощью радиоволн, приводил в качестве успешного примера именно Филиппова. Которому в 1903 году якобы удалось из Петербурга зажечь люстру в Царском Селе. Вопрос только, было ли это на самом деле…

Наиболее распространена версия, что Михаил Михайлович открыл так называемую аргонную бомбу, а точнее, газовый лазер с химической накачкой. Это значит, что энергия от взрыва того же треххлористого азота, помещенного в кварцевом цилиндре, сжимает газообразный аргон, который начинает интенсивно светиться. Световая энергия концентрируется в лазерный пучок, который и передается на большое расстояние. Некоторые эпизоды из воспоминаний В. В. Большакова позволяют с оговорками так предполагать. Филиппов в последние годы много внимания уделял опытам с кристаллами и оптическим экспериментам. Но в любом случае сложно представить себе настоящий лазер в 1903 году. Сделать сверхточные зеркала с рассчитанной кривизной было тогда технически невозможно. Есть лазеры с эффектом сверхлюминесценции, которые позволяют выстреливать с одного прохода луча; может быть, доктор изобрел именно такой? Однако говорить о взрыве в Константинополе, произведенном из Москвы, применительно к газовому лазеру не приходится. Особенно если взрывчатым веществом, которое накачивает аргон, является треххлористый азот.

Направленное излучение возможно получать только с помощью оптического квантового генератора, или лазера. В начале двадцатого века это мог быть лишь химический лазер, где энергия возникает при взрыве в замкнутом пространстве жидкости или газа. При этом частота волны излучения должна быть в диапазоне, прозрачном для атмосферы, то есть от трех до восьми гигагерц. Одновременно должны быть прозрачны и само взрывчатое вещество, и вещества, образующиеся в результате взрыва. Треххлористый азот подходит для этого. Но у него лишь около полутора процентов энергии взрыва преобразуется в излучение. Такие «лучи смерти» не только до Константинополя, до Бологова не достанут.

Филиппов, конечно, понимал это. У него было два пути: подобрать более сильное взрывчатое вещество или замедлить скорость взрыва при помощи ингибитора. И вот тут, возможно, он и открыл нечто такое, что придало ему оптимизма. Однако, в отличие от того же Теслы, у Михаила Михайловича не было источника энергии достаточной мощности. Свои опыты он проводил в обычном жилом доме, а не в башне Ворденклиф. Тем не менее, похоже, он что-то придумал. И взрыв на Охте 12 июня 1903 года это доказывает.

По крайней мере современники считали Михаила Михайловича не чудаком-фантазером, а серьезным исследователем. Но со странностями. В Библиотеке конгресса США хранится рукопись воспоминаний его ассистента В. В. Большакова, датированная 1929 годом. Он говорит: «Его (Филиппова. – Н. С.) злоумышленно оборванная жизнь – следствие наивной неосторожности, ребяческого простодушия, парадоксально уживающихся с чуть не божественной мудростью».

Имя Филиппова до сих пор окружено множеством легенд. Например, французский историк науки Ж. Бержье считает, что все бумаги и приборы исследователя были уничтожены по личному приказу императора Николая Второго. Он же распорядился и прикончить бедолагу. Аргумент только один: царь был пацифистом и боялся появления в мире сверхоружия, угрожавшего существованию человечества. Бержье даже объявляет русского государя спасителем цивилизации…

Мода на «лучи смерти» охватила Европу в промежутке между двумя мировыми войнами. Слухи о неведомом оружии подпитывали необъяснимые взрывы боевых кораблей. Время от времени они случались, и тогда людская молва винила в них страшных и загадочных ученых… Первый такой взрыв произошел еще в 1905 году. Только что закончилась Русско-японская война. Флагман японского флота броненосец «Микаса» вдруг взлетел на воздух в порту Сасебо. Прямо у причальной стенки. Ни с того ни с сего в его погребах сам собой загорелся порох. Погибли двести пятьдесят шесть членов экипажа. Зеваки видели на пирсе человека с каким-то ящиком; этого оказалось достаточно для создания легенды. В 1907 году похожий взрыв произошел в Тулоне, на базе французского флота. Пресса опять вспомнила загадочное сверхоружие.