Книга Лихое время - Олег Петров

С двух сторон бандиты кинулись к магазину.

Прихваченной «на дело» пилкой Лешка Сарсатский, тяжело сопя, взялся пилить железную перекладину запора, прижимающего ставни на окне магазинной конторы. Наконец визгливый звук оборвался глухим стуком – распиленная у болта перекладина закачалась тяжелым маятником, ударяясь о ставень.

– Тихо, твою …! – выругался Ленков шепотом. – Мишка! Придержи железку!

Яшка Гаврилов тем временем раскрыл крепкие ставни и старым ножом, который он нашел в сараюшке, где ночевали, выковыривал из оконного переплета продолговатое нижнее стекло. Когда оно благополучно было подхвачено Сарсатским и спущено к завалинке, тонкий и верткий Самойлов ужом влез в темную дыру, на секунду чиркнув спичкой, огляделся и снова высунулся в окно.

– Костя, ящик здеся, но надо раму выставлять, иначе не вытащим!

– Там его не откроем?

– Не-а, добротно сработан, на внутреннем замке…

– Как он по весу?

– Чижолый! Как Гоха и говорил, пуда на три с лишним потянет.

– Ладно, жди там, – проговорил Костя и приказал Гаврилову с Сарсатским. – Ну-ка, пошарьте вокруг, особенно у сторожки – лом нужен или топор, ну, шкворень там какой помощнее, давай поживее!

Хлопцы справились быстро. Через минуту рядом с Костей вырос Яшка с железным ломом в руках. Костя выхватил у него лом и с размаху всадил его острым концом в щель, между оконной рамой и наличником – хрясь!

Рама заметно подалась, и, отжав одной рукой, играючи, лом вниз, Костя выдавил раму в расставленные руки Мишки Самойлова, тут же ее потащившего в сторону. Болтающаяся от удара фортка на раме, зацепилась за подоконник, скрежеща, оторвалась и упала на завалинку. Звонко посыпалось битое стекло.

Глухо выругавшись, Костя сам запрыгнул в провал окна. Вдвоем с Мишкой они дернули денежный ящик и через подоконник сдвинули в руки оставшейся снаружи троицы.

– Берите за углы, – спрыгнув на землю, приказал Ленков подручным. – Не догадались, мать вашу, от лошадей веревку захватить, вот теперь и прите на горбе! Давай, пошевеливайся, почитай, час уже возимся!

Сам он держал в каждой руке по винтовке Бердана, обнаруженных в комнате за ящиком. Подергал затвор у одной, потом у второй, чертыхнулся. И закинул винтовки в разные стороны: одна влетела обратно в окно, а другая ухнула куда-то в темноту. Обернувшимся подручным буркнул:

– Негодные, барахло! Ну чо встали? Шустрей, шустрей!

Оказалось, что у магазина возились меньше, чем представлялось, – всего за час с небольшим обернулись туда и обратно.

Ящик затащили в дровяной склад. Ощепков зазвенел в темноте отмычками. Больше четверти часа возился он при тусклом свете свечного огрызка, запаленного Ленковым.

Самойлов напряженно вслушивался в темноту, заняв пост у дверей снаружи, то и дело заглядывал в сарай: «Ну чо, скоро?» Сарсатский возбужденно дышал у Ленкова над ухом, внимательно следя за руками Ощепкова, и пытался угадать, сколь в этом железном гробу денег.

Наконец замок был открыт. И изумленные грабители увидели ровные рядки тяжелых, завернутых в пергаментную бумагу коротких столбиков. Это были золотые монеты, которых набралось на 2500 рублей! На разменное серебро, жалко ютившееся бедной сиротой в ящике, Костя посмотрел с гримасой.

Тут же Яшка Гаврилов побежал к лошадям, с Милославским привели их к сараю. Содержимое ящика шустро перегрузили в переметные сумы на ленковской и самойловской лошадях. Серебро Ощепков рассовал по карманам. Без четверти пять шагом углубились в лес, осторожно поехали прочь по лесной дороге.

Версты через четыре, поднявшись на небольшую сопку, спешились, устроились на привал. Выпили за сложившийся фарт спирту, заев оставшимся хлебом с салом. Когда забрезжил рассвет, ходко двинули прочь. К вечеру от Дровяной прилично отмахали…

4

Когда грабители, завершив «дело», еще дожидались неподалеку рассвета, около семи часов утра заведывающий магазином Общества потребителей Игнат Мышкин отправился в контору.

Но, подойдя к магазину, сразу же обнаружил разор. Кинулся в сторожку, где нашел связанного и мычащего сторожа Подтягина. Тот долго охал, держась за разбитую голову, потом вспомнил, что вроде заскочили к нему в сторожку много людей, чем-то ударили его по голове, и он потерял сознание.

Заглянув в выставленное окно конторы и увидев, что денежного ящика нет, Мышкин побежал домой и наказал племяннику скакать в Старую Куку, где, как он знал, по каким-то делам работала милицейская группа.

Сам же подался на станцию, но местного милиционера не нашел. Сообщив о случившемся дежурному по станции, взялся телефонировать комиссару лесной дачи, отправил в центральное правление потребобщества телеграмму, потом побежал обратно, известил командира партизанского отряда, в Дровянной пока не расформированного.

После всей этой беготни, на которую ушло часа полтора, Мышкин вернулся к магазину, походил вокруг, рассматривая следы взлома и сокрушенно тряся головой, потом, с кряхтеньем усевшись на приступке магазинного крыльца, вытер вспотевший лоб, свернул самокрутку.

Вскоре подошли несколько партизан со своим командиром и милиционер со станции. Мышкин показал следы взлома. Пришел из дома сторож с перевязанной головой – Мышкин его отпускал попить чаю. Послушали его короткий рассказ и догадки. Потом Мышкин снова и снова сообщал о происшествии и показывал через выставленное окно пустую комнату собирающимся у магазина жителям.

Через пару часов из Куки прибыли старший агент Опанаскин и еще два милиционера уездной милиции. Выслушав доклад милиционера со станции, пояснения Мышкина и мучающегося головой сторожа, Опанаскин сел на завалинку, погладил приставленное к ней стекло, повертел в руках старый ножик и пилку, брошенные налетчиками за ненадобностью, а потом пристально изучил, поставив на угол и поворачивая то так, то этак, оторванную от рамы форточку. Стоявшие поодаль любопытствующие жители смотрели на Опанаскина с немой почтительностью.

– Ну чо там, Прохор? – повелительно крикнул, задрав голову Опанаскин. Из оконного провала выглянул забравшийся в конторское помещение милиционер.

– Пусто! Тока вот, берданка валялась…

– Тама их две было, – обеспокоенно выговорил завмаг Мышкин, беспрестанно утирая вспотевший лоб.

– Та-а-а-к… – протянул Опанаскин.

Раздвигая густеющую толпу зевак, подошел второй милиционер, волоча за ствол еще одну винтовку.

– Обнаружена, товарищ Опанаскин, коло сторожки, в бурьяне!

– А ну-ка, пошарьте с Прохором и вот этим гражданином, – Опанаскин ткнул в завмага, – по округе. Ежели, как он глаголит, ящик тяжелый был, то далеко утащить не могли… Погодь, – остановил он Мышкина. – Контору открой. И где кассир?

– Туточки, гражданин начальник, – От любопытных отделился невысокий, тщедушного вида мужичок в перелицованном из военной шинели пальто, сдернул с плешивой головы потертый заячий треух. – Гаранин, Ефим Григорьевич, кассир арендного участка…