Книга Лицо под вуалью - Рут Ренделл

Некоторое время Бёрден молчал. Потом произнес:

– Думаю, мне придется подать в отставку.

– Ради бога, почему?! – воскликнул его шеф.

– Если это правда, что я мог довести человека до убийства – а так оно и есть, я это сделал, – то я не гожусь в полицейские. В мои обязанности входит предотвращать преступления, а не провоцировать их.

– По этой логике тебе вообще не следовало допрашивать Клиффорда. Подозревая его в убийстве Гвен Робсон, ты, тем не менее, должен был игнорировать его, потому что он казался неуравновешенным человеком с аномальными реакциями.

– Я не это хочу сказать. Я говорю, что, допросив его один раз, я не должен был… ну, бросать его на произвол судьбы.

– Тебе следовало продолжать беседовать с ним день за днем, часами, вести допрос за допросом? Как долго? Недели? Месяцы? А как насчет твоей работы? Твоего собственного душевного здоровья, если уж на то пошло? «Разве я сторож брату моему?»[13]

Бёрден воспринял этот вопрос, который Вексфорд задал риторически и который, возможно, Каин тоже задавал риторически, в буквальном смысле.

– Ну, да, может, и сторож, – пробормотал он. – И как на него надо было ответить? Что ответил тот, кому он задан, – это был Бог, ведь так?

– Ничего, – ответил Вексфорд. – Совсем ничего. Брось, забудь об отставке. Ты не уйдешь в отставку, ты поедешь со мной на место преступления.

В мрачном молчании Бёрден сидел рядом с шефом в машине. Этот зимний день был ни холодным, ни теплым, а небо было бледно-серым и комковатым, как овсянка. Иногда низкое солнце появлялось над горизонтом – блестящая тарелка, проглядывающая в тех местах, где слой каши истончался. Витрины на Хай-стрит сверкали предрождественским блеском – как и огромная импортная ель, подарок от какого-то немецкого города, никому не известного, но являющегося побратимом Кингсмаркхэма, которую установили возле торгового центра «Баррингдин». Майкл отпустил кислое замечание насчет того, сколько, должно быть, стоило установить эту электронную компьютерную рекламу в конце «Теско», которая попеременно оповещала покупателей о подарках для всей семьи и о том, что до Рождества осталось девять дней на покупки.

– И зачем мы сюда едем? – поинтересовался он.

Он имел в виду Ясеневую ферму, расположенную дальше по длинной, извилистой Ясеневой аллее, где трава на обочине посерела от грязных брызг, и сухие вязы с облезлыми стволами ожидали топора. Но сегодня воздух был прозрачным, и вдалеке виднелись очертания неровного холма, который заслонял вид на город. В поле зрения вплыла Ясеневая ферма – ее многочисленные глаза выглядывали из вечнозеленой поросли. Две полицейские патрульные машины стояли перед ней, и один полисмен в мундире дежурил у подножия лестницы.

– Я не собирался входить в дом, – сказал Вексфорд.

– Ты же говорил, что мы посетим место преступления? – удивился Майкл.

Его начальник ничего не ответил и кивнул полицейскому Леонарду, который отдал ему честь и сказал: «Добрый день, сэр». Несмотря на то что Бёрден видел здесь вчера вечером, ему трудно было осознать, что Дороти Сандерс, такая сильная, прямая и уверенная, теперь мертва и ее металлический голос умолк навсегда. А когда он посмотрел сквозь темное, блестящее стекло в скупо обставленную комнату, где в камине лежал пепел сгоревших дров, он почти ожидал увидеть ее там, увидеть, как она ходит по голому, не покрытому ковром полу и отдает приказы, указывая пальцем. Призрак, это должен быть призрак, а она боялась призраков, боялась темноты и боялась впустить туман в дом…

Вексфорд обошел вокруг дома и прошел в расположенный за ним сад. Следом шли Бёрден и Дональдсон. Для старшего инспектора сад был незнакомым, но Майкл уже побывал здесь раньше, в тот день, когда они проводили обыск и с триумфом обнаружили в сарае, пристроенном к задней стене, «гарроты». Странное место для сарая, не так ли? Чтобы добраться до него, следовало пересечь большой участок влажной травы. Земля, покрытая дерном или голая, всегда зимой мокрая, даже в сухие периоды, подумалось инспектору, и он почувствовал, как его туфли погружаются в мягкую, болотистую почву.

Дороти Сандерс меньше обращала внимания на сад, чем на дом, но тем не менее она и здесь добилась некоторой бесплодной пустоты. В саду росло мало растений, похожих на культурные, хотя это было трудно определить в такое время года, и еще меньше сорняков. Выглядело все так, словно миссис Сандерс – или Клиффорд по ее требованию – поливала клумбы каким-то токсичным веществом, которое уничтожало широколиственные растения. Похоже, в какой-то момент ее жизни в этом доме она принялась уничтожать сад, который когда-то здесь был. Ветви малочисленных деревьев были жестоко обрублены, и из их обрубков под странными углами выросли новые ветки.

Небо тем временем слабо порозовело – признак заката… Очень скоро наступят сумерки, а потом – глубокая темнота. Десять дней осталось на покупки до Рождества, семь долгих ночей и семь коротких дней до дня зимнего солнцестояния. Один день до появления Шейлы в суде.

Эти короткие дни, резко заканчивающиеся в середине вечера, мешали расследованию Вексфорда. Природа одержала верх… почти. Или, скорее, старший инспектор не мог быть совершенно уверен, что затраты на мощное освещение оправданны. Он прошел по мокрой траве в дальний угол сада и оттуда, на фоне черного забора, смог с трудом различить вдалеке низкую крышу дома Ясеневой фермы, поднимающегося над стеной из кипарисов Лиланда.

– Познакомишь меня с мистером Кэрролом? – спросил Вексфорд Майкла.

Они поехали по аллее при свете заката, последнем свете дня. Из живой изгороди с трескучим криком вылетел фазан, махая своими неуклюжими крыльями, которыми он так редко пользовался. Грянул выстрел, за ним второй.

– Это может быть только Кэррол, – сказал Бёрден. – Кингсмаркхэм так урбанизировался, что мы иногда забываем, что живем в сельской местности.

Пес Кэррола робко вышел навстречу полицейским. Хотя, может быть, он и не был робким, может быть, он застенчиво подкрадывался, готовясь к атаке. Вексфорд протянул руку к собаке, и чей-то резкий голос крикнул:

– Не трогайте его!

Фермер появился с убитым зайцем, висящим на шее. В левой руке он держал за хвосты пару красных куропаток.

Вексфорд мягко обратился к нему:

– Мистер Кэррол? Старший инспектор Вексфорд, управление полиции Кингсмаркхэма. Полагаю, вы знакомы с моим коллегой, инспектором Бёрденом.

– Он заходил сюда, да.

– Можно нам войти?

– Зачем это? – спросил фермер.

– Я хочу поговорить с вами. Если вы предпочитаете, чтобы мы не входили к вам в дом, можете поехать вместе с нами в полицейский участок. Нас это тоже устроит. Вам решать, что выбрать.

– Можете войти, если хотите, – согласился Кэррол.

Пес побежал в дом впереди них, опустив голову и поджав хвост между задними лапами. Его хозяин при виде этого издал рычание, совсем как дикий зверь – таких звуков можно ожидать от собаки, а не от человека. Очевидно, этот звук служил сигналом для пса лечь в корзину, что он и сделал, словно под гипнозом, после чего свернулся в клубок и положил голову на лапы. Кэррол повесил дробовик, снял сапоги и поставил их на плиту, на уже покрытый пятнами и смятый журнал, в котором едва можно было узнать один из номеров «Ким». Заяц и птицы с окровавленными головами оказались в раковине. Стол был завален массой бумаг: чековая книжка и платежные квитанции из банка «Мидленд», налоговый гроссбух, смятые счета… Вексфорд понимал, что шансы на приглашение присесть равны примерно ста к одному и поэтому уселся сам и сделал знак Бёрдену сделать то же самое раньше, чем хозяин успел надеть домашние тапочки.