Книга Нити зла - Крис Вудинг

— Человек не может править империей, если не справляется с собственной женой! — прорычал Мос. — Я научу тебя послушанию!

Она по глазам поняла, чего хочет муж еще до того, как он поднял кулак.

— Мос! Нет! Наш ребенок… — взмолилась Ларания, руками заслоняя живот.

— Его ребенок, — выдохнул Мос.

Ларания не успела спросить, кого он имел в виду, прежде чем на нее посыпались первые удары. Не узнала этого и после, когда он бросил ее на полу спальни. На лице проявлялись кровоподтеки, все тело разламывала боль. По ногам струилась кровь. Внутри Ларании умер их с Мосом ребенок.

Рекая разбудил слуга, позвавший его из-за портьеры. Азара уже проснулась и наблюдала за ним. Она лежала рядом с ним. Бледные лунные лучи освещали женщину под странным углом, и ее глаза, казалось, сияли, как у кошки. Потом она посмотрела на портьеру, и наваждение прошло.

Взгляд Рекая задержался на мгновение на ее лице. Он не мог оторваться от созерцания этой совершенной красоты. Она и в самом деле подарила ему не похожий ни на что опыт, он отплатил ей великолепным чтением «Жемчужины бога вод», но, вопреки его страхам, она не покинула его. Она вообще почти не отходила от него с момента первой встречи. Сладостные воспоминания о днях неги и ночах страсти промелькнули в его сознании. Пусть все это слишком прекрасно, чтобы быть правдой, но незачем разрушать хрупкое счастье, ставя его под сомнение.

— Что такое? — спросил Рекай хриплым со сна голосом.

— Императрица! — ответила служанка. — Императрица!

От тона ее голоса Рекая подбросило на постели. Тревога забилась внутри.

— Сейчас! — Рекай выскользнул из постели и накинул халат. Азара сделала то же самое. На этот раз он даже не взглянул на ее безупречные формы. Она делила с ним постель уже несколько дней, и он боготворил ее, но нечто ужасное оттеснило все это в сторону.

— Войдите, — позвал Рекай.

В комнату торопливо вошла служанка, одна из камеристок Ларании, приехавшая с госпожой в столицу.

— Императрица… пострадала, — пробормотала она. — Я слышала… мы все слышали, как они ссорились. Мы прибежали, когда император ушел. Мы…

— Где она?!

— В императорских покоях, — ответила служанка. Рекай, не дав ей закончить, проскочил мимо нее и бросился из комнаты.

Он бежал босиком по коридорам крепости, и гладкий пол холодил ступни. Рекая вовсе не заботило, насколько глупо он выглядит в одном халате.

Императрица пострадала!

Стражники в бело-голубых доспехах расступались, слуги спешили убраться с его дороги.

— Ларания, — снова и снова повторял Рекай. — Суран, пусть с ней все будет хорошо. Я сделаю что угодно.

Даже если богиня пустынь услышала его мольбу, она не подала виду.

Покои Рекая располагались рядом со спальней сестры. Жизнь крепости кипела вокруг, будто ничего не случилось. Уборщики драили лаш и смахивали пыль со статуй — обычные ночные заботы. Все слуги здесь наверняка слышали то же, что и камеристка, но притворялись, будто все в порядке. В сарамирских домах нет внутренних дверей, потому что ветерок — единственное спасение от летней духоты, однако границы личной жизни блюли свято. Подслушивать или тем более пересказывать услышанное недопустимо. То, что камеристка Ларании не смолчала, означало, что положение действительно очень серьезное.

Не успев еще отдернуть портьеру у входной двери, Рекай услышал рыдания сестры. От этого звука боль резанула сердце, и в то же время стало легче: хорошо, что она вообще может сейчас плакать.

Ларания ползала по постели на четвереньках и рылась в смятых золотых простынях, измазанных кровью, будто что-то искала. Пятна крови в зеленоватом лунном свете казались черными. Она посмотрела на него сквозь раму из кроватных столбиков опухшими, потемневшими глазами.

— Не могу его найти, — прошептала она. — Не могу.

На глаза навернулись слезы. Рекай бросился к ней, чтобы обнять, но истошный вопль Ларании остановил его. Он замер в ужасе, ничего не понимая.

— Я не могу его найти! — взвыла Ларания. Избитое, в слезах и синяках лицо представляло собой ужасное зрелище. Такой Рекай ее еще не видел. Ей и раньше случалось плакать, но то были тучки, набегавшие на солнце. А теперь она казалась бледной тенью самой себя — дух жизни покинул ее. Эту женщину Рекай видел впервые.

— Кого ты ищешь?

Она снова принялась ворошить окровавленные простыни.

— Я почувствовала, что он вышел, что он покинул меня! — закричала Ларания. — Но я его не вижу! — Вдруг она подняла маленький комочек, похожий на сгусток свернувшейся крови, и поднесла его к свету. Вязкая жидкость просачивалась сквозь ее пальцы. — Это он? Это — он?

Рекай содрогнулся всем телом. Его затошнило. Он понял, откуда кровь и что ищет Ларания, и будто выпал из реальности.

— Это не он, — с трудом проговорил он. Слова звучали как чужие. — А его больше нет. Он сейчас с Омехой.

— Нет, нет, нет, — скулила Ларания, стоя на коленях и раскачиваясь взад-вперед. Она отбросила кровавый комок. — Это не он. Я смогу вернуть его обратно, если найду.

Рекай заплакал. Ларания от этого зарыдала с новой силой. Она протянула к нему окровавленные руки. Брат упал на постель и обнял ее. Она вздрогнула от его прикосновения, и он инстинктивно ее отпустил.

— Что он с тобой сделал?

Ларания застонала и вцепилась в него. Он боялся причинить ей новые страдания, поэтому мягко опустил руки ей на спину. Слезы горя и ярости катились по его худым щекам.

Какое-то время брат и сестра молчали. Потом Рекай сказал:

— Ему нужно имя.

Ларания кивнула. Даже нерожденным необходимы имена, чтобы Нокту вписала их в свою книгу. Не важно, что они не знают пола ребенка. Ларания хотела родить сына. Для Моса.

— Пехику, — прошептала она.

— Пехику, — повторил Рекай. Он молча проводил племянника, которого никогда не увидит, в поля Омехи.

Азара так их и застала. Ей понадобилось время, чтобы одеться. Она не сделала макияж, волосы свободно лежали на левом плече. Она вошла, не спросив разрешения, и тихо стояла в лунном свете, пока Рекай не заметил ее.

— Я его убью, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. Глаза его покраснели, а из носа текло, и он часто шмыгал. В другой ситуации юноша сгорел бы со стыда, если бы предстал в таком виде перед красивой женщиной, но эта его боль была настолько искренней и оправданной…

— Нет, Рекай, — сказала Ларания. В голосе появилась твердость, значит, рассудок вернулся к ней. — Не ты. — Она подняла голову, и в ее глазах он увидел отблеск прежнего огня. — Отец.

Рекай не сразу понял, о чем она, но Ларания не стала дожидаться, пока до него дойдет смысл сказанного. Она повернулась к Азаре.