Книга Высокий блондин без ботинок - Татьяна Луганцева

– Ее можно понять.

– А понять родственников тех людей, кого убила бы еще ее дочь? – возразил Григорий. – Кстати, куда она направилась? Если следовать ее больной логике, то она должна убить того, кто причинил ей вред…

– Киру она убила, Владимир сгорел сам… – Надежда задумалась.

– Она одержима Марко Тозини, – напомнил ей следователь.

– Его она не убьет!

– Его – нет, а вот тех, кто мешает ей приблизиться к нему… Тебя, например… Я спокоен за тебя, пока ты со мной.

– Мила еще не знает, что Марко сделал мне предложение, – убитым голосом произнесла Надежда.

– Викторию? – предположил Григорий.

– Марко бросил ее, и Мила об этом знает. Кроме того, мы ее тоже недавно видели в полном порядке… Стоп! Я знаю, от кого Камилла захочет освободить Марко! От главной женщины в его жизни, от которой он должен получить согласие на брак! Согласие-то это Мила и не получила! Спешим, Гриша! По коням! Вернее, позвони Джузеппе и скажи, чтобы Антонию охраняли и не подпускали к ней Милу!

Глава 25

После того как Григорий с Надеждой предупредили мать Марко о грозящей ей опасности, они смогли наконец вздохнуть свободно.

– По домам? – предложила Надя. – Причем не по своим…

– Дворец Тозини скоро станет твоим домом, – отметил Григорий.

– Неужели, Гриша, ты и правда думаешь, что меня сейчас могут занимать такие мысли? Теперь, когда моя лучшая подруга бродит неизвестно где, не контролируя себя? – подняла на него печальные глаза Надежда.

– Не знаю, что тебе и сказать…

– Я хочу пройтись, – проговорила Надя.

– Я с тобой, – вызвался следователь.

– Ты устал, тебе скоро лететь домой, иди… отдыхай…

– Я тебя в таком состоянии не отпущу. – Он взял ее под руку, и они пошли прочь от картинной галереи и кафе, беседа в котором ввергла их в шок, по тенистому парку, плавно спускающемуся с пологой горы и вновь устремляющемуся вверх.

– Чистоплотные они все – европейцы, – буркнула Надя, – чувствуешь себя не в своей тарелке. Кругом чистота, все ухожено, ни плевка, ни окурка… Даже отдыхать не хочется в таком месте. Почему? Не расслабиться! Если наш человек идет в парк отдыхать, то он знает зачем! Груда пустых бутылок, окурки и прочий мусор, громкий смех, в общем, тусня… А здесь что предлагается? Чинно смотреть на птичек, прогуливаться по аллейкам и сидеть на лавочках, сложив руки? После такого отдыха захочешь повеситься. Только сейчас стала понимать, почему у них каждый второй ходит к психотерапевту, – высказалась Надя.

Григорий усмехнулся.

– В твоих словах есть доля правды… но у них чистоплотность и аккуратность – понятия врожденные, и придерживаться этих правил им не так уж сложно.

– Еще скажи, что для них отдых – созерцание идеальной чистоты, природы и ощущение себя центром этого великолепия, – ворчала Надя, – а для нас, русских, отдых – совсем другая тема… Эх, Гриша, скучно мне здесь будет… И еще я не знаю, где Камилла и что с ней! И мне гадко оттого, что я посмела плохо думать о ней. – Наконец она выплеснула то, что ее тревожило на самом деле.

– Ты ни в чем не виновата. Ты искала ее, нашла… а кто мог знать, что все так обернется? А насчет того, где она? Я думаю, волноваться не стоит. Обритая наголо девушка в больничной одежде обязательно найдется, – обнял ее хрупкие плечи Григорий.

Они свернули в аллею, ведущую к центру парка, откуда доносились людские голоса, музыка и смех.

– Вот и гулянье! Подтверждение или опровержение нашей гипотезы об отличительных особенностях нашего отдыха, – улыбнулся Григорий, – идем проверим?

– Идем… – безучастно поплелась за ним Надежда, чувствуя себя абсолютно потерянной. Ей не давало покоя, во-первых, то, что она отобрала у подруги Марка. Во-вторых, она поверила в то, что Мила – безжалостная убийца, и в-третьих, сейчас Надя собралась развлекаться, в то время как судьба Камиллы не ясна. Но громкая музыка манила к себе, тянула словно магнитом. И людей на центральной площади парка было много. Здесь было на что посмотреть. По всей окружности площади развернулись разноцветные шатры-палатки. Бойко шла торговля сувенирами, одеждой, какими-то безделушками. Также здесь продавались всевозможные сладости, пирожные, длинные полосатые карамельки и шоколадные шарики в разноцветных блестящих обертках. В маленьких кафе подавали ароматный кофе и свежую выпечку. При виде сдобных завитушек, посыпанных орешками, корицей и кокосовой стружкой, девяносто девять процентов женщин, сидящих на жесточайших диетах и издевающихся над собой в тренажерных залах, забывали о своей талии и немедленно заказывали кофе с булочками или калорийные молочные коктейли со свежими фруктами и сочными ягодами. Но, похоже, калории здесь никто не считал, люди наслаждались едой, музыкой и общением. По площади ходили ряженые в вычурных масках, как на знаменитом карнавале в Венеции, и желающие могли с ними сфотографироваться.

– В Италии любят цирк и театр? – предположил Григорий, пытаясь отвязаться от какой-то пышнотелой дамы в костюме висельника с веревкой на шее. Она настоятельно требовала вздернуть ее на виселице и громко ругалась, по-театральному закатывая глаза.

– Мне кажется, они любят маски… не само действо, а то, что усиливает эффект, но по сути остается мишурой, – ответила Надя и, оттащив своего спутника от жаждущей казни через повешение, устроилась за столиком кафе. Григорий присел напротив нее. – Кстати, Гриша, а сколько на тебе «висяков»? Очень символичная картина – «висяк на следаке»…

– Несостоявшаяся романистка, – усмехнулся Гриша, – сколько «висяков»? Вот одним меньше благодаря тебе…

Надежда посмотрела на него.

– Я знаю, ты серьезно относишься к своей работе. Ты хороший следователь, Гриша!

– Ты говоришь как мой начальник, и я очень хотел бы снять с себя еще один «висяк».

– Какой? – заинтересовалась она.

– Тот, что мучает тебя…

– Все же решено…

– Я так не думаю, – Надя только сейчас обратила внимание, что глаза у следователя из Москвы не только добрые и умные, но и очень красивые.

– Вот черт! – воскликнула она и постучала по столу, привлекая внимание бармена. – Амаретто, плиз!

– Что с тобой? – поинтересовался следователь.

– Ничего… мысли вслух. Я пытаюсь всегда держать в памяти, что Марко – идеальный мужчина, так ведь? Что ты думаешь как следователь?

– Я не женщина, но думаю, что он – алмаз! И я рад, что тебе повезло, честное слово…

– Да ладно, – не поверила она.

– Я знаю про твою нелегкую жизнь с пьяницей. Ты – хороший человек, и я рад за тебя, – подтвердил Григорий и заказал себе французский коньяк.

– «Хороший человек»… звучит почти как оскорбление, – произнесла Надя, понимая, что между ними сейчас происходит что-то очень важное… Она так долго этого ждала. Сердце бешено забилось.