Книга Заговор в Уайтчепеле - Энн Перри

После того как Телман поделился с Томасом добытыми сведениями, с лица бывшего суперинтенданта сошли последние оставшиеся краски. Он сидел неподвижно, охваченный ужасом, и его тело внезапно затряслось, словно ему сделалось холодно.

Глава 10

Лишь незадолго до полуночи Телман добрался до Кеппел-стрит. Грейси и Шарлотта должны были знать всё, а завтра утром он не смог бы приехать к ним. Этот кошмарный заговор значил гораздо больше, чем карьера отдельного человека или даже его безопасность. К тому же неведение не стало бы для обеих женщин защитой. Что бы ни сказали им Сэмюэль или Томас, они не оставили бы попыток докопаться до правды. Преданность Питту и жажда справедливости были настолько сильны в них обеих, что ничто не остановило бы их. Следовательно, осведомленность о масштабах заговора могла послужить им хоть какой-то моральной защитой.

Кроме того, миссис Питт и Грейси могли быть полезны, с ожесточением твердил себе инспектор, стоя на крыльце и заглядывая в темные окна. Он был сотрудником полиции, гражданином страны, оказавшейся перед лицом реальной опасности скатывания в пучину хаоса и насилия на долгие годы, после чего, даже выбравшись из этой пучины, она утратила бы значительную часть своего исторического наследия и идентичности. Безопасность двух женщин – пусть даже одной из них он восхищался, а другую любил – не могла иметь для него большего значения, чем безопасность отчизны.

Приподняв латунную колотушку, он резко отпустил ее. В ночной тьме раздался громкий глухой звук, а затем последовала тишина. Выждав немного, Сэмюэль ударил еще раз, а потом еще и еще.

Наконец на втором этаже загорелся свет. Спустя минуту дверь открылась, и на пороге появилась Шарлотта с рассыпавшейся по плечам копной волос и округлившимися от страха глазами.

– Всё в порядке, – поспешил успокоить ее Телман, понимая, чего она боится. – Но мне нужно срочно рассказать вам кое-что.

Хозяйка широко распахнула дверь, и он вошел в дом. Миссис Питт позвала Грейси, проводила инспектора в кухню, разожгла печь и добавила в нее угля. Гость слишком поздно сообразил, что нужно помочь ей, и когда, смутившись, наклонился, женщина уже закончила. Улыбнувшись ему, она поставила чайник на огонь.

Грейси, с всклокоченными после сна волосами, напомнила Телману четырнадцатилетнюю девочку. Все трое сели за стол, и за чашкой чая он изложил полученную от Линдона Римуса информацию, а также объяснил ее смысл.

Было около трех часов утра, когда Сэмюэль отправился домой. Миссис Питт предлагала ему переночевать в гостиной, но он отказался, считая это не вполне приличным. К тому же для того, чтобы тщательно обдумать сложившуюся ситуацию, ему больше подходили пустынные ночные улицы.

Когда Шарлотта проснулась на следующее утро, уже рассвело. Первая ее мысль была о том, что Томаса нет рядом с нею. Она ощутила пустоту – как будто у нее вырвали зуб и то место, где он был, нестерпимо болело. Затем ей вспомнился вчерашний визит Телмана и его рассказ об убийствах в Уайтчепеле, принце Эдди и Энни Крук и страшном заговоре, имевшем целью скрыть все это.

Сев в кровати, женщина раздвинула шторы. Нужно было вставать. Она ощущала холод – как физический, так и душевный. Машинально умывшись и одевшись, Шарлотта с удивлением подумала, как мало удовольствия доставляют ей такие простые, обыденные вещи, как расчесывание и завивка волос – теперь, когда Томас был лишен возможности наблюдать за этой процедурой, пусть даже обычно он и вызывал у нее раздражение тем, что прикасался к ее локонам и выдергивал их из-под шпилек. Прикосновений его рук ей не хватало даже больше, чем звука его голоса: Шарлотта постоянно испытывала от этого внутренний дискомфорт, похожий на чувство голода.

Однако времени для душевных переживаний у нее не было. Нужно было обдумать то, что им удалось узнать. Предположим, Джон Эдинетт убил Феттерса потому, что тот являлся участником заговора, целью которого было сокрытие мотивов убийств в Уайтчепеле и причастности к ним королевской семьи. Возможно, Эдинетт предъявил Феттерсу обвинение и попытался призвать его к ответу за совершенное им преступление, каким бы оно ни было.

Но это был абсурд. Мартин Феттерс исповедовал республиканские взгляды. Он первым постарался бы разоблачить этот заговор. Очевидно, все было наоборот. Феттерс узнал правду и собирался предать ее огласке, а его друг убил его, чтобы воспрепятствовать этому. Эдинетт приезжал на Кливленд-стрит не за тем, чтобы узнать подробности убийств 1888 года, а для того, чтобы выяснить, о чем расспрашивал Феттерс владельца табачной лавки. Должно быть, Джон понял, что Мартину все известно и что он обязательно сделает это достоянием гласности в своих собственных целях. И помимо того, что он хотел защитить людей, совершивших ужасные убийства, Эдинетт стремился сохранить в секрете мотивы этих преступлений. Независимо от того, был Джон роялистом или нет, он хотел избежать революции, которая неизбежно повлекла бы за собой насилие и хаос.

Шарлотта медленно спустилась по лестнице, продолжая напряженно думать. Направляясь по коридору в кухню, она услышала звон посуды и плеск воды – это Грейси наливала воду в чайник. Было еще довольно рано – миссис Питт могла позволить себе выпить чашку чая, прежде чем будить детей.

Услышав шаги хозяйки, Грейси повернулась к ней лицом. Девушка выглядела усталой, а ее волосы были расчесаны не столь аккуратно, как обычно, но при виде Шарлотты ее лицо расплылось в улыбке. Глаза горничной светились решимостью, и это вселило надежду в душу миссис Питт.

Грейси заправила волосы за уши, взяла кочергу и разворошила угли в печи, чтобы вода в чайнике быстрее закипела. Она орудовала кочергой так энергично, будто пыталась проткнуть смертельного врага.

Шарлотта принесла из кладовой кувшин с молоком, двигаясь с большой осторожностью, поскольку вокруг ее ног вертелись два кота. Она наполнила для них блюдце и покрошила туда корку свежеиспеченного хлеба. Коты принялись драться из-за еды, гоняя лапами по полу крошки и бросаясь на них.

Некоторое время хозяйка и служанка сидели, молча прихлебывая горячий чай, приготовленный Грейси, а потом миссис Питт поднялась наверх и разбудила сначала Джемайму, а после нее – Дэниела.

– Когда папа придет домой? – спросила Джемайма, умывая лицо и не жалея для этого воды. – Ты говорила, что скоро.

В ее голосе прозвучали обвинительные нотки.

Шарлотта протянула дочке полотенце. Что она могла сказать ей? Дети не знали причины, почему нарушилось привычное течение жизни, и это порождало у них беспокойство и страх. Необъяснимое всегда пугает. Если один родитель уходит и возвращается, значит, и другой может делать то же самое. Что лучше: горькая правда или сладкая ложь, которая рано или поздно вскроется?

– Мама, ты мне не ответила, – произнесла с нетерпением девочка.

– Я надеялась, что это произойдет скоро, – ответила миссис Питт, стараясь выиграть время. – Дело оказалось труднее, чем он думал.

– Зачем тогда папа взялся за него, если оно такое трудное? – спросила Джемайма, не сводя с матери твердого, бескомпромиссного взгляда.