Книга Принцесса в академии. Суженый - Варя Медная

Кто-то остановился сзади и кашлянул.

— Принцесса…

Я обернулась.

Вид у Хоррибла был такой, словно он вот-вот расплачется: глаза красные, подбородок дрожит. Но слуга с собой справился, часто поморгав, и протянул мне коробку, поверх которой лежал какой-то мешочек. Озриэль шагнул вперед, с подозрением оглядывая ее.

— Что это?

Я с трудом выдавила ответ — настолько поразилась тому, что напрочь забыла о щипцах, и, если бы не Хоррибл, они так бы и остались в башне.

— Помнишь, я говорила тебе, что придумала, как вытащить щепки, отколовшиеся от Стрелы Дружбы?

Ифрит по-новому взглянул на коробку и сглотнул:

— То есть внутри…

— Да, магические щипцы. Теперь мы снимем заклятие и сможем быть вместе. — Тусклый голос совсем не соответствовал праздничности момента, но я сейчас была не способна на большее.

Озриэль молчал целую минуту, а потом забрал у меня коробку, поставил на землю и крепко-крепко обнял. Хоррибл отвел взгляд. Я вспомнила про шелковый мешочек и, когда ифрит меня отпустил, развязала тесемки.

На ладонь упал граненый флакон, туго заткнутый пробкой.

— Что это?

Следом выпал второй предмет, заставив меня поперхнуться. Где была моя голова? Я и про рубин фортуны заодно с обещанным противозаклятием забыла!

— Хозяин просил передать: вам нужно только раскрошить рубин, смешать с содержимым флакона и напоить этим отца.

— Но как это поможет найти его сердце?

Слуга кивнул на камень.

— Его не придется искать. Это не кровеит, искусная подделка, даже свойства имитирует.

Я изумленно воззрилась на рубин.

— Тогда что… хотите сказать, что это… это…

— Сердце вашего отца, заколдованное под камень.

Новость оглушила. Я представила торжествующее лицо мадам Лилит. Как она, наверное, смеялась, проворачивая трюк. Сколь утонченная месть: король носил избавление на лбу, сам того не подозревая! С учетом новой информации я аккуратно поместила рубин обратно в мешочек, стараясь держать как можно бережнее, и покрутила склянку с темно-красным содержимым:

— Что внутри?

Хоррибл замялся.

— Хозяин просил не говорить.

Я медленно опустила флакон.

— Спасибо, Хоррибл, и передай господину Кроверусу… мою признательность.

— Передам, принцесса, — пролепетал слуга и шмыгнул носом.

А потом подался вперед, схватил мои руки и сжал.

— Прощайте, принцесса, и удачи во всем!

Вместо ответа я стиснула его в объятиях.

— Я буду скучать, Хоррибл. Вспоминай обо мне хотя бы изредка.

— Не могу обещать, — сказал он, отстраняясь, и печально улыбнулся, — не могу обещать, что буду вспоминать о вас только изредка.

С Магнусом и Арахной он тоже попрощался. Пауку протянул дворец, уже вновь сложенный, заявив, что не примет отказа. Даже Озриэлю кивнул и поспешил обратно в замок, на ходу вытаскивая платок.

Магнус закинул тюк с грецким орехом на спину и до вылета не произнес ни слова. Только нет-нет да поглядывал на меня с непонятным выражением. Арахна успокаивающе потрепала его по лапке, и паук грустно вздохнул. Отчего грустит? Жаль расставаться с новыми друзьями? А я ведь так и не попрощалась с Атросом и Данжерозой…

— Ящер господина Плюса готов!

Окрик драконюха заставил меня вздрогнуть. В тот же миг налетел шквал ветра, очень странный шквал, потому что исходил он со стороны замка, а не моря. Он настойчиво подталкивал меня в спину, дергал за волосы, словно уговаривая обернуться. Все внутри просто свело от этого желания.

Озриэль приобнял меня, защищая от ветра.

— Идем, Ливи.

Я выпрямила плечи и зашагала вместе с ним к трапу.

* * *

Якул отошел от окна и поправил повязку на правой ладони. Пара недель, и заживет… вот бы и остальное заживало так же быстро.

* * *

Полет прошел без эксцессов, если не считать эпизода, когда во время крутого поворота господин Плюс пролил на жилет чай. Я почти все время смотрела в окно, но ничего не видела. Озриэль неотлучно находился при мне. Что-то рассказывал, заботливо укрывал и грел руки — пальцы действительно заледенели, хотя в кабине было довольно тепло. Я старалась отвечать, но раз или два по выражению лица поняла, что вышло невпопад.

Озриэль ни о чем не спрашивал, и я мысленно благодарила его, понимая, что ифрит имеет полное право сердиться и чувствовать себя обиженным. Теперь я сомневалась и в том, что накануне, во время нашей с драконом репетиции танца, в зеркале отразилась лишь напольная ваза. Но выяснять это в данный момент было выше моих сил.

Я искуплю вину… постараюсь, но чуть позже. А сейчас могу лишь пытаться поддерживать видимость того, что в кабине сидит принцесса, когда от нее осталась одна оболочка.

Я даже не сразу заметила, что остатки сыпи прошли бесследно, а, когда заметила, не удивилась. Исчезновение Знака показалось чем-то закономерным: нет дракона — нет аллергии.

С господином Плюсом мы распрощались на пересадочной станции. Зал ожидания чем-то напоминал филиал на границе Затерянного королевства, которым заведовал господин Трясински. Только из пассажиров были мы да тролль, мирно спавший в уголке.

Стены пестрели плакатами, предлагавшими самые разнообразные виды транспорта вплоть до крысиной упряжки для гномов. Возле изображения кареты я ненадолго остановилась, испытав прилив ностальгии.

Сонный клерк перегнулся через стойку, без интереса оглядел нашу небольшую группу и потянулся к намотанной на барабан ленте.

— Два взрослых билета и две половинки, — гаркнул он. Тролль подпрыгнул и заворчал во сне, но не проснулся.

— Кого это ты назвал половинкой? — возмутился Магнус. — Выписывай полноценные билеты!

— Паукам и бабочкам не положено, — отрезал эльф, потом увидел на плече у Магнуса дворец и добавил: — А вот на багаж надо покупать отдельный билет.

Паук шмякнул тюк о пол и угрожающе двинулся к стойке.

— Послушай, ты…

Я присела и попыталась шепотом урезонить его.

— Магнус, мы все равно не собираемся их покупать. Если ты забыл, с нами Озриэль.

— Это дело принципа, — кипятился паук.

Назревал конфликт.

Озриэль лучезарно улыбнулся клерку, пока я удерживала Магнуса.

— Вы не подскажете, где здесь ближайшее зеркало? Желательно повместитель… в смысле большое, просторное — такое, чтобы моя невеста полюбовалась на себя во всей красе. Видите, какие у нее шикарные волосы?

Клерк видел, и, похоже, его мало что могло впечатлить в этой жизни.