Книга Реванш русской истории - Егор Холмогоров

И вдруг выясняется, что с помощью Каспия Россия может протянуть руки очень далеко – в Сирию, Аравию, даже в тот же Афганистан. Современное поколение вооружений это позволяет. Так Каспий становится первостепенным стратегическим фактором для определения дальнейших судеб Востока.

Показательно, что и здесь, как и в случае с использованием кораблей, способных к речному маневру, в случае стратегического использования Каспия, мы наблюдаем то, что американский исследователь Роберт Каплан назвал «месть географии». Географические карты, которые так долго игнорировала глобалистская политика США и их либеральных союзников, внезапно начала мстить. Древние историко-географические архетипы внезапно оказываются актуальной политикой.

Сирийские войска и фанатики ведут борьбу за античную Пальмиру. Россия возвращает Крым, обосновывая это в числе прочего сакральной географией. Русские появляются в Сирии, и тут вспоминается, что они тут уже были ровно тысячу лет назад, помогая византийскому императору в борьбе с сарацинами.

И вот – задействование еще одного мощного историко-географического архетипа, связанного с самыми истоками русской истории. Сцепление использования русских рек и Каспийского озера-моря напоминает, что Россия вопреки европейским и евразийским геополитикам – это не суша и не «Хартленд», а Остров – сложно организованная система внутренних водных путей – рек, озер, морей, которые резко повышают нашу внутреннюю связанность и предоставляют возможности, которых у сухопутной державы нет.

Русь началась с синтеза славянского владения искусством использования внутренних водоемов с умением викингов организовывать стратегические плавания на дальние расстояния и осуществлять грабительские набеги, приносившие богатую добычу. На рубеже IX–X веков почти одновременно состоялась «премьера» русских набегов на Черном море, на Константинополь и Корсунь, и на Каспии, где русские корабли наводили ужас. «Оставались русы много месяцев на этом море, и не было возможности ни у кого из народов пройти этим морем», – описывал ситуацию около 920 года арабский географ Масуди.

Надолго осталось в памяти прикаспийских народов нашествие русов на столицу Кавказской Албании Бердаа в 943 году. Это событие старались не отображать в советских учебниках истории, дабы не задеть братских чувств азербайджанского народа, на территории которого Бердаа и находился. Завоеватели пришли с Каспия рекой Курой, несколько месяцев жестоко грабили покоренную страну, отбивая все атаки местных правителей, а затем, забрав с собой добычу, ушли.

По своему стилю это был классический набег викингов, но с «речной» составляющей и вдалеке от привычных для европейской истории маршрутов таких походов. Но шок от него надолго врезался в память. Спустя два столетия великий Низами Гянджеви, живший недалеко от Бердаа, выдумал эпическую битву Александра Македонского с русами, ведшуюся почти на равных, и дал такое описание грозного народа: «Услыхал Искендер, славный сын Филикусов: / «Повелитель! В Албании толпища русов. / И они всю Дербентскую заняли высь, / И до моря по рекам они добрались… / Города завоюют и целые страны: / Лишь на битвы способны их грозные станы, / Не умеют они расстилать скатертей, / Но о смелости их много слышим вестей. / Покоривши наш край, в своем беге угрюмом / Завладеют они Хорасаном и Румом!».

Далеко не каждый народ оставляет о себе столь грозную память, хотя в последующие столетия Каспий становится пространством не вражды, а торговли и сотрудничества России и Ирана. После того как Россия овладела всем течением Волги и прочно обосновалась в Астрахани, город превратился в один из центров всей восточной торговли. Не случайно большинство доспехов в Оружейной палате Кремля – именно иранской выделки.

Но западных купцов Россия туда не допускала, требуя перекупать восточные товары у русских на Нижегородской ярмарке. Путь в Персию был одним из русских национальных секретов, ревниво охранявшихся национальных преимуществ, и не случайно первый русский корабль европейского образца, сожженный бунтовщиками Стеньки Разина, «Орел» предназначался именно для Каспия.

Казавшийся в эпоху «советской евразийской империи» периферийным внутренним морем, Каспий вновь напомнил о своем стратегическом значении, указав нам путь на Восток. Альянс России и Ирана, соединенных Каспием, вполне способен к лучшему изменить многое в делах этого измученного искусственной дестабилизацией региона.

9 октября 2015

Президент для 1%

В России на избирательную кампанию в США смотрят под определенным углом зрения. Мы прикидываем: кто из кандидатов будет наиболее дружелюбен России и с наименьшей агрессией и рвением станет пытаться воткнуть в наши нарывы и ссадины саженцы демократии и толерантности.

Поэтому на сегодня несомненный любимец нашей публики – миллиардер Дональд Трамп, за несколько месяцев проделавший эволюцию от эксцентричного несистемного кандидата в политического тяжеловеса, номинация которого от Республиканской партии представляется вполне вероятной.

Трамп – прирожденный шоумен, вопиюще неполиткорректен, во внешнеполитических высказываниях отличается редким здравомыслием, которые привлекают к нему симпатии старореспубликанцев, готов взаимодействовать с Владимиром Путиным и не считает, что нужно ссориться из-за Украины, приветствует операцию России в Сирии, не спешит обвинять Россию за сбитый Boeing, считает, что без обамовской «арабской весны» на Востоке было бы гораздо спокойнее.

«Вот такого президента нам! Вот такого!» – восклицаем мы в экстазе, забывая, что американцы будут выбирать президента не нам и даже не миру, а самим себе. Тут положение Трампа не столь однозначно. Америка расколота: примерно 50:50. Но не по вопросам о гейбраках, легализации оружия, политкорректности и уж тем более не по отношению к России и Украине. Вопрос – в выборе той или иной экономической философии.

С началом рецессии 2008 года граждане США осознали, что многие из них живут в бедности, причем без всяких перспектив на улучшение положения. Средний доход мужчины в пересчете на инфляцию остается стабильным вот уже 45 лет, не возрастая и даже немного уменьшаясь до $32 968 в год. 46 млн. американцев пользуются талонами на еду: правда, это, конечно, не блокадные карточки, а федеральная программа помощи, основным адресатом которой являются дети из неполных семей.

Все эти проблемы могут показаться смешными в России, где мечтать о «среднем доходе» в 170 тыс. рублей в месяц не приходится, хотя до падения рубля 85 тыс. зарабатывали многие. Впрочем, подсчитанный нобелевским лауреатом Джозефом Стиглицем в его книге «Цена неравенства» доход живущей на минимальную зарплату ($16 640 в год) семьи с одним кормильцем введет и нас в уныние. Правые американские политики – как, например, проигравший Обаме в 2012 году Митт Ромни – не без резонов замечают беднякам, что они должны радоваться уже тому, что живут в богатейшей стране мира, США, а не в Африке.

Но «американская мечта» дала сбой. Надежда на то, что ты сам или хотя бы твои дети однажды заживете лучше, исчезла у многих. Экономическая статистика фиксирует нарастание расхождения между богатыми и бедными: в руках 1 % потомственных капиталистов и выплачивающих самим себе заоблачные зарплаты топ-менеджеров сосредоточена половина национального дохода. Эта проблема 1 % сверхбогачей, «верхней центили», как выражаются экономисты, стала центральной для шумевшего в 2011–2012 годах движения Occupy Wall Street. «Мы – 99 %» писали на плакатах демонстранты, в итоге разогнанные полицией, требуя раздела богатств Уолл-стрит.