Книга Воин Пустоши - Алексей Бобл

Туран кивнул и обратился к остальным:

— Кто знает, где Чеченя ставит посты? Сколько? Кто-то патрулирует окрестности или нет?

— Есть наблюдатели на крыше? — добавил Тим Белорус.

Из присутствующих чаще других во Дворце бывал Соломон, и все повернулись к нему.

— Ну, так что же… — начал старик. — Да, есть на крыше там ети… наблюдатели. Не знаю скоко. Ну, двое, может, сидят завсегда или трое. Еще двое всегда под входом стоят, они обычно тверезые, Чеченя за тем лично следит. Ну и далее, Дворец он же такой… Ну, как подкова формой, токмо квадратная, так сзади там ворота во внутренний двор есть, под ними снаружи будка с минометом. В ней трое кажись, хотя точно не скажу. Ну и все вроде.

— А что Чеченя? — спросил Туран.

— Разжирел, — ухмыльнулся Агап. — На наших харчах — как бочка стал.

— Тоже пьет?

— Ну, так… — протянул Соломон. — Выпивает, скорее.

— Тогда начнем завтра днем, — сказал Туран. — Не будем просто на Дворец налетать, устроим диверсию. Обойдемся малой кровью… то есть мы обойдемся малой кровью. Слушайте, я расскажу, что надо будет делать. Соломон отвезет им водку в полдень, а мы начнем немного позже.

* * *

― Если атаман доберется сюда раньше, чем мы закончим, будет плохо, — сказал Белорус. — Да не просто плохо — вообще все дело накроется. Ну ладно, дыма пока не видно, пора начинать.

По дороге к Дворцу караван Макоты должен был проехать мимо фермы Соломона, и его жена пообещала распалить большой костер, как только увидит бандитские машины. Не простой костер — она собиралась бросить туда пару шин, из которых была сложена ограда вокруг их домика. Такой дым будет виден возле Дворца — и это станет сигналом: Макота близко.

Закатив сендер в расселину, под прикрытие высоких кустов, Туран, Белорус и Крючок подобрались к куче мусора, который набросали бандиты, и оглядели ворота, ведущие во внутренний двор. Солнце пряталось за облаками, было душно — скоро дождь. Они оставили в машине куртки; Туран, положив гравипушку под сиденьем, вооружился ножом, пистолетом и двухствольным обрезом (помповик, подаренный Ставро, с собой брать не стал, берег его для другого дела), Белорус взял любимый «хорек», световой нож и обрез, Крючок — карабин с коротким стволом и два ножа.

Под воротами стояла покосившаяся будка из досок и кусков жести, прибитых поверх них.

— И какой смысл миномет там держать? — удивился Белорус. — Или они его наружу вытаскивают, если стрелять надо?

— Не думаю, что они хоть раз… — начал Туран и замолк, когда из будки показался бандит. Отойдя немного в сторону, встал спиной к воротам, склонил голову. Донеслось журчание.

— Крючок, кто это? — спросил Туран.

— Гиря, — ответил тот. — Так его кличут.

— Соломон сказал, там обычно трое дежурят.

— Наверное, дрыхнут остальные, — предположил Белорус. — Видишь, как этого качает?

Он замолчал, когда в дверях рубки появился седой мужик в закатанных до колен штанах и куртке, наброшенной на голый торс. Почесывая грудь, он поднял бутылку с мутной жидкостью и сделал несколько глотков. Гиря тем временем покончил со своим делом и направился обратно, ведя ладонью по ржавой створке ворот. Седой с бутылкой, звучно рыгнув, попятился обратно в будку.

— Крючок, пора… — начал Туран, но тот уже встал и зашагал вокруг кучи.

Он успел пройти две трети расстояния до будки, когда его заметили. Донесся удивленный возглас, скрип, стук железа о железо. Наружу, встав на одно колено и прижав к плечу приклад ружья, высунулся Гиря. Над ним возникли голова седого и толстый ствол порохового самострела.

— Э-э… Крючок! — изумленно выдохнул он.

— Не подходи! — крикнул Гиря неуверенно.

Крючок, продолжая шагать к ним, поднял обе руки, показывая пустые ладони.

— Меня Макота прислал, — сказал он.

— Не под… Как? Хозяин здесь?!

Из-за мусорный кучи Туран с Белорусом увидели, как выпучились глаза обоих бандитов.

Крючок, не оборачиваясь, махнул рукой за спину.

— За холмами он с караваном.

Гиря выпрямился, растерянно опустив ствол, но Седой смотрел недоверчиво. Поверх головы низкорослого Крючка он окинул взглядом окрестности.

— Так чего ты один здесь?

— Хозяин на разведку послал. Узнать, все ли спокойно здесь. Вдруг фермеры насели, вас выбили и поджидают в засаде?

— Фермеры! — презрительно повторил Гиря и оглянулся. — Ганза, слыхал — фермеры! Да они по струнке у нас тут все ходят, слово сказать боятся!

В ответ из будки донеслось сонное ворчание.

— Доложу хозяину, — кивнул Крючок. Он был уже возле самой будки. — А мы три новых машины захватили. Атаман пообещал по золотому рублю каждому, если во Дворце все в порядке.

Когда Крючок упомянул деньги, глаза седого алчно блеснули, и ствол уставился в землю.

— По рублю на брата?! — воскликнул он.

Крючок шагнул в будку, и спина его закрыла от наблюдателей происходящее внутри. Правое, потом левое плечо дернулись, и тут же вскочивший Белорус гаркнул: «К нему!»

С двух сторон обежав кучу мусора, они ринулись к будке. Донесся возглас, хрип, потом скрип пружин. Крючок исчез из дверного проема. Кто-то сдавленно выругался.

Белорус первым влетел внутрь. Здесь были две узкие койки, гамак под потолком, к стене прибиты полки, еще — два стула и стол, под которым стоял миномет. Седой лежал у стены, дергая ногой, держался за шею, между пальцами булькала кровь. Гиря валялся лицом вниз, из шеи под затылком торчал нож.

На кровати полулежал молодой чернявый парень, обеими руками он держался за обрез и старался повернуть его так, чтобы выстрелить в навалившегося сверху Крючка. Оба тяжело дышали и раскраснелись. Тим, поскользнувшись в луже натекшей из Гири крови, с разбегу налетел на них, приклад «хорька» врезался в лоб Ганзы, и тот обмяк, выпустив обрез.

Крючок отшвырнул оружие, шагнул назад, присел, выдернул нож из шеи Гири, выпрямился и прыгнул обратно, занося, — но Белорус схватил его за руку.

— Не, ты, слышь… — начал он, тяжело дыша. — Погоди ты!

Крючок остановился, когда перед ним возник Туран.

— Его тоже надо убить, — сказал Крючок. — Шум подымет.

— Да не успеет он, — возразил Белорус. — Мы сами сейчас шум подымем, нам сигнал пора фермерам давать. Ну, не лежит у меня душа к таким убийствам… Чем мы тогда от бандюков этих отличаемся?

— Я — ничем, — сказал Крючок.

Белорус, погрозив ему пальцем, стал отдирать от покрывала длинный лоскут.

— Отличаешься, Крючочек! Не отличался бы — ты б сейчас на их стороне был, а не на нашей. А этого придурка я…