Книга Психомех - Брайан Ламли

Силой своего сознания Гаррисон подстегнул зверя.

Сначала неуверенно, затем все более и более решительно три ручки на пульте управления машины начали поворачиваться. Ничто видимое не касалось их, никакой руки рядом не было, и все-таки они поворачивались. Жужжание предельно возросло, выровнялось в ритмичную пульсацию, как до выключения этих ручек.

* * *

Менее чем в двух дюжинах шагов от этого места, забывшись в своей восставшей похоти, Терри и Вятт лизали, дразнили, кусали друг друга, перевернутые и запутанно изогнувшиеся, белые на черном, покрывала были отброшены в любовной игре. Когда их возбуждение достигло пика, они быстро перевернулись и он взгромоздился на нее. Через несколько мгновений они вместе закончили. И когда забвение отступило, — когда темный, красный рев одновременного оргазма затих в их сознаниях и телах, — другие мысли нахлынули на них.

— Когда это произойдет? — произнесла наконец Терри. — Я хочу сказать, этот.., несчастный случай.

— Наверно, уже произошел, — закуривая сигарету, ответил он.

Она глубоко втянула воздух и на мгновение задержала его, и Вятт почувствовал, как ее сердцебиение передается ему. Затем напряжение ушло из нее, и она смягчилась. Терри протянула руку, взяла у него сигарету и сильно затянулась.

— Пока мы занимались здесь любовью? — спросила она тихо.

— Да. Какой способ может быть еще лучше, чтобы стереть это, вычеркнуть из памяти? По крайней мере, хоть ненадолго...

Она немного дрожала: пот страсти высыхал на ее коже.

— Он однажды рассказывал мне, что французы называют оргазм Маленькой Смертью.

— Прекрати, Терри! — голос Вятта был резким. — Что теперь рыдать об этом?

— Я не рыдаю, — она откинулась и посмотрела на него, затем чуть улыбнулась. — По-моему, этот момент очень красив. Это то, для чего жизнь и существует. И это один из видов Маленькой Смерти. Ты сам так сказал: стереть, вычеркнуть.

Он кивнул, взял сигарету из ее пальцев и погасил окурок, подтянул ее к себе, думая: Маленькая Смерть, да, — но вот прямо сейчас он там, с Психомехом, и он страдает! Никакой маленькой смерти для Ричарда Гаррисона, Терри, любовь моя. Для него — только Большая Смерть, самая большая из всех...

Половина четвертого, днем. Сидя на краю кровати, Вятт сочинял фиктивный ход эксперимента и заносил его в журнал, описывая событие, приведшее к смерти Гаррисона. Тщательно фальсифицировав время проверки жизнедеятельности организма, физические реакции и данные по мозговой активности, он сделал отметку около каждой записи, чтобы показать отсутствие ненормальности.

Очевидно, сердце Гаррисона не выдержало эксперимента. Вот таким простым будет объяснение. Потребуется меньше часа для того, чтобы автоматические записи машины согласовать с его журналом.

За ним, завернувшись в черное и бледная, как смерть, совсем без сил спала Терри. Вятт тоже устал, но у него была работа, которую еще нужно выполнить. Сейчас Гаррисон вероятнее всего мертв. Явно мертв. Без поддержки Психомеха никто не сможет бесконечно выносить ужасы собственных кошмаров. Если все же он не мертв.., тогда Вятт просто увеличит степень стимуляции страха.

Он задрожал. Какого черта ты это делаешь! Затем он взял себя в руки и усилием воли прогнал эту мысль. К сожалению, слишком поздно.

Оставив Терри спящей беспокойным сном несмотря на усталость — она все время металась, он пошел в машинную комнату. Там, когда он увидел Гаррисона на ложе машины, Вятта прошиб холодный пот. Его панический страх мгновенно взял верх над здравым смыслом. Он допустил ошибку, испортил все дело. Другого объяснения не было.

Хотя, потея, Гаррисон и потерял много веса, он все-таки был жив. Невероятно, но мониторы показывали, что все функции его тела в порядке и работают нормально. Фигура на ложе Психомеха казалась расслабленной, на восковом лице даже проглядывало нечто вроде улыбки.

Чувствуя, как по спине и рукам побежали мурашки, Вятт сделал шаг к пульту управления. Он увеличил стимуляцию страха и выключил поддержку, обругав себя дураком. Слишком поздно проверять, но на миг он подумал, что ручки поддержки были запрограммированы слишком чувствительными. Казалось, что электронные внутренности Психомеха жужжат слишком громко. Невозможно, конечно, он лично выключал поддержку чуть больше двух часов назад.

Он покачал головой и нахмурился. Что же пошло не так?

Помощь Психомеха каким-то образом просочилась к Гаррисону, иначе сейчас он был бы мертв. Ладно. На этот раз он не ошибется, не оставит места для ошибки. Он повернул ручки поддержки до конца, пока они не щелкнули в положении “выключено”.

По крайней мере теперь это будет быстро...

* * *

Терри проснулась. Она взглянула на наручные часы, лежавшие на тумбочке.

— Ой! — ее рука метнулась ко рту. Она увидела напряженное лицо Вятта. — Он..?

— Нет, — ответил Вятт, его горло пересохло. — Но теперь недолго.

— А он.., я хочу сказать, будет...

— Почувствует ли он это? Ты это хочешь спросить? Будет ли ему больно? Нет, — солгал он. — Он просто уснет и не проснется, вот и все.

— Временами, — ее дыхание участилось, — мне так жаль его. Но...

— Но? Есть еще какие-то “но”?

— Только одно: но я люблю тебя.

— Любовь и убийство, — отрешенно произнес он через некоторое время. — Странные партнеры.

— Не говори так, — задохнулась она.

— Что, убийство? Так это правда. Мы вместе участвуем в нем. Надеюсь, ты понимаешь, Терри, что с этого момента мы соучастники?

Она кивнула, затем зажмурила глаза и замотала головой, через некоторое время отбросила простыню, обнажая перед ним свое красивое тело. Приоткрыв глаза, она сладострастно шевельнулась, зная, что ему нравилось наблюдать за ее движениями.

— Я не хочу больше думать, — сказала она. — Раздумья только причиняют боль. Я снова хочу почувствовать тебя внутри себя.

Вятт сбросил халат и лег к ней в постель. Она потянулась к нему, теплая по сравнению с ним. И через несколько мгновений все снова вылетело у него из головы.

Сладкое забвение...

* * *

Дальше Гаррисон ехал легко. Эпизод с трясиной, эфемерный, как сам сон, почти сгладился в его памяти. Теперь он помнил только результат, и это было очень быстрое спасительное забвение. Спасительное, потому что тот эпизод не был приятным.

Сила Психомеха текла в нем и увеличивала сознание мужчины-Гаррисона, выводила из него страх и лечила порожденный в детские годы и теперь надолго забытый психический ущерб. Затем он узнал злость и в ответ обрушился на пап и их шлюх, поражая их силой своего сознания через Психомех.

Двенадцать расшатанных кроватей ушли вниз, в трясину, унося с собой двенадцать пронзительно кричащих, безумно совокупляющихся пар. Затем остался только взрыв грязных пузырей, которые поднимались на поверхность, когда даже грязное постельное белье исчезло из виду.