Книга Цель неизвестна. Врата учености - Марик Лернер

— Принимать пока, — она слегка поморщилась, — придется в любое время, а не перед началом занятий. Год-два, пока все войдет в нормальный ритм.

Мне бы ее оптимизм с уверенностью. В России отсутствовала привычка всерьез учиться. Дворяне получали образование дома, а для прочих не было достаточных стимулов. Не нашлось социальной ниши для ученых людей. Оттого и звали из-за границы, подменяя российскую науку заимствованными достижениями.

Пробить эту стену будет жуть как нелегко. К окончанию петровского правления, по моим очень приблизительным расчетам, численность элементарно грамотных составляла около двух процентов населения, то есть примерно четыреста тысяч человек при общей численности населения России двадцать миллионов. Вроде и немало, однако результата не видно. За вычетом женщин, детей, офицеров на действительной службе и священнослужителей остается сущий мизер. Когда еще в каждой деревне будет один грамотный.

Самое страшное — невозможно найти не то что деньги на школы, элементарно отсутствуют учителя. Такой профессии просто не существует. Оттого и попадают на должности недоучки вроде Порфирия. Чему он может научить, я насмотрелся. Видимо, часть подходящих выпускников университета придется устроить на преподавательские должности, и выходит, надо предложить им нечто заманчивое. Отсюда и включение выпускников в табель рангов. Дополнительная возможность расти. Не всем же становиться великими учеными, нужны и просто добросовестные люди.

— И еще…

— Да?

— Я подумала, что перевод казеннокоштных учеников на пансион после твоих рассказов об учебе в Москве очень достоин. Но помимо организации проживания, питания, обеспечения одеждой и обувью, нужно дать некое стремление.

— Простите? — действительно не дошло.

— Чтобы познакомиться с гимназистами и студентами, я решила установить понедельное дежурство при своей особе с восьми часов утра до семи вечера. Вблизи и при общении достаточно быстро начинаешь видеть нерадивых и бестолковых.

Дополнительный источник информации, не подконтрольный никому. Готовые услужить, разбившись в лепешку. Про денщиков Петра Великого, вышедших в генералы и графы, вся Россия слышала. Для многих замечательный шанс.

— Это действительно достойно правительницы, — произнес после раздумья. — Вы выросли, ваше высочество, и сумели повернуть всю эту историю себе на пользу.

— Я могу получить не только образованных, но и преданных лично себе людей, — подавшись вперед, прошептала она.

Анна Карловна реально пошла дальше меня в мире дворцовых подковерных схваток. В ее возрасте я не строил многоходовок с дальним прицелом. Интересно, какая доля в этих мыслях от моего воспитания и бесед. Результат они дали, тут сомнения неуместны. Она больше не хочет сидеть и ждать. Проснулось желание действовать. Лишь бы, споткнувшись, не разочаровалась. А без барьеров и контроля сверху не обойдется. Еще и нарочно соорудят на пути, в надежде толкнуть падающую.

— Похоже, вы уже способны обойтись без меня, — сказал смиренно вслух.

— Не говори так. — Она резко взмахнула рукой, рубя воздух. — Ты мой друг. Да, да, я не забыла намеки на одиночество у трона, но тебе доверяю. И ты мне будешь нужен всегда.

Глава 7

ВНЕДРЕНИЕ НУЖНЫХ ИДЕЙ

— Помните ли вы, что это сотый номер с начала новых «Ведомостей»? — торжественно вопросил.

Точнее, сто второй, однако первые два я делал фактически самостоятельно. Совместный действительно можно посчитать так. И то не все разом приступили. Но это уже ладно.

— Прошел год, он оказался тяжелым и успешным. Про тиражи вы прекрасно знаете.

— Еще бы! — гордо подтверждают газетные «волки», чуть ли не хором.

— Финансы тоже в полном порядке. Не токмо самоокупаемся, еще и дополнительные средства за счет рекламы в немалом размере приходят.

Николас самодовольно ухмыльнулся. Он свое получил, как и газета. Похвала уместна.

— Короче, я подумал-подумал и добрался до двух интересных идей.

Кто угадает с трех раз?

— Юбилей положено обмыть, — опять чуть не хором.

На удивление спелись. Скорее всего, потому что нечего делить. У каждого свое отдельное направление, и пересекаются в основном при последнем просмотре газеты на ляпы. Леер — финансы, Небогатов — типография и механика, Вирен не станет писать о театре, а Епанчин о городских делах. Он смотрит выше, пытаясь замахнуться на редакционную статью. А я поощряю разделение труда и инициативность. Им в радость, а с меня лишнюю работу снимают. Тому же Епанчину дать тему — и потом лишь отредактировать. Я сам пишу по основным событиям, вроде взятия Данцига, а мелочь доверяю ему.

— Скажем так, отметить, что не отменяет некой алкогольной порции. Приглашаю домой на ужин и выпивку.

Тут они загудели радостно. Не часто такое случается. Фактически ни разу. Посещали меня неоднократно, угощение всегда присутствует, но чтобы не по делу и звал всех сразу, такого еще не происходило. Не люблю смешивать деловые отношения с личными. А то сидят с кислыми рожами и думают, как бы чего лишнего не сболтнуть. Пресловутый Петр специально людей поил до полного свинства. Все ждал — проговорятся.

— А вторая идея? — спросил Вирен. Он никогда ничего не забывает.

— Подведя итоги года, пришел к неожиданному выводу, — длинная пауза, — надо бы вам жалованье добавить за старание.

Вот теперь последовал радостный вопль. Странно, почему-то я ощущаю себя много старше, хотя особой разницы в возрасте у нас нет. Да и взрослыми они стали достаточно рано. Как раз в прежней жизни я подзадержался в детстве. И продолжал бы там находиться, не случись странного внедрения в Михайлу Ломоносова. А здесь жизнь обломала достаточно стремительно. Сам не заметил превращения. Или все дело в необходимости носить маску, чтобы не проколоться и не обратить на себя внимание? Так давно приросла намертво, и человек достаточно известный.

— Сколько? — быстро потребовал Дмитрий.

— Ну надо же проверить, сколько не жалко, — сказал, разводя руками. — И потом, вы обязаны петь мне хвалу независимо от размера поощрения, а не скаредно уточнять повышение.

— Почему творения и личность Ломоносова стали привлекательны для читающей публики? — вскочив, продекламировал Арсений. — Он был свой и близкий во всем, в привычках, манерах, традициях и обычаях, понятный в языке и вере.

— Ну-ну, — произнес я, невольно заинтересованный.

— Свободный помор ломает предначертанный ему путь, оставляет родной дом и выбирает мало кому понятную науку. Масштабом своей личности Ломоносов создает небывалый прецедент, доказав, что русские обладают недюжинными талантами и показывают нам на чаяния Великого Петра о возникновении собственной научной поросли.

Ну, дает. Интересно, с ходу импровизация или давно заготовку имеет?