Книга Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности - Джули Федор

В новых традициях, связанных с государственными границами, фигурирует Илья Муромец, защитник родины. В 1999 году во многом благодаря инициативе патриарха Русской православной церкви Илья Муромец был объявлен святым покровителем российских пограничников (которые сейчас входят в структуру ФСБ)[900]. Московский патриархат назвал Илью Муромца первым русским пограничником и заступником своих современных последователей, их «незримым братом по оружию и небесным покровителем»[901]. В 2003 году капсула с частицей мощей Ильи Муромца была заложена в основание новой часовни для пограничных войск в Петропавловске-Камчатском[902].

Илья Муромец является святым покровителем ФСБ и в более широком смысле. В упомянутом выше храме ФСБ на Лубянке, например, есть икона Ильи Муромца[903]. Кроме того, церковь и органы госбезопасности совместно возводят новые храмы в его славу. Так, в 2003 году ветераны ФСБ и МВД финансировали постройку одного такого храма в Краснодаре. В его фундамент была заложена еще одна капсула с частицей мощей Ильи Муромца[904].

Фигура Ильи Муромца была востребована на разных этапах российской истории. Цари, патриархи и идеологи всех мастей подчеркивали нужные им качества этого персонажа для поддержки собственных интересов и взглядов на российскую историю[905]. Илья Муромец был центральной фигурой в спорах о российском империализме и экспансии, о российской национальной идентичности, в частности в связи с отношениями России с внешним миром. Славянофил Константин Аксаков объявил его воплощением «русского человека» на том основании, что он выступал в качестве защитника, а не агрессора. Этот аргумент часто приводят современные крайние националисты, утверждая, что «русский народ миролюбив. В этом не приходится убеждать того, кто хоть сколько-нибудь знаком с внутренним, духовным обликом среднего русского человека. <…> И все-таки, несмотря на природное миролюбие, русскому народу пришлось воевать без конца»[906].

Пожалуй, именно в связи с этим фигура Ильи Муромца наиболее полезна для чекизма, ведь она поддерживает мысль о том, что чекисты, по существу, действуют во благо, мобилизуются только перед лицом внешних врагов и угроз, применяют силу вынужденно и т. д. Журналисты помогли закрепить эту ассоциацию чекистов с Ильей Муромцем. Например, Виктора Маслова, главу УФСБ Смоленской области, ставшего ее губернатором, прозвали в местной прессе «Ильей Муромцем»[907].

Итак, сферу госбезопасности дополнил духовный аспект. Вместе с тем и сама духовная сфера подверглась секьюрити-зации[908]. То есть концепция безопасности была расширена до сферы, традиционно с нею не связанной. К рассмотрению секьюритизации духовной и прежде всего религиозной сферы мы сейчас и обратимся.

Духовная безопасность и религиозная свобода

Цель всех тоталитарных сект <…> прийти к власти. Они не стремятся к немедленной прибыли; они вкладывают средства, наращивают свое влияние и готовятся к захвату власти.

Александр Дворкин, из брошюры «Десять вопросов незнакомцам, или Руководство для тех, кто не хочет быть завербованным», опубликованной Московским патриархатом в 1995 году

Патриарх в своей речи на церемонии освящения храма ФСБ в 2002 году так определил объект духовной безопасности: «Сегодня под угрозой оказалась и духовная безопасность России, потому что в нашу жизнь врываются силы, которые калечат души людей и пытаются заполнить духовный вакуум, который образовался в сердцах в результате 70-летнего атеистического воспитания»[910].

Утверждение патриарха выявляет, пожалуй, самую непосредственную и явную из всех нынешних забот о духовной безопасности — и касается она религиозной жизни и религиозной свободы в России.

За последние два десятилетия российский религиозный ландшафт существенно изменился. В атмосфере эйфории в 1990 году был принят либеральный Закон «О свободе вероисповеданий»[911]. Однако уже к середине 1990-х критики стали призывать к его отмене, называя его «законом Соединенных Штатов Америки, действующим на территории России»[912]. Начало усиливаться мощное антиконфессиональное движение, основным центром которого был Московский патриархат Русской православной церкви. Это движение превратилось в одну из главных сил, которая вынесла на повестку дня проблему духовной безопасности. Периодически возникали столкновения с защитниками права на свободу вероисповедания и религиозными группами, представлявшими меньшинство. Согласно Ясманну, ксенофобские силы в Верховном Совете пытались внести в 1993 году поправки, нацеленные на ограничение деятельности иностранных религиозных конфессий на том основании, что национальные духовные ценности являются объектом государственной безопасности[913].